Елизавета Сагирова - Сбывшаяся сказка

Очень явственно в ночной тишине мне почудился негромкий смешок Ревуна "Все дороги ведут на Север, малыши, все дороги ведут на Север".

Он оказался прав, как всегда, мой первый старшой. Вот и моя дорога в итоге привела сюда. Припять это ведь Север Зоны… или ещё нет?

Я потрясённо выдохнула и приподняла голову, вглядываясь в темноту комнаты, словно именно там увидела ответ. Ну, конечно же! Вот что не даёт мне покоя! Я шла не сюда! Припять лишь перевалочный пункт, а моя дорога лежит дальше. Мне – на Северный Полюс.

Эта мысль была такой ясной и правильной, что я удивилась, как раньше не поняла этого. Всё было предрешено с самого начала, с моего прихода в Зону. Она выбрала меня, послала клыкастого проводника-телохранителя, берегла от людей и мутантов, одаривала самыми редкими своими сокровищами, открывала самые заповедные места, терпеливо учила на протяжении года. Чтобы я умерла здесь от заражения крови или от пули друзей? Да ерунда!

Очень осторожно, стараясь не шуметь, я села и посмотрела на Кактуса. Он тоже повернул голову ко мне, вопросительно поднял брови. Я поднесла палец к губам, а потом этим же пальцем поманила его к себе. Друг подошёл со встревоженным лицом, наклонился.

- Что, плохо?

- У тебя ещё есть таблетки, которые ты мне давал? – Ответила я вопросом на вопрос.

- Есть.

- Дай.

- Слав, их нельзя сразу много пить, они сильные очень. Давай другое что-нибудь дам?

Но я затрясла головой, подняла руку и, сжав ею плечо Кактуса, слегка потянула его на себя.

- Нет, дай эти. И помоги мне одеться – я должна уйти.

По тому, как друг растерянно замигал, а потом расплылся в успокаивающей улыбке, я поняла, что он принимает мои слова за бред. И, предотвращая увещевания и уговоры, твёрдо сказала:

- Женька, я – Выбранная Зоной. Она зовёт меня сейчас. Я должна идти.

Не очень-то помогло.

- Ты не волнуйся главное, - заворковал Кактус, осторожно надавливая ладонями мне на плечи, - Ты ложись. Сейчас дам таблетку…

- Я не в бреду, - отчаянно прошептала я, сопротивляясь его рукам, - Мне действительно надо идти…

- Постарайся уснуть, - не слушал меня друг, - А утром, если тебе куда-то правда нужно, мы вместе…

- Утро никогда не наступит, если я не пойду!

Не знаю, что побудило меня сказать это, но в тот момент я была уверена, что так и будет. Наверно эта уверенность убедительно зазвучала в моём голосе. Или Кактус тоже ждал рассвета? Он убрал руки с моих плеч, выпрямился. Воспользовавшись этим, я поднялась, держась за стену. Осторожно наступила на раненую ногу. Боль вернулась, но и на четверть не такая сильная как раньше. Если сейчас принять ещё обезболивающего – я смогу идти. А там – Зона поможет. В конце концов, это она заинтересована в моём появлении на Северном Полюсе.

Кактус растерянно смотрел на меня.

- Таблетки. - Напомнила я ему.

- Славка, но как ты одна, ночью…

- Дай ей. - Раздался с пола голос Колотуна.

Мы с Кактусом обернулись. Старшой лежал в прежней позе, отвернувшись к стене. Но я натянутыми нервами поняла, что он проснулся задолго до того, как мы заговорили с Кактусом. Выходит не одну меня беспокоила слишком затянувшаяся ночь. Друзья тоже ждали и не могли дождаться утра.

Кактус, больше не говоря ни слова, включил фонарь, шагнул к рюкзаку и, вернувшись, вложил в мою ладонь хрустнувшую упаковку таблеток. Я достала две, проглотила без воды, шепнула:

- Помоги одеться.

