Валерий Сабитов - Звездная кара

— Тогда что же, Леран Кронин был неправ, когда стремился к знаниям? — голос Леды дрогнул.

— Леран Кронин был прав, — с грустью сказал Генеральный координатор, — Но пробудившаяся в нем древняя память сковала свободу мысли. У Инса, у Демьяна, у Юлии, — у них нет моего груза. Следовательно, у них есть реальный шанс отыскать путь к цели и саму цель.

Он опустил голову, взял рукой кусочек соленой рыбы и принялся его жевать. Леда, неслышно вздохнув, долила в стакан Инса желтой жидкости, оказавшейся легким фруктовым вином. «Вот оно, то ли проклятие, то ли горькое счастье моего Лерана… Как трудно, но притягательно Эрлангу оставаться Лераном Крониным; как легко и невозможно Лерану Кронину стать Эрлангом». Они молча ели, пили, думали. Пока Леран внезапно не встрепенулся, выронив из пальцев кусочек хлеба. Неожиданные переходы из одного состояния в другое, — они происходили все чаще, но Леда никак не могла с ними примириться, и всякий раз пугалась.

— Бортников передает… Радомир тоже его слышит. Вам надо знать известие… Нельзя его отнести к историческим, но оно — симптоматичное. С Плесецкого космодрома взлетел земной космический корабль.

— Что? — лицо Инса стало обычно-некрасивым, — Откуда у нас неучтенные космические корабли?

— «Нео-Силлабус» полетел. У них ведь были возможности. Дело в том, что Аполлион… Нет! Дело в том, что фаэт Арни для генерала Ранверсера и лжепророка Мориса Болдуина оставил на Марсе Юнивер звездного класса. На аппарате, — установка энергетической переработки вещества. Это чтобы хитренькие вожачки не отказывали себе ни в чем. Ни в воздухе, ни в питье, ни в еде…

Леда отреагировала отстраненно-равнодушно:

— Что ж… Хоть в чем-то он был обязателен. Ведь обязательность — сестра честности? Они хотели спасти себя. Вполне человеческое желание.

— Вполне, — согласился Леран, — Переждать лихую годину подальше от Земли, — это по-человечески. Двойное предательство! Вначале они сдали Землю целиком, а затем открестились от тех, кого увлекли за собой. Надо же: замкнутый мирок для нескольких сектантов-вожачков. Это нам знакомо. Помнишь, Леда? На том корабле поместились все, кроме Ивана Марьина. То бишь Славянского Ангела. Этот где-то в сибирской тайге затерялся…

— И где они теперь? Летят к Марсу? Или стремятся уже за пределы Системы?

— Они уже вообще за пределами, — странная, без торжества и без боли усмешка скривила губы Лерана, — Бестфайры сожгли планетолет на орбите геостационара. Впрочем, «Нео-Силлабус» все равно был обречен. Департамент Стратегической разведки обнаружил Юнивер Арни на Марсе неделю назад.

Леран потер пальцами виски, как делала Мария Кронина во время приступов мигрени. И предложил:

— Не пора ли нам под навес? Разговор там завершается. Этот сбор чрезвычайно важен.

— Тем, что на свет явится Верховный Протекторат? — отважился на вопрос Инс.

— Не только, — ответил Генеральный координатор, собирая в сумку посуду и оставшуюся еду, — И не столько. Протекторат — формальность. От сбора я жду принятия куда более важного решения. И хочу сам услышать, как люди подойдут к нему. Хотелось бы не так, как в начале нашей общей дороги…

Родное земное солнышко подкатило к черте заката. Притух тревожный свет его невидимого антиспутника, антисветила. На потемневшем песке удлинились и уплотнились тени.

Игорь Всеволодович, заметно уставший от дирижирования поличеловеческим оркестром, подводил его к финишу дневной симфонии.

— …всего на планете действует семь лагерей беженцев, так называемых резерваций. Пустыня Наска, Ханко-Уссурийская зона в дальневосточном Приморье, остров Бали, Исландия, Гаваики, Антарктика, — у подножия разогретого вулкана Эребус, что на побережье Земли Виктории, и рядом с нами, восточнее Джидды. Как внешне, так и по укладу быта они схожи. Палатки на десятки километров, дымы полевых кухонь, костры… И — чистое, безопасное небо; светлые, без страха и обреченности глаза детей и женщин. Я почему особо выделил антарктическую зону? Там открылся поистине райский сад! По всему выходит, академик Обручев ошибся диаметрально: Земля Санникова располагалась не у Северного, а у Южного полюса.

Он откашлялся и продолжил:

— Мы уже поняли: именно в резервациях сокрыта наша надежда. Именно в них спрятан ответ на вопрос: как спасти наш мир. И будет правильно, если Верховный Протекторат посчитает эти семь пунктов жизни, — во взаимосвязи с Программой «Переход», — наиприоритетнейшими. Охватить своим влиянием всю планету, особенно ее пораженные секторы, мы не можем. Нет ни времени, ни людей, ни средств.

Сегодня мы осмотрели текущий момент со стороны всех основных граней. Тайного или явного голосования не предполагается. Как и четких решений с обязательными параграфами. Достигнуто единое понимание — вот главное. А сейчас…

К Бортникову приблизились несколько юношей и девушек, несущих в руках связки отблескивающих западным багрянцем тороидальных конструкций. Внешне они выглядели выкованными из золота и серебра обручами, украшенными драгоценными камнями и тонкими проволочками. Игорь Всеволодович взял один обруч и надел на голову. Получилось подобие диадемы или короны, отбрасывающей цветные блики и лучи.

— Эти аппараты созданы для нас братьями-фаэтами. И с сего дня они станут неотъемлемой частью убранства каждого. Они выполняют три функции. Первая: средство мгновенной телепатической связи. Как общей, так и избирательной. Теперь любые решения будут приниматься нами всеми разом, на основе мыслесогласования. Независимо от местонахождения. Вторая: оружие защиты от внешней опасности. Обруч, — назовем его так, — и предупредит, и поможет, даже невидимым сделает. Третья: знак отличия, принадлежности к Верховному Протекторату. Как обращаться с обручем, вам покажут.

Юноши и девушки прошли меж рядами, вручили каждому по аппарату. Помогли одеть и освоить управление. После чего Бортников, повеселевший от близости завершающего пункта повестки, объявил:

— В заключение, друзья, маленькая процедура. Нам нужен молодой и энергичный руководитель. На должность Протектора Земли. Дело в том…

Договорить ему не дали. Мыслеголосованием, освобожденный от опеки над Комитетом Пятнадцати, Игорь Всеволодович Бортников был избран Протектором. Донельзя огорченный, он попытался протестовать вслух:

— Но… Ведь не для того же я ушел из Комитета! Да у меня же сверхпенсионный возраст!

Доводы Бортникова не нашли понимания. Воспользовавшись замешательством Протектора, рядом с ним встал высокий широкоплечий человек с солидным брюшком. Облаченный в черную рясу до пят, он выглядел весьма колоритно. Уверенный взгляд все понимающих глаз, роскошная черная борода с редкой рыжиной делали его в глазах Леды добрым магом из детского ужастика.