Валерий Сабитов - Звездная кара

«Разные цели, разная судьба», — сказал он себе. Она услышала и произнесла вслух:

— Разве мы знаем, что такое судьба? И когда она становится злым роком? Только злой рок может развести нас.

— Злой?.. — он не сразу понял, что она хотела сказать.

— Злой… Злая судьба, — это когда непонятно, что происходит. Помнишь, я не сразу поняла, почему ты простил Агасфера. А когда поняла, то и сама… И подумала… И решила: чаще всего зло живет в оболочке доброты. Лживая доброта — вот что такое зло.

— Леда, ты у нас, — мудрый восточный мудрец!

— А немудрые восточные мудрецы бывают? Но если уж ты понял, какая я, то еще скажу: желания судьбы совпали с нашими! Мы стали семьей еще до твоего золотого дождя, еще когда ты был в небе…

Она внезапно расплакалась и бросилась к нему на грудь. Он обнял ее и стал качать, неумело, как укачивают маленькие девочки своих кукол. Она плакала и шептала:

— Ты такой… Без меня ты ничего не можешь. Без меня ты пропадешь. Я всегда буду с тобой, где бы ты ни был. И запомни: я живая только потому, что жив ты.

— О чем ты говоришь, Леда? — он гладил ее волосы, целовал мокрые глаза и губы.

— Я услышала о фаэтах и подумала — это ангелы прилетели с небес. Но фаэты оказались гордыми. Мама говорила — ангелы добрые.

— Ну, не все же гордые…

— Не все, — слезы кончились, и Леда улыбнулась легко и свободно. — Один добрый ангел точно есть. Мой ангел.

— Ну, не надо. Просто мы с тобой счастливые люди.

— Правда? — удивилась она, — Это почему?

— Потому что у нас будут самые умные и самые красивые дети.

— Красивые как я, а умные как ты? — прищурилась она.

Волна неиспытанной нежности обдала Лерана.

— Нет. И красивые, и умные, как ты! Вот так — правильно. Дети Земли…

Он хотел что-то еще добавить, но не успел. Пальцы Эрланга сжали бокал, и он рассыпался влажными осколками. Зрачки расширились и застыли в одной точке. Только точка, на которой они замерли, находилась не здесь, не во дворце «Эмме-йа».

— Что случилось? — испуганно прошептала Леда.

Он ответил не сразу, с трудом шевеля обескровленными губами.

— Случилось самое страшное. И подумать о таком было невозможно.

— Леран?!

— Контейнеры мои потеряли жизнь. Мертвы мои контейнеры… Не будет больше лотосов.

С Ледой говорил Эрланг, на нее смотрело чужое лицо, но она справилась со страхом.

— Что?! Больше не будет золотых дождей?

Спросила одно. А подумала другое: «Больше не будет заново рожденных. Больше никто из фаэтов не получит новой жизни на Земле». Произнести такие слова она не сможет никогда.

— Почему, Леран? — спросила она Эрланга.

— В ядрах комет стоят излучатели. Они выжгли все пространство Системы!

Медленная рука сняла со лба красную повязку с веселым земным камнем. Леда поняла: пришла пора возвращения черного цвета. Случилась вторая расстрельная ночь… В первую погибло двое. В эту — много миллионов, даже миллиарды. Они погибли, не возродившись.

Глаза Эрланга горели потемневшим золотом.

— Я только что принял сообщение из Комитета Пятнадцати. От Игоря. С дополнением от Агасфера. Шпион, разведчик Йуругу среди нас. Тот самый, кто начал с организации преступного «Нео-Силлабуса». Он и выдал бестфайрам тайну жизни…

— Его найдут… — сказала она тихо первое, что пришло в закружившуюся голову.

— Нет. Не найдут. Ни Агасфер, ни Мартин не смогут. Весь Комитет Пятнадцати не справится. Этот шпион — фаэт, Леда. Земля подарила ему вторую жизнь. Он предал и Землю, и память о Фаэтоне. Он предал все, что только смог…

— Но… Разве эти… бестфайры… не могли сами?

