Валентин Иванов - Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии [сборник litres]

Обо всем, касающемся стратегии, она спрашивала моего мнения, когда нуждалась в более ясном планировании чего-то дальнесрочного. Всякие будущие перспективы, само понятие «через какое-то время» она узнала и в некоторой мере усвоила от меня. Она с усилием воспринимала будущее как нечто более длительное, чем «завтра».

Когда мне удавалось воплотить очередной свой замысел, пусть даже и со скромными результатами, она неизменно смотрела на меня с признательностью: «Я не сомневалась в тебе, милый, ночью отблагодарю!»

И за одно это ее обещание я, пьянея от невысказанных, но очевидных слов, был готов построить для нее атомную электростанцию…

А у нас появились собственные Мастера. Королева родила для этого специальную Матку. Эти детишки росли медленнее остальных ребят, и, едва начавших ходить, их отдавали на обучение старым умельцам. Старики, конечно, добросовестно и рьяно учили молодое пополнение всем секретам ремесла, но я подметил, что с появлением в мастерских учеников старые умельцы как-то приуныли. Вообще Мастера – странная каста. В принципе – бесполая, хотя их точнее было бы называть полово-неполноценными, но с другой стороны, вопреки неспособности иметь потомство, кое-какие скромные сексуальные потребности у них все же наблюдались, и им разрешалось удовлетворять их с работницами. Я очень зорко следил, чтобы при редких неуклюжих контактах Мастера не вели себя грубо и не причиняли зла своим мимолетным любовницам. Но вскоре убедился, что умельцы достаточно деликатны и заботливы, да и на женоподобных работниц это отражалось благотворно. Правда, длительных связей не возникало, поэтому я и назвал подобные «романы» мимолетными: как правило, сами работницы не проявляли инициативы и стремления продолжать интимных отношений. Так что причина дурного настроения старых умельцев крылась в чем-то ином. И я решил выяснить ее. Долго расспрашивать не пришлось.

В ответ на мои жесты и слова староста Мастеров повернулся и указал на одного из учеников-подростков, колотящего огромным молотом по лемеху будущего плуга (силушки даже у ребят моего народа вполне хватало вертеть пудовым инструментом!), затем поднял ладонь, имея в виду, что парнишка вырастет, а наконец провел ребром той же ладони себе по горлу, словно отсекая голову. При этом Мастер уныло повесил плечи, уставился в пол и вообще весь сник – покорный судьбе и чужой воле…

Я внимательно посмотрел на старика… и понял. Тогда я энергично взял Мастера за плечи и категорически, используя только жесты, чтобы не сорвался предательски голос, а и иногда просто слова не находятся подходящие, заверил его, что ничего такого не случится никогда, что они не должны бояться за свою жизнь, что еще многих учеников сделают Мастерами, но никогда не станут лишними, всегда будут иметь свою семью – Нас. Умелец оживился. Я оставил его делать свое дело и покинул мастерские, направившись в Тронный зал. Мне требовались гарантии Королевы, что Мастеров не тронут. Да, размышлял я по дороге, весь наш народ, начиная с умельцев с их зачатками индивидуальности, рабочих, солдат, вестоносцев, Маток и нянек, все фактически обделены личной жизнью, их амбиции и желания подчинены исключительно Семье, Дому – будь то родному или чужому, приютившему или покорившему их. Всем подданным, прирожденным и усыновленным, не знакомы иные ценности, кроме как жить настоящим днем, быть уверенными в еде и крыше над головой. Скорее всего, они даже счастливы по-своему… Но ведь этого мало, ах как мало!

Я обрадовался, когда Королева милостиво кивнула в ответ на мою просьбу не казнить старых Мастеров. Мне задышалось легче – участь умельцев, которые с нами чуть ли не с самого начала, решена положительно. Однако на секундочку мне показалось, что моя повелительница предпочла бы избавиться от стариков. Мне стало грустно, хотя я понимал: она не исключала, что кто-нибудь из Мастеров может сбежать, или, что более вероятно, его могут похитить чужаки. И тогда плакали наши секреты, вероятный противник если не добьется преимущества над нами, то получит возможность, по крайней мере, биться против нас чуть ли не на равных в будущей войне. Во всяком случае – у чужаков есть шанс основательно подготовиться к встрече наших легионов… Конечно, у Королевы нет четкого представления об отдаленном будущем, но место стратегического планирования у нее занимает инстинкт самосохранения и интуитивное предчувствие того, что должно последовать после «сейчас» и за гранью «завтра»…

Да, Королева прекрасно дирижировала даже самыми отдаленными районами нашей Империи, но несмотря на это, я все же пытался создать собственную сеть управления и сбора информации – на всякий случай. Все же она не безгрешна, неплохо бы вносить коррекции, заглаживать ошибки, заполнять пробелы – сколь мало их бы ни было. Да и недурно внести в довесок к организующей Интуитивной Силе в державе Силу Рациональную, так ведь?

Я поступал весьма осторожно, согласуя свои действия с Королевой, дабы не создать сумятицу и не генерировать противоречия в процессе управления государством…

Возможно, мои подданные считали меня чудаком. Но меня любили. И если Королеве подчинялись инстинктивно, то мои приказы (хочется в это верить) исполнялись еще и потому, что людям это было приятно. Поэтому, по крайне мере в одном, я добился успеха – в статистике. Нашел-таки способ провести ревизию складов и амбаров, пересчет инвентаря, вооружения, имущества и населения, то бишь, наконец получил количественные данные, а не только качественные характеристики состояния Империи. Ибо для меня эти качественные характеристики оставались не более как туманными ощущениями.

Вестоносцы стали приносить мне тоненькие веревочки с узелками, окрашенными в различные цвета. Узлы – числа, цвет – категория: амбары, люди, мельницы, повозки, мосты, дороги, крепости… Я состряпал себе счеты и щелкал костяшками, как заправский бакалейщик, вычисляя то или другое, имеющееся в качестве материальной ценности державы. Обычно перед вечерним купанием из систематизированных данных передо мною вставала захватывающая картина нашего могущества и благосостояния. Нет смысла приводить все цифры, коих великое множество, но упомяну лишь одну, от которой у меня перед глазами так и поплыло. Численность населения. Наша Империя насчитывала пять миллионов подданных, треть из которых – прирожденные, четверть – добровольно пришедшие. И на каждого взрослого, старика и ребенка приходилось достаточное количество пищи, инструментов и оружия, разумной площади в муравейнике, хватало и пурпурной ткани на одежду, палатки и одеяла, причем, материю мы производили уже целиком сами – от сырой шерсти до окрашивания не пошитого на изделия полотна…