Валерий Сабитов - Звездная кара

— А до Земли меньше трех астрономических единиц… Леран, а какими они были раньше?

— Почти как наши драконы. Никто не понимает, почему их эволюция повернула так круто. Оружие Цитадели не может их уничтожать. Пока мы способны только задержать продвижение к Солнцу. Тысячекратный численный перевес сводит на нет личностные преимущества фаэтов.

— Какие уж личностные! — вздохнул Эан, — Бестфайр не личность. Живая военная машина. Я не думал, что Вселенная терпит и такое в себе… Они универсальны и неуязвимы, как летающие черные дыры.

— Ни единого сбоя в самых сложных условиях, — согласился с ним Эрланг, — Идеальное взаимодействие. Общее, всеохватывающее восприятие внешней среды… Команда сверху, подтверждение снизу… Командир эскадрильи действует как серверный компьютер. Командир завязан на начальника отряда и так далее. Но где главная голова?

— Головная глава… Самый шпиль дьявольского храма, — прошептал кто-то из землян.

Земляне и два фаэта, захваченные больной темой, не реагировали на попытки Леды снять их внутреннее напряжение. Ели, не замечая ни вкуса пищи, ни количества съеденного. Убрав опустевшую посуду, Леда подала горячий кофе со сладкими сухариками. Пили, не ощущая температуры жидкости. Одолев две чашечки почти залпом, Гусев сказал:

— Мне кажется, они сохраняют взаимный контакт и в эпицентре термоядерного взрыва. Я наблюдал, как атомный заряд в десять килотонн взорвался внутри шестерки. И что?! Их разбросало на пару километров, а через полчаса они собрались воедино. А еще через пяток минут продолжили свое дело. Куда нам! Если б не Земля позади, то хоть пулю в лоб!

Эрланг покачал головой и взглянул на Леду. Она смотрела из проема кухонного отсека. Бесконечная любовь и безмерная тревога… И ей он здесь ничем не может помочь…

— Я понимаю, о чем вы. Да, до начала вторжения мы ничего не успели узнать о враге. Отсюда наша слабость. Но слабость еще не бессилие.

Впалые щеки Гусева после кофе порозовели. Он говорил о том, что его беспокоило почти так же, как и неэффективность ракетно-ядерного оружия.

— Земляне не винят фаэтов. Те, которых я знаю… Вас много меньше, чем нас. И вы всегда на линии огня. А вы не задумались? — ведь если погибнут фаэты, то земляне обречены!

Эрланг, стараясь удержаться в едином пси-поле, — и на это сейчас требовались усилия, — сказал:

— Мы не успеваем. Везде опаздываем. Начиная с галактолета — ничего не вытащили даже из С-1. Теперь там хозяйничают те. А вдруг им повезет больше? Объект у Сатурна молчит, крутит пространственные узоры. Теперь мы и от него отрезаны. Нет средства защиты!

Эан поддержал его:

— Люди Земли боятся остаться наедине с собой… Вы видите в нас спасителей. Но мы тоже люди! И тоже в отчаянии. И не понимаем, почему так случилось. Как ни горько признать, перед лицом общей угрозы мы одинаково слабы. Одинаково…

— Ты сказал как землянин, — с сильнейшим укором заметил Исон, первый пилот «Эриксона», — Мы сами назначили себе цену жизни и смерти. И мы спасаем если не все человечество, то лучших из… Андумбулу уже не делят себя на элиту и чернь.

Эрланг усмехнулся с явной горечью:

— Делят — не делят… Это еще вопрос, брат, — и он сказал жестким голосом вожака, — Спор о приоритетах едва ли имеет практический смысл. Я вспомнил прекрасную земную сказку о мальчике Маугли. Помнишь, Леда?

Она кивнула и подошла ближе.

— Соль сказки в простых словах: «мы с тобой одной крови!» Разве мы все не одной крови?

Леда оперлась рукой об его плечо и спросила:

— Надеюсь, никто не остался голодным? Желающим могу предложить…

Дружно прозвучали шумные возгласы благодарности хозяйке «Барта Эриксона». Она улыбнулась так смущенно и очаровательно, что на секунду все забыли и о разговоре, и о близкой опасности. Все, кроме Исона, занятого диалогом с мозгом «Барта».

