Наталья Дмитриева - Колос времени [СИ]

Но оцепеневшая от ужаса девушка этого не понимала. Минуту или две она стояла, не в силах пошевелиться, потом, словно очнувшись, опустилась на колени и обхватила голову трупа. Та оказалась холодной и тяжелой как камень и никак не хотела поворачиваться. Ладони Мартины едва не соскользнули, по ним пробежало что-то горячее, даже обжигающее, потом раздался легкий хруст, и на девушку глянули мертвые глаза Жульена де Мерикура.

Мартина разжала руки и поспешно провела ими по рубашке, оставляя темные пятна на ткани. Только тогда она заметила, что сидит в луже крови, и поползла прочь, оставляя за собой кровавый след. В конце концов ей удалось подняться на ноги, но она не могла сделать ни шага – ее била крупная дрожь, от которой зуб не попадал на зуб. Холодная волна покатилась по телу, лишая сил, и девушка, вскрикнув, закрыла лицо руками, чувствуя, как теряет сознание.

Кто-то подошел сзади, ступая четко и уверенно. Эхо разнесло по двору размеренный стук каблуков и звяканье шпор. Спокойный голос произнес:

– Фрейлейн фон Зегельс? Что здесь происходит?

Мартина сжалась в комок, отчаянно мотая головой и мыча в сомкнутые ладони. Альберт Хорф бросил на нее быстрый взгляд, потом шагнул к распростертому на камнях телу, проводя факелом от головы к ногам.

– Вот оно что, – без особого удивления он ткнул тело кончиком сапога и, немного помедлив, перекрестился.

– Это… это…

– Да, Мерикур. Видимо, был пьян как свинья и выпал из окна. Что ж… – Хорф пожал плечами, делая отмашку факелом.

Несколько человек тут же вынырнули из темноты, словно только и ждали знака, и комендант отдал приказ убрать тело. Никто не произнес ни слова. Трое подняли и унесли Жульена, завернув его в собственный плащ, еще остальные сразу принялись оттирать кровавые пятна с камней. Хорф удовлетворенно наблюдал за происходящим, его лицо в свете единственного факела выглядело абсолютно невозмутимым. Мартина опустила руки, с тягостным недоумением смотря перед собой. Она взглянула на Хорфа и уже была не в силах отвести глаз – такое поразительное спокойствие казалось ей более жутким, чем звериный оскал. Еще неестественней было мертвенная тишина, окутавшая замок. Ни один человек не вышел на крик: слуги оставались в своих помещениях, стражники – на посту, господа, как видно, продолжали мирно почивать, словно им всем не было никакого до внезапной смерти француза. Это был заговор, заговор безучастия, точно все заранее сговорились между собой не обращать внимания на подобные мелочи. Даже стены, казалось, примкнули к нему, и башни, подобно коменданту, невозмутимо таращились темными провалами окон на копошащихся внизу людей.

Девушка попятилась, чувствуя, как дрожат и подкашиваются колени, но в ту же секунду Хорф оказался у нее на пути и приблизил факел к самому ее лицу.

– Куда вы, фрейлейн? – тихо произнес он.

Мартина вздрогнула, стягивая на груди края шали.

– Что с вами? – Рыцарь наклонился ниже, щекотнув ее своим дыханием. – Вы онемели? Неужели вам жаль этого глупца?

– Я… надо сообщить Элизе, – испуганно прошептала девушка, растерянно оглядываясь. Однако никто даже посмотрел в их сторону.

– Зачем? Баронесса фон Зегельс не желает, чтобы ее беспокоили.

– Но ведь это ее муж!

– Был ее мужем, – холодно подчеркнул рыцарь, выпрямляясь и отступая в сторону. – Теперь баронесса вдова. И вам не стоит здесь оставаться. Ступайте, смойте с себя кровь.

– Эта кровь и на вас, господин комендант! – собравшись с силами, выпалила ему в спину Мартина.

Он даже не пошевелился, равнодушно бросив через плечо:

– Вы не в себе. Возвращайтесь в свои покои.

– Жульен не мог выпасть из окна! – крикнула девушка. – Он упал с донжона, с верхней площадки!

– Вы это видели?

– Нет, но я…

– Вам приснилось, фрейлейн.

– Нет, неправда, – Мартина лихорадочно стиснула руки. – Я слышала крик. И кто-то прошел мимо… Господи помилуй, а если это был человек со шрамом?!

Одним движением Хорф оказался рядом с ней, и жесткая ладонь стиснула девушке лицо.

– А ну, молчи. Молчи!… Сколько раз повторять вам, фрейлейн: господин де Мерикур упал сам. Из окна или с донжона – какая разница. Он был пьян, это несомненно, в последнее время его вообще не видели трезвым. Он был глуп и слаб. Даже собственная жена его презирала. Лучшее, что он мог сделать – это умереть. Смиритесь, фрейлейн.

– А вы как будто этого ждали, – задыхаясь, пробормотала девушка, когда Хорф ослабил хватку. Он слегка наклонил голову.

– Вы правы. – По тонким губам рыцаря скользнула кривая усмешка, а в зрачках отразились красноватые языки пламени. – Вы правы, – повторил он с явным удовольствием. – Я этого ждал…

– Это мерзко! – воскликнула девушка, забывая про страх. – Это безбожно! Как вы можете?! Вы самый гнусный, самый отвратительный… Да это же вы его убили! Даже если вы не сделали этого своими руками, вы, вы во всем виноваты! Убийца! Предатель! Кто допустил… – ей снова зажали рот, и Мартина яростно замычала, пытаясь вырваться.

– Тише, тише, барышня, – с присвистом зашептала вынырнувшая откуда-то Кристина. – Успокойтесь же…

– Идите к себе, фрейлейн фон Зегельс, – посоветовал Хорф, словно куль передавая дочь барона ее служанке. – Берите пример со своей сестры, она-то помнит о приличиях. Ты, девка, проводи госпожу в ее покои и проследи, чтобы она как следует отдохнула. Я пришлю к ней доктора.

Мартина дернулась, но латышка вцепилась в нее мертвой хваткой, увлекая за собой. Сама Кристина была белее простыни и, продолжая шептать что-то успокаивающее, то и дело испуганно косилась в сторону, облегченно вздыхая оттого, что им беспрепятственно разрешили покинуть это жуткое место. Мартина сопротивлялась до тех пор, пока ее не втащили в палас, а потом обмякла, почти повиснув на плече служанки. Не произнося более ни слова, ничего не видя вокруг, она позволила отвести себя в комнату, раздеть и уложить в постель. Ее охватила ужасная слабость, которая была следствием пережитого, и апатия, порожденная чувством безнадежности. Ей казалось, что она лежит на дне пересохшей реки, умирая от жажды; где-то вдалеке слышен рев бушующего потока, но до нее не долетает ни капли – возможно, нужно лишь немного пройти, чтобы добраться до воды, но у нее нет на это сил.

Кристина накрыла ее одеялом и присела рядом. Шмыгая носом, она стала растирать ледяные ступни баронской дочери, то и дело прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Впрочем, ничего особенного расслышать не удавалось, и сопение латышки звучало все громче и громче.

– Ну что на вас нашло! – наконец не выдержала она, с тревогой поглядывая на неподвижно лежащую госпожу. – Куда вы бросились? Да еще и босая почти, и без платья… Ну, что вам за дело, ей-богу! Подумаешь, прибрал Господь хозяина. Уж коли сестрица ваша слез лить по нему не будет, так вам и подавно не пристало.