Елизавета Сагирова - Сбывшаяся сказка

- Ты действительно хочешь знать?

Я кивнула. Шухлый повернулся.

- Помнишь наш разговор, после того, как мы убежали от краснопёрых и шли по Холмам?

Я кивнула снова.

- Я тогда говорил, что жертвуют собой ради других лишь слабые люди. Твои друзья слабые. Они не уйдут без тебя. Значит, вы втроём останетесь здесь навсегда. Но я сильный. Поэтому ухожу и может, буду жить.

Его слова доносились до меня, как сквозь вату. Я не понимала смысла сказанного.

- Шухлый, но можно уйти всем вместе. Подожди ребят. Как только мне станет получше - уйдём.

Он посмотрел на меня не то с жалостью, не то с презрением.

- Сталкерок, ты ещё не поняла? Тебе не станет лучше. У тебя прострелена нога, заражение крови и начинается лихорадка. Сама идти ты не сможешь Необходимых лекарств здесь нет. Чистой воды для промывания ран набрать негде. Да и еда у вас скоро кончится. - И непривычно мягким, почти ласковым голосом, Шухлый добавил, - Владька, ты умрёшь.

Как ни странно, его слова не пробудили во мне никаких эмоций. Но поверила я сразу. Чувствуя себя так, как я чувствовала в тот момент, трудно было не поверить в смертельный диагноз.

Не дождавшись от меня ответа, Шухлый продолжил:

- Колотун и Кактус останутся с тобой до последней минуты и похоронят по-человечески, как и твоего мальчика, в этом можно не сомневаться. Но к тому времени у них не будет ни еды, ни воды. А добраться назад так быстро, как пришли сюда, без тебя не получится. Значит, они умрут тоже.

Глядя в холодные бесстрастные глаза бывшего напарника, я шевельнула губами:

- Что же делать?

- Ты знаешь что. - Шухлый отвернулся, - Помоги своим друзьям быть сильными.

Он сделал шаг из комнаты, но я окликнула:

- Шухлый!

- Что? – Бывший напарник замер, не оборачиваясь в дверном проёме.

- Шухлый, как тебя зовут по-настоящему?

Бандит молчал, и я уже подумала, что мой вопрос останется без ответа, когда он отрывисто бросил, так и не повернув головы:

- Меня зовут Владислав. Прощай, тёзка.

И шагнул за дверь. Ещё несколько секунд я слышала его затихающие шаги на лестнице, потом наступила тишина.

После ухода бандита мне стало хуже. Кое-как я достала из рюкзаков спальники друзей и, закутавшись в них с головой, тряслась от озноба. Очень хотелось пить, но я помнила, что воды мало и решила терпеть, хоть и чувствовала, что надолго меня не хватит. Иногда я проваливалась в дрёму и тогда видела рваные дёрганные сновидения, очень похожие на явь. Несколько раз показалось, что за окном стреляют. Когда выстрелы послышались совсем рядом, я даже хотела подойти к окну и посмотреть, кто стреляет и в кого, но не смогла встать из-за сильного головокружения. В добавок ко всему, действие лекарств прошло и вернулась боль. Острая и дёргающая - в ноге, тупая и ноющая - в руке. Когда друзья, наконец, вернулись, усталые и вымазанные землёй, я, тихонько постанывая, лежала в ворохе разбросанной одежды и спальников.

Сознание вернулось ко мне от божественного вкуса воды, льющейся в рот. Открыв глаза, я увидела Колотуна, который одной рукой поддерживал мою голову, а в другой сжимал флягу. Кактус сидел рядом с аптечкой на коленях и тревогой во взгляде.

После сделанных перевязок и уколов, мне стало легче. И первое, что я сказала друзьям, было:

- Шухлый ушёл. Насовсем.

Старшой промолчал, а Кактус какое-то время растерянно моргал. Я не стала ждать вопросов, и вкратце пересказала наш с бандитом разговор. Умолчала только о его совете, данном мне напоследок.

- Вот скотина...- тоскливо протянул Кактус, выслушав меня, - Я с самого начала знал, что он козёл. Но что до такой степени!

Старшой не смотрел на нас, ничего не говорил. А Кактус, словно для того, чтобы разбить это молчание, продолжал распалять себя:

- Это же надо - дождаться пока мы уйдём, бросить раненую девушку, забрать боеприпас! Теперь я понимаю долговцев - таких уродов только вешать, они даже пули не заслуживают. Сволочи - сволочная смерть! Ну, ничего, он своё ещё найдёт - ему одному ни за что не дойти даже до Рыжего леса. Скоро сдохнет, если уже не сдох.

Кактус говорил что-то ещё, меряя нервными шагами тесное пространство комнаты, но я его не слушала. Я смотрела на нашего старшого. И чем дольше смотрела, тем отчётливее понимала - не соврал мне Шухлый. Ни в чём не соврал.

Лицо Колотуна было на первый взгляд таким же, как всегда, спокойным и слегка отрешённым. Только пристально вглядываясь в него, как это делала я сейчас, можно было заметить печать обречённости. Чуть-чуть, в потускневших глазах, в углубившихся морщинах на лбу, в опущенных уголках губ... Старшой, как и Шухлый уже знал, что нам не суждено уйти из Припяти.

Я разлепила спекшиеся губы, втянула стерильный воздух мёртвого города, чтобы выдохнуть его одной фразой, почти потерявшей смысл от бесконечного повторения в сотнях фильмов и книг - "Бросьте меня". Хотела и не смогла. Слишком свежи были в памяти часы, проведённые здесь в одиночестве и горячке.

От собственного слабоволия и бессилия на глаза навернулись слёзы. Я натянула куртку на голову и принялась утешаться тем, что несколько часов ничего не решают. «Завтра, - твердила про себя, - Завтра я скажу, и они уйдут, у них ещё останется еда и вода, они сильные, они доберутся...»

А уже вечером, когда за окном сгустились сиреневые сумерки, ко мне пришло понимание, одновременно несущее с собой облегчение и горечь. Никто не оставит меня медленно умирать от жажды и болезни в пустой квартире. Зачем? Один выстрел - и я избавлена от этой мучительной участи, а у моих друзей развязаны руки. Это будет милосерднее по отношению ко мне, и облегчит Колотуну и Кактусу обратный путь.

И с этой мыслью я провалилась в глубокий, как омут сон, для того, чтобы проснуться ночью под беззвёздным небом призрачного мира.

Северный Полюс.

Время шло, темнота за окнами не рассеивалась, хотя сверяясь с внутренними часами, которые есть у каждого человека Зоны, я ясно чувствовала - уже позднее утро.

Не смотря на то, что после предложенных Кактусом таблеток, стало почти хорошо - уснуть не удалось. Внутри шевелился червячок беспокойства, неприятное сверлящее чувство, словно я забыла что-то важное, а времени на то, чтобы вспомнить остаётся всё меньше.

Снова и снова, я прокручивала в голове события последних дней. И последовательно, и вразброс. Пыталась увязать их в цепочку, чтобы понять, что ещё, кроме того, что уже натворила, я сделала не так? Один за другим задавала себе вопросы, которых за время нашего недолгого путешествия накопилось уже немало.

По какой причине так странно вёл себя Джуль последние дни? Зачем он напал на Дымка и куда делся потом? Как смог Дымок так быстро дойти в одиночку до Припяти и найти нас? Почему Юрка и его новые друзья не тронули меня, а сразу ушли? Кто были те два мёртвых сталкера на Агропроме? И почему мой брат оказался в Припяти, а не на пресловутом Северном Полюсе, который они отметили у себя на карте?