Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Не важно! Главное — лёд тронулся. Теперь она легко сумеет превратиться в то самое, о чём говорит.

Какое милое слово: «шлюха». Оксоляна попробовала, как оно нежно перекатывается на языке — и осталась очень собой довольно.

Дело за малым — удовлетворить и Ангелоликую во время утренней инспекции.

Инспекция прошла удовлетворительно. Мад Ольгерд хоть и морщилась, глядя на потуги учениц сойти за всамделишных портовых шлюх, но аттестовала каждую. Предварительно аттестовала.

— Выглядите терпимо, — уделила чуток похвалы, — развязность в манерах появляется — это хорошо. Следующий шаг — испытание в действии. Да… Подготовьтесь: через час выезжаем.

— Что, уже сразу в порт Саламина? — отрывисто спросила Оксоляна, пытаясь выдать нарастающий ужас и замешательство за боевое нетерпение.

На самом деле надеялась, что «не сразу». И, надо же, угадала.

— В Саламин поедет Лайл, — сказала Мад Ольгерд специально для царевны, так как другие с уземфской поэтессой знакомства не водили.

— Одна, вместо нас? — Оксоляна и обрадовалась, и тут же обиделась, но то и другое напрасно. Ангелоликая пояснила:

— У неё есть некоторый опыт содержания борделей, понятно? Ваше появление в Саламине надо ещё подготовить. А вот главная миссия — за вами.

— А куда же теперь едем мы? — уточнила въедливая Бац.

— В мой личный замок для наслаждений, — усмехнулась Ангелоликая, — тренироваться.

Оксоляна даже захлебнулась от нахлынувшей нежности. Как, неизменно скрытная Мад покажет их септиме своё интимное гнёздышко? Таким знаком доверия впору гордиться! Гордиться сильнее, чем даже происхождением из рода покуда живых уземфских царей. Спасибо, Мад!

— Обещаю, мы с честью покажем себя на тренировке! — с чувством воскликнула она. И нарвалась на отповедь:

— Хорошо-хорошо. Только лучше без чести. Излишняя вещь при исполнении той роли, которую вам всем предстоит сыграть.

Замок Окс-в-Дроне. Добираться к нему пришлось кружным путём — судя по разговорам в дороге, с самим Дроном что-то случилось. Ангелоликая с двумя неотличимыми от неё двойниками-телохранительницами везда септиму в своём наглухо закрытом от мира экипаже, но звуки-то извне долетали. В них было много горечи по погибшему Дрону, много злости на некоего рыцаря Дрю.

Рыцарь Дрю погубил город в одиночку? Что ж, почему тогда им всемером не справиться с пиратством в море Ксеркса?

Что ещё говорили? Пропасти. Там, вокруг Дрона — одни пропасти. Хорошо, хоть замок Окс-в-Дроне находится намного южнее. Иначе практическое занятие, задуманное Мад, пришлось бы проводить в обстановке куда менее уютной.

Экипаж прогрохотал по подъёмному мосту, заскрежетала решётка.

Палец госпожи в изысканном кранглийском перстне поманил царевну из общего отделения экипажа за непроницаемую для взоров и ушей перегородку. Оксоляна подобострастно поспешила на зов.

— Здесь меня знают как Клеопатрикс, — Ангелоликая произнесла это доверительно, точно видела в Оксоляне сообщницу в предстоящей весёлой проделке.

— Я запомню, Клеопатрикс, — пообещала начальница септимы. — И другим передам.

— Другим не надо, — со значением произнесла Мад. — Другие должны просто молчать.

— Молчать — и всё?

— Ну, и, конечно, делать, что мы скажем.

— Е-еду-у-ут! — прокатился по замковому двору радостный клич. — Госпожа Клеопатрикс, какое счастье!

Дверца экипажа распахнулась, первыми в неё выскочили телохранительницы, за ними степенно спустилась Ангелоликая, поманила за собой Оксоляну — и под руку с нею вступила на разворачиваемую слугами на ходу чёрно-красную ковровую дорожку. Вслед за ними из экипажа высыпала остальная септима, но на дорожку более никто вступить не решился.

Мудро, мысленно похвалила царевна их нерешительность.

— Госпожа Клеопатрикс, мы вас так ждали, так ждали! — откуда-то сбоку от Оксоляны вынырнул мажордом, в ноги поклонился хозяйке, заливаясь — неужели слезами?

— Как вам мои слуги, дорогая, — Мад заговорщически толкнула царевну локтем, — не правда ли хороши?

— Они ведут себя как живые, — пролепетала Оксоляна, — неужели?..

— Разумеется, нет, — Ангелоликая хихикнула, — замок Окс-в-Дроне находится теперь глубоко в Запорожье. Впрочем, как и Окс-в-Кляме, где вы, возможно, бывали у цанцкой своей подруги Лулу Марципарины, — она внимательно поглядела в оксолянины глаза, но не прочла там ожидаемого и продолжила. — В общем, слуги — мертвее не бывает. Просто они притворяются живыми, поскольку знают, что это доставит мне удовольствие. Не правда ли, мой Личардо?

— Точно так! — поклонился мажордом, — всегда рады доставить удовольствие вам, госпожа Клеопатрикс, и вашей гостье, госпоже… э…

— Оксоляне, — милостиво разрешила его затруднение Мад, — наследной царевне земли Уземф. Обращайтесь с ней соответственно.

— Слушаюсь! — возопил Личардо.

Дальше в суетне и толкотне, похожей на поведение живых слуг, Оксоляну и остальную септиму размещали в комнатах дворца. Отдавая распоряжения множеству горничных и слуг, Личардо не забывал жаловаться госпоже на тяжёлые времена.

— А как переволновались мы, как переволновались! Сколько земли под землю ушло вместе с городом Дроном, страшно себе представить! Изволите ли верить, госпожа Клеопатрикс, это не иначе, воля самого Владыки Смерти спасла наш бедный Окс, ведь жуткие пропасти начинаются от нас ну совсем-совсем близко… — кажется, мажордом основательно переборщил, прикидываясь живым и непосредственным, но Мад его не останавливала. Может, ей нравился искусственный отблеск животного страха в его мёртвых глазах? Или царевна чего-то не поняла…

Ну, зато уразумела главное. Заглянув в отведенную ей комнату, а также в соседние комнаты, где остановились Бац, Рюх, Клементина и так далее, царевна увидела только двуспальные кровати, а кроме кроватей там ничего и не было. Ясно, что предназначение комнат — не сон, а испытание определённого рода.

Хоть отдохнуть бы сперва с дороги, затравленно подумалось Оксоляне, только бы не всё сразу… И тут же она испугалась, не пропустила ли команду что-то начинать. Прислушалась:

— Да уж, Дрю мерзопакостен, Дрю нехорош, — отвечала мажордому добродушная госпожа, — я всегда говорила, что посланники Смерти ненадёжны. Пусть помянут мои давние предостережения…

Но не учпела Оксоляна успокоиться, как Ангелоликая резко оборвала беседу, движением руки куда-то услала подобострастного Личардо. Тот исчез, но лишь затем, чтобы поспешно вернуться с другой стороны, уже без ноющей боли на лице, зато с гордо выпяченным пузом.

— Любовники доставлены, госпожа Клеопатрикс, — поклонился мажордом. — Как вы и говорили, в большем количестве, чем обычно…