Он не заметил ее вопроса и сказал себе вслух:

— Одного не понимаю…

Она робко протянула руку и дотронулась до его лба, сиротливого без красной ленты. Лоб дышал жаром. И спросила:

— Чего ты не понимаешь? Только не молчи, и говори вслух.

— Хорошо. Буду говорить вслух. Я не понимаю, как мы не узнали об излучателях вовремя. Хоть один человек, фаэт или землянин, должен был зафиксировать излучение. Комиссия Возрождения реально перекрыла все сектора Системы! Где же застряла информация?

— Разве нельзя проследить?

— Трудно. Очень трудно. И мне трудно.

— Ты винишь себя… Зачем?

— Мне первому! Мне следовало понять сразу: Аполлион может быть фаэтом! Я был совсем не прав, я думал о фаэтах лучше, чем о людях Земли!

А в сознании билась мысль, пытающаяся отыскать выход из случившейся трагедии.

«Излучающих смерть комет около десятка. Импульсы четкие, выверенные. Они нашли частоту и амплитуду! На Фаэтоне мне не хватило нескольких недель… Не удалось добиться абсолютной защиты, осталось открытым маленькое окошечко-лаз. Знали только те, кто имел со мной прямой контакт».

Он обхватил голову руками и сжал побелевшими пальцами. Совсем так, как делал Ирвин Кронин, когда случалось что-то очень нехорошее.

— Живой космос… Теперь он мертвый, его выжгли…

Леда разъяла его руки, заменила своими. Распахнула полотенце, прижала его к себе. Раскаленная голова обожгла ее обнаженную грудь и открытое сердце. Леран затих. Показалось, что он всхлипнул. Она крепче прижала его к себе, но он мягко отстранился и выпрямился. Глаза Лерана были сухи.

— Кончился наш праздник, Леда, Мы возвращаемся. Рано оплакивать. На Земле Антэ, он прошел адаптацию. Антэ был помощником Эрланга. Есть еще надежда. Ведь я не все помню…

Эрнест Мартин, скрестив руки на груди, стоял у входа. У ног шипело подступающее море, в небе завис дежурный Юнивер. Рыбацкий поселок был пуст, людей эвакуировали в глубь материка.

Накануне Мартин сказал Салтыкову, что нельзя обсуждать проблему «закрытия контейнеров» без участия фаэтов. Денис то ли не согласился с ним, то ли не смог изменить общий настрой.

Отсутствовал даже Эйбер, единственный из фаэтов член Комитета Пятнадцати. Все они ожидали возвращения с Плутона Эрланга.

Игорь Бортников, конечно, имеет право. Но — четверо взрослых и десять детей! Гении человечества, желающие спасти нерожденных фаэтов. Фаэтов, которым лишь случай помешал переселить людей с Земли на Марс. Фаэтов, по следам которых пришла с чужой звезды смертельная угроза.

Двери оставили открытыми. Мартин смотрел на море и слушал. Предложения, гипотезы… Ничего у них не выйдет. Если кто и сможет что-нибудь, то Эрланг. Да, Эрланг, но не Леран Кронин.

Дом Крониных охраняется не хуже, чем в свое время Белый Дом или Кремль. Но здесь нет прикрытия, имеющегося у Цитадели. Всех этих штучек с пространством: лабиринтов, ловушек, экранов и тому подобного. Фаэты не торопятся дарить свои секреты направо и налево.

Эрнест пожевал губами, вздохнул. Хотелось йогурта, но где его сейчас достанешь? И Лия далеко, она бы смогла. Ну, разделаются они со звероящерами Сириуса, и что потом? Возьмутся за наведение порядка среди аборигенов Земли? А если вспомнят отставленный план эвакуации? И придется ему с Лией на старости лет осваивать каньоны Марса. Растить саксаул с баобабами. «И на Марсе будут яблони цвести», — как-то спел строчку Демьян. Яблони… Колючки бы прижились. Он усмехнулся, представив себя, опутанного кандалами, с лопатой в руках на красном бархане.