Константин Костин - Последний полет Прогресса

- Сдаюсь, - повторил я, стараясь держаться подальше от АТР.

- На колени, грабли за голову, - последовал приказ.

На этот раз я подчинился - повторно оказаться под обстрелом совершенно не улыбалось. Чьи-то руки бесцеремонно обыскали меня, изъяв нож и передатчик. Жаклин обыскивали гораздо дольше и тщательнее. То ли оттого что она - девушка, то ли оттого, что в ее карманах было больше хлама, то ли оттого, что в ее карманах было больше хлама потому как она девушка.

Свободные от столь увлекательного мероприятия солдаты сворачивали плацдарм. Я с удивлением отметил нескольких темнокожих аборигенов, явно - сородичей Кампуты, складывающих пандусы следом за поднявшимися в кузов машины роботами. Интересно, а АТР-5 сегодня кормили? Судя по душераздирающему воплю одного из туземцев, полного ужаса и боли - уже да. Нас разместили во втором грузовике, на узкой скамейке вдоль борта. Здесь же уселись и земляне.

- Послушай, товарищ, - обратился я к ближайшему ко мне пехотинцу.

Но вместо ответа получил удар прикладом БУКа по ребрам.

- Не разговаривать, - произнес человек с сержантскими погонами.

Разумно рассудив, что в своем положении никак повлиять на ситуацию я не смогу, я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Жаклин нащупала мою ладонь и крепко сжала ее. Я успокаивающе погладил девушку. Если нас не завалили сразу - значит чего-то им от нас нужно, время еще есть.

Грузовик запрыгал по ухабам. Дерево, конечно, хороший материал. Приятный на ощупь. Главное - ценный. Особенно после того, на Земле запретили промышленную добычу леса. Поставить на какой-нибудь планете в начале колонизации завод по переработке дерева (его, кажется, пилят) - и можно сколотить неплохое состояние. Но делать из этого материала скамейки придумал законченный садист. Он бы еще догадался их из металла делать, и к полу прикручивать. К концу поездки, весьма продолжительной, и задница, и спина ныли не переставая.

Автомобиль остановился, солдаты открыли борт, началась выгрузка. Не знаю, как поступили с Жаклин, но мне очень помогли найти выход, тыкая стволом в спину. Я спрыгнул на бетонную площадку и осмотрелся. Забавно! Что бы это ни было - оно явно не база Федерального Бюро Разведки. Комиссары действуют по одиночке как тени, как призраки, наблюдая издали за жизнью будущей колонии Земли, по возможности, не вмешиваясь в нее, но собирая по крупицам полезную информацию. Комиссар здесь - комиссар там. Небольшие укрытия в труднодоступных местах - вот базы ФБР. Но уж никак не целый город, в который нас привезли.

Четырьмя лучами от площади отходили четыре улицы с дорогами, мощенными космодромными плитами - бетонными, и лишь кое-где керамопластиковыми. По бокам дороги сковывали газоны с цветочными клумбами и редкими деревьями, освещаемыми ровным рядом фонарей. С обеих сторон дорог тянулись невысокие дома в три-четыре этажа, сложенные преимущественно из бревен, хотя попадались и каменные, и даже парочка из керамопластиковых плит. Вдали, за городом, возвышались тени ветряков, моловших воздух своими лопастями.

- Прямо как в древних книжках про Дикий Запад! - восхитилась Обаха.

- Молчать! - процедил сквозь зубы стоявший рядом солдат, занеся приклад БУКа, но ударить девушку не решился.

- Хасан, куда их? - обратился сержант к человеку с лейтенантскими погонами.

- Запри пока в зоне изоляции, - кивнул офицер, не отрываясь от сенсорного планшета.

- Вперед, - ствол бластера снова ткнул в мою спину.

С пилотом снова обошлись без рук. Какая чудовищная несправедливость! Кроме людей на площадке присутствовало и с пару десятков аборигенов, но не в набедренных повязках, а в разных лохмотьях, некогда, несомненно, бывших нормальной одеждой. Одни таскали пластиковые контейнеры, другие поднимали тучи пыли, размахивая метлами. Признаться, столь древнее орудие труда, если я где и ожидал увидеть, то только под одной из своих сокурсниц в Академии, которая крутила со мной роман, в надежде на протекцию в будущем со стороны дяди Вити. Интересно, а куда подевались автоматические самопогрузчики, системы ионизации пыли, на худой конец - многофункциональные вспомогательные роботы? Хотя бы первого выпуска? Что за каменный век?

- Слушай, дружище, - обернулся я к конвоиру. Но тот, уже без предупреждения, размахнулся оружием, и я поспешно согласился: - Все, все, молчу.

Мы подошли к сложенному из нетесаных бревен строению на краю площади. Солдат пару раз ударил ногой в дверь.

- Вам что, крысы, делать нечего? - раздался недовольный голос с той стороны. - До конца смены еще два часа, и я-то вас работой обеспечу.

- Олег, не шуми, это я, - ответил наш охранник.

Послышался лязг металла о металл.

- Что, натворили чего? - обеспокоено осведомился его собеседник, открывая дверь.

- Нет. Принимай новых гостей.

- Это еще что за птицы? - поинтересовалась лысая голова с отвисшими щеками, высунувшаяся в проем.

Маленькие глазки выцветшего голубого цвета лишь на мгновение задержались на мне, но по Жаклин прошли по полной программе - от носков сапог, до козырька кепи, надолго зависнув в районе груди девушки.

- Нашивки Федерации различать отучился? - недовольно буркнул конвоир. - Рейд-полковник и флот-лейтенант.

- М-м-м, - мечтательно протянул Олег. - Лейтенант...

- Ты это... запри их куда-нибудь, и смотри у меня... утром Добренко побеседует с ними, и решит что делать, а пока - чтобы ни единого волоска...

- Да за кого ты меня принимаешь? - возмутился тюремщик.

- Ой, а то никто не знает, что ты тут с дикарками вытворяешь, - скривился военный.

- Так то - дикарки, а это - офицер Федерации, - возразил лысый.

- Мне, вообще-то как-то все равно, - отмахнулся солдат. - Я тебе их сдал, теперь ты отвечаешь.

Постояв еще с секунду, покачавшись на каблуках, конвоир повесил бластер на плечо, и зашагал к грузовикам. Тюремщик отворил дверь пошире, пропуская нас. Вернее, меня. Когда в сруб заходила Обаха, он сократил расстояние между дверью и косяком до минимума, прижимаясь к пилоту. Жаклин, протиснувшись в помещение, поспешила юркнуть за меня, но не успела - звонкий шлепок Олега догнал ее попку.

Тут я уже не стерпел. Глупо было кидаться с голыми руками на несколько десятков вооруженных человек, но эта гнида явно заслужила хороший урок. Развернувшись, я саданул извращенца коленом под дых, и, когда тюремщик начал стремительно сгибаться, заботливо подставил его же под летящий к полу нос. Захрипев, захлюпав кровью, Олег осел у стены.

- Слушай сюда внимательно, товарищ, - вкрадчиво произнес я, садясь перед ним на корточки. - Сейчас ты нам устроишь самую большую, самую светлую камеру, с самой мягкой постелью. Принесешь что-нибудь пожрать. И до утра вход в эту камеру забудешь. Понял меня?