Он помог. Опустив зажжённый фонарь на пол, подержал мою куртку, пока я пропихивала руки в рукава, вложил «интратек» во внутренний карман, подал ботинки, и даже сам зашнуровал их, опустившись передо мной на корточки, как заботливый папаша перед маленькой дочкой. Это сравнение показалось забавным, и я негромко хихикнула, чем вызвала удивленный взгляд друга.

- Возьми консервы, - сказал с пола Колотун. - И воду.

Но я отмахнулась.

- Вам нужнее.

Кактус подал мне «калаш» и я привычно повесила его на плечо. Вспомнилось, как Юрка не оглядываясь уходил от меня по заросшим дворам. А я хранила его автомат, как реликвию…

Кактус наклонился за моим рюкзаком, но я мотнула головой.

- Не надо.

Мы встали напротив друг друга. Колотун на полу не шевелился. Я вдруг поняла, о чём должна спросить, прежде чем уйти.

- Жень, то, что ты кричал там, возле Дымка, правда?

Кактус подумал секунду и ответил вопросом на вопрос:

- Помнишь вечер на Свободовской базе? Он пел песню...

- "Дом хрустальный", - кивнула я, - Помню.

- Дымок только её умел играть. Знал, что ты любишь Высоцкого и у кого-то научился. Чтобы когда-нибудь спеть тебе, как признание в любви. А ты не поняла...

Я опустила голову. Не поняла... До Дымка ли мне было в тот вечер? Я только и думала, что о завтрашнем походе на Север. Мне понравилось, как пел Дымок, но и только. Бедный парнишка. Я ведь помню, как он волновался, взяв в руки гитару. Наверно долго готовился к этой минуте. И что почувствовал на следующее утро, проснувшись в одиночестве и поняв, что мы его бросили? Я бросила...

- Мне пора.

Колотун шевельнулся у стены и поднялся на ноги. Шагнул ко мне. Я отшатнулась - на миг показалось, что он хочет удержать меня силой. Но старшой лишь протянул руку.

- Удачи, Славка.

Я вложила в его ладонь перебинтованную кисть.

- И вам удачного возвращения.

- Колотун, - растерянно пробормотал Кактус, переводя взгляд с него на меня, и обратно, - Мы ведь не можем её отпустить... Так нельзя... Зачем?

Колотун положил руку Кактусу на плечо и ответил непривычно ласково:

- Так нужно. Ты всё поймёшь потом.

Я посмотрела на старшого, встретила такой знакомый отрешённый взгляд спокойный глаз.

- Ты знал. Знал, что всё так будет? Что я не вернусь с Севера?

Колотун кивнул.

- Ты уже давно принадлежишь Зоне.

Больше говорить было не о чём. Разве что...

- Простите меня. Простите за Дымка и за Весёлого. Я бы всё отдала сейчас, чтобы они были живы.

Вместе ответа Кактус шагнул ко мне и обнял. Я уткнулась лицом ему в плечо.

- Прощай, Славка, - глухо сказал друг, - Мы были хорошей командой.

- Самой лучшей.

Я осторожно высвободилась и, припадая на раненую ногу, вышла из комнаты. Но в дверях оглянулась.

Мои друзья стояли, соприкасаясь плечами, и глядели на меня. Лежащий на полу фонарь освещал их лица, серьёзные и печальные. У Кактуса на глазах блестели слёзы.

Я улыбнулась им. Улыбнулась открыто и весело, словно не было наполненных болью последних дней, словно не стояли между нами тени Весёлого и Дымка. Улыбнулась, как улыбалась раньше, когда мы прощались за Периметром, перед тем, как разъехаться по домам лишь за тем, чтобы через какое-то время снова встретиться в Зоне.

Дождалась ответных улыбок и шагнула за дверь.

На улице было свежо и душисто. На смену сухому стерильному воздуху пришли запахи ночной росы, опавшей листвы и мокрого асфальта. Я вдохнула полной грудью, закашлялась, слегка закружилась голова, зато тошнота и вялость, мучавшие меня последние часы, стремительно уходили. Я снова чувствовала бодрость и лёгкое возбуждение, как всегда, перед предстоящей дорогой.