Эрланг скомандовал:

— Прошу по рабочим местам! Скоро начнется…

На несколько минут Леран и Леда остались вдвоем. Она устроилась у него на коленях, прижалась губами к щеке.

— Леран… А ведь Гусев прав. Фаэты гибнут сотнями. Счет уже на тысячи. Они ведут себя как… Как…

Не найдя нужного слова, она замолчала. Он прижал ее к себе и сказал:

— Понимаю. Как азиатские камикадзе. Если и так, — ничего уже не изменить. Будущее Земли — не за фаэтами.

Леда по-девичьи всхлипнула, шмыгнула носом, поднесла платочек к глазам. И, вспомнив, что обязана быть крепкой как скала, спросила ровно и спокойно:

— А почему бестфайры при первой возможности распыляют астероиды Пояса? Делать им нечего? Силы девать некуда?

— Извечная ненависть к нам… А еще — кто-то у них боится, что на осколках Фаэтона мы найдем что-то пригодное для войны. Такое, что сможет их остановить.

— А такое может быть? — с надеждой спросила она.

— Не исключено. Среди вновь рожденных нет тех, кто занимался оружием. И уже не будет… Их было немного. Фаэты не придавали средствам поражения особого значения.

— Тогда у меня еще вопрос. Если бестфайры так превосходят людей, то…

— Ясно, родная. Да, они могут завоевать Землю в несколько дней. Не потерь они боятся.

— Так они боятся?!

— Может, не они, не сами бойцы. А те, кто во главе. Но ощущение у меня такое, что страх им всем ведом. Если бы я мог добраться до генштаба Черной!

Прозвучал голос «Барта», по-домашнему ласковый и теплый.

— Леда, прости, но мы начинаем. Займи кресло безопасности. Но я советую переждать бой в каюте.

— Спасибо, Барт, — ответила она ему как человеку, — Я останусь здесь.

Эрланг быстро прошел на свой пост.

— Командующему! — докладывал Юнивер разведчиков, — Система слежения предвидит перелом в сражении. Бестфайров в нашем секторе на два порядка больше, чем было час назад! В остальных секторах тишина.

При слове «перелом» Леда побледнела. И неспециалисту было предельно понятно: бестфайры решили обезглавить земную эскадру, с разной плотностью кораблей сдерживания рассредоточенную по всему поясу астероидов. Истребляющая сила готовилась залить кровью камни мертвого Фаэтона.

«Эриксон» вывел себя в режим невидимости и предложил экипажу объемный обзор театра венных действий. Распределенная под куполом голограмма выглядела устрашающе: размежеванная семью щелями-пробелами Кирквуда россыпь астероидов пестрела красными и оранжевыми кружками, обозначающими Юниверы и корабли землян. По внешнему краю Пояса мерцало множество ярко-синих светящихся точек; число их очень быстро росло. Войско монстров создавало подавляющее численное преимущество.

Церера провалилась вниз влево. Флагман эскадры поднялся над пространством сражения, оставаясь невидимым как для чужих, так и для своих. «Барт» убрал из-под купола ненужную голограмму и открыл полный обзор. Леда замерла: она никак не могла привыкнуть к такому видению космоса. Прозрачно все: потолок, стены, пол. Люди словно висели в безвоздушье, одинокие и беспомощные. А рядом, со всех сторон, — звезды, камни, космические аппараты. Враг пока находился вне досягаемости для глаза. И все это плыло в бескрайней пустоте! Нечеловеческий мир! Мир не для слабой женщины Земли! Леда боролась с приступом жуткого страха. Но надо было выстоять. Ради Лерана, который сам держался из последних сил. Без нее он, — она это знала точно! — не справится. Страх за Лерана превосходил страх перед космосом, перед бестфайрами, перед самой смертью. Очень скоро обстановка изменилась. Не использующие никакой техники монстры сжимали сферу окружения, сохраняя обычный порядок: шесть в эскадрильях, шесть эскадрилий в отряде, шесть отрядов в дивизионе… Бесконечная матрешка из разномерных вариаций числа «6».