Константин Келлер - Собственность Норта [litres]

– Не плачь, Исси, – назвал он ее детским именем, как звал ее Сэт, и она смущенно улыбнулась, смахивая слезы.

– Мы знаем, что слезы ничего не изменят, но почему-то плачем… – тихо сказала она.

– Наверное, так мы пытаемся примириться с тем, что происходит, – Норт гладил ее руки.

– Извини, что я так…

– Ничего, я понимаю, – любую другую – Дэйдре или Морриган, он бы уже обнял, но с Исидой что-то заставляло его держать дистанцию, это было еще одно ее необъяснимое свойство.

Эсстингианка моментально справилась с нахлынувшими эмоциями и раскрыла маленькое опахало.

– Все идет так, как должно, – сказала она, устремив взгляд в пространство. – В следующий раз с тебя рассказ про изумруд, – сказала она, улыбнувшись и посмотрев на него совершенно ясным и спокойным взглядом.

– Договорились, – улыбнулся Норт и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за деревьями.

С Исидой было легко. Она умела слушать. Она, как и все эсстингианцы, не могла проникать в чужое сознание, но она великолепно читала по лицу и в свое время неплохо обучила этому умению сатторианца. Она внимательно слушала и не сводила с него глаз, считывая все эмоции Норта, что помогало ей в полной мере понять, что именно переживал он в тот или иной момент. Она замирала от ужаса или заливалась заразительным смехом, разделяя с ним то, через что ему пришлось пройти. Она была для него дорога так же, как Лиф, которая тоже выросла на его глазах и руках.

Иногда он забывался и откровенно любовался ею.

– Что? – смущенно замирала она.

– Ты прекрасна, – улыбался он.

– Да ну тебя! – восклицала Исида, и щеки ее розовели от его комплимента, звучавшего без малейшей нотки лести.

Он просто признавал этот факт и был горд. Горд за нее, за Сэта, за их дочь. Ощущение причастности к их совершенству грело его душу. Что-то хорошее он все же в своей жизни сделал…

– Для нас ты сделал всё, – Исида снова чутко считала его эмоции.

– Морриган бы убила за твой дар, – усмехнулся Норт.

– Она и без него хорошо справляется, судя по твоим рассказам, – улыбнулась эсстингианка, тщательно сберегая в памяти очередной короткий эпизод из пестрой на события жизни сатторианца.

– Когда придет пора, и мне надо будет перейти в задние комнаты, я напишу про тебя книгу, Норт Блэкмаунт, – сказала она как-то раз, все еще переживая очередной захватывающий рассказ.

– Ты не перейдешь в задние комнаты, – покачал головой Норт, – Сэт не позволит.

– Я его не спрошу, – тихо, но твердо сказала Исида. – Все должно идти своим чередом. Я перейду в задние комнаты, а он приведет в дом новую жену.

– Только не Сэт, – жестко отрезал Норт.

– Я не смогу… – ее губы дрогнули, – я… Я не справлюсь… Если… Если он не позволит мне, я не справлюсь… – Слезы хлынули из ее глаз.

– Исида… – выдохнул Норт и машинально протянул к ней руки.

Она безотчетно скользнула к нему так, словно он мог ее защитить от неизбежно приближающегося конца.

– Создатель… – беспомощно пробормотал он, осторожно гладя ее по голове, стараясь не зацепить украшения в ее волосах. – Милая… Прости меня, я не должен был… Прости, Исси, милая…

Она плакала так горько, что сердце его сжималось от ощущения полного бессилия.

– Милая, что я могу? Что мне сделать для тебя? – бормотал он.

Она качала головой, уткнувшись в него. Постепенно она успокоилась и вытерла припухшие, покрасневшие от слез глаза.

– Прости, – тихо сказала она, – я думала, что, когда придет время, я справлюсь, но с каждым днем все труднее… Теперь я понимаю маму и рада, что Нейт большую часть времени в разъездах и не видит меня такой… Прошу тебя, прости и не говори Сэту, – попросила она.

– Ни слова, – пообещал Норт, он перевел взгляд на свои руки с деформированными пальцами, и неожиданно сказал: – Когда-то я умел рисовать, если принесешь текст, я смогу сделать рисунки. Или хотя бы попробую, – добавил он.

Исида благодарно улыбнулась.

– Я приду завтра и составлю хронологию событий, – кивнула она, – а ты сделаешь рисунки к главным моментам.

Чувство надвигающейся катастрофы не исчезло, но его удалось притупить этой крошечной эмоцией. Маленькой радостью от предстоящего процесса.

– Буду ждать, – сказал ей Норт.

Она слабо улыбнулась на прощание и ушла, переводя дыхание и окончательно беря себя в руки.

Норт тяжело опустился на топчан и осушил стакан. Она выросла на его глазах, и ее жизнь уже шла к закату. Мороз пробежал по коже сатторианца. Пожалуй, он впервые так ярко осознал всю трагедию Эсстинга, где каждая семья проходила через подобное…

И неожиданно его озарило, а что переживает сейчас Сэт? Каково ему? Но он знал, что Сэт не проронит ни слова. Норт знал, что он был единственным, кто видел Исиду в минуты слабости. Для всех она оставалась неприступной красавицей, с непроницаемым лицом с легкой улыбкой в уголках губ.

Норт ушел в конец сада и сел на краю обрыва. Перед ним простиралось самое живописное ущелье Эсстинга, горы по ту сторону расселины и кусочек океана. Молчаливого свидетеля всех трагедий этого мира. За время давнего и столь мучительного контакта сатторианец понял, что Океан хранит в себе всё . Каждое слово, каждый вздох и каждый всхлип, которые раздавались в этом мире, тщательно сохранялись и, подобно тому, как нить за нитью вплетают в ковер, так и он вплетал в свое непостижимое сознание чужие эмоции, горести и радости, любовь и ненависть, боль и отчаяние… Они звучали в нем, словно эхо чужих разговоров, обрывки фраз, брошенных в гневе или сказанных в порыве страсти… Он копил и хранил все это в себе скрупулезно и отстраненно, не даря утешения страждущим, равнодушно наблюдая за чужими страстями…

Норт ощутил толчок в сознание. Э, нет, меня ты не получишь. Ты неплохо поживился, пока я валялся бездыханным большую часть времени, сначала у Джахи, потом здесь. Норт непроизвольно повел плечами, снова ощутив под кожей неприятный холодок. Сама мысль о том, что он был совершенно беззащитен перед чужим сознанием, была ему неприятна. Однако тут же появилось ощущение контакта и отчетливое осознание того, что в его сознание никто не проникал.

Он недоверчиво посмотрел в сторону океана. Снова толчок и ощущение заверения.

– Ладно, – пробормотал Норт, – может быть, позже. – И тогда появилось ощущение отхлынувшей волны.

Сатторианец посидел еще, полюбовался закатом и с последними лучами солнца вернулся в летний домик, ставшим его прибежищем.

Наутро вместе с завтраком ему принесли пачку бумаги для рисования и карандаши. Норт улыбнулся – Исида не забыла, что он любил рисовать карандашом.

Он усмехнулся и отпил крепкого эсстингианского кофе.

Подобное бы ему в голову никогда не пришло, и он поднял бы на смех любого, кто заговорил бы об этом. Книга о приключениях Норта Блэкмаунта! Сама мысль об этом казалась дикой, но… Перед его внутренним взором встало заплаканное лицо Исиды. Он сделает это для нее. Из ее уст это звучало совсем не глупо, для нее это было важно. Словно рассказами о нем она старалась восполнить то, чего не было в ее жизни.