Роман Корнеев - Перемирие

Но он продолжал вот так глупо стоять, готовый пинками гнать себя подальше отсюда и вместе с тем действительно сострадающий этой непонятной женщине. «Какое ужасное положение…»

Кончилось всё так же невнятно, как и началось. Тишина… Рино вдруг понял, что она спит. Ее теплое дыхание стало спокойным, а тело очень легким, он уж и не помнил, когда слышал последний всхлип.

«Бре-е-ед… Какой же, все-таки, бред!»

Вот такой – маленькое спящее хрупкое женское тело, повисшее у него на руках. Рино постарался поудобнее устроить ее в кресле, что стояло в этой же комнате, относить сейчас в спальню – нет ничего глупее. Пригодился клетчатый плед, нужно накрыть женщину, свернувшуюся калачиком на широком сидении, чтобы ей было тепло.

Выходя на крыльцо, он покачал головой.

не хотел мешать, но за это время был обрыв связи..

«Не сейчас!»

Ярость его была короткой и акцентированной. Как удар грозового разряда. Теперь можно стать и самим собой.

..ожидание..

Шаг в сторону: сон без названия

Она шла по тропе ровной походкой, слегка откинув голову назад, распрямив плечи и устремив уверенный взгляд прямо вперед – туда, где была расположена ее цель. Казалось, плавное скользящее движение, растянутое в пространстве-времени на многие парсеки-годы… Однажды начавшееся, оно было незыблемым, непоколебимым, то горячим на ощупь, как жерло вулкана, то обжигающе холодным, как космическая пустота. Оно было самодостаточным.

Но…

Сейчас… вот оно, подало голос! И, вроде бы, причина, ради которой она в путь пустилась, была вполне достижима, и, вроде бы, успевала она как раз вовремя, да только поселилась у нее с некоторых пор в голове какая-то необъяснимая сумятица… Даже толком не опишешь, будто что зудело в голове, подталкивая, напоминая… о чем? Она не знала.

Событие Вселенских масштабов! Она же не могла, не имела права!

Для нее существовала только цель, та светилась во тьме впереди, обдавая лицо прохладой нежного, как пух, ласкового солнечного ветра. Дорожка из этого света простиралась у ее ног, сколько хватало глаз, даря уверенность той, что была создана быть Избранной и, что главное, цель давала себя самое . Точное, абсолютное, и до ирреальности верное доказательство нужности и важности существования.

Тьма?..

Если бы не этот странный зуд… Она не помнила, чтобы раньше во время бесконечного пути бывало что-то подобное, всегда только твердость шага и гордость за свою стезю. Это как… это было… словно мрачное, бесформенное, клочковатое, иррегулярное пятно заслонило теплый фокус источника, истина больше не могла заполнить ее всю, без остатка, оставались потерянными какие-то клочки сознания, еще не достаточные, чтобы выковать конкретную мысль, но уже дающие о себе знать.

Так протекали долгие мгновения, на лезвии бритвы, меж двух граней. Если бы подольше… Да только наступил все же тот миг, когда не было уже сил терпеть, когда если что и осталось в голове, то лишь неуверенность, а сумрак… Он уплотнился, с удивлением выдавая в себе человеческие очертания. Тень шла по тропе ровной походкой, слегка откинув голову назад, распрямив плечи и устремив уверенный взгляд прямо вперед – туда, где была расположена ее цель.

Это было как удар. Отражение, собственное отражение, направлялось к ней, все больше и больше закрывая божественный свет впереди. Да божественный ли? Не кажутся ли тебе огромные перепончатые крылья чем-то знакомыми? И только мелькнула мысль, как мгновенно соприкоснулись две жаркие ладони, и разбили мир!

Тьма разлетелась на тысячи дрожащих в агонии осколков, рванулась к земле в отчаянном желании истаять, скрыться с глаз, подальше от ее гнева. Зря. Гнев пропал спустя лишний миг. Сам. Равно как гордость и сила. Осталась только дерзкая, острая, дикая неуверенность. Прикрыв веки, она вдруг отчетливо ощутила дрожь в коленях.

Тьма убралась, и теперь…

Хоть бы она это всё не видела. Как то было раньше.

Включили звук, а она, в отчаянии раскрыв глаза, рванула свое многострадальное, давным-давно позабытое, а теперь немудрено кричащее от ужаса тело вперед.

И пламя вселенского пожара билось вокруг нее, и крик толпы страждущих несся до самых небес, и не было пощады ни слабым, ни сильным! Пепел от пожарища сыпался на головы смертных, не задевая ее, истошный вопль бил в уши – без надежды получить ответ.

Так в от где она шла, отгороженная вечной тьмой, так в от кого она не слышала, углубившись в себя.

В невинном неведении живешь ты, Судьба!

Ведь точно. Не сошла бы она с пути, спасла бы. Всего шаг – и не было бы ничего этого. Миг назад все вошло бы в колею, так гарантировал свет. Сто раз жестокий и лживый, но единственный. Он хотя бы просто был… А теперь нет иной возможности, как просто бежать. Одну вещь она еще может попытаться сделать. Лишь одну. Ту, что стала важнее всего на свете.

Бег среди канонады. Грохот борьбы. И визг пламени. Слишком поздно она поняла, что уже всё .

Ребенок, ее плачущий младенец посреди пламени.

Ланн.

Он погиб.

Всё же.

От собственного дикого крика она проснулась.

«Какой странный сон», – подумала она. И уже спустя минуту всё забыла. Плохое всегда, поначалу, забывается. Если бы совсем позабыть…

..сбой в сети, не установленный источник возмущения..

..купирован..

..продолжаю поиск..

Она попыталась повернулась на спину, но только запуталась ногами в пледе и снова мгновенно заснула, тихонько вздохнув. Организм честно пытался справиться с тем, чем болел ее мозг. Ей нужен был отдых. Память не шутила.

К сожалению, именно память – самая страшная болезнь, ее не излечишь.

Шаг третий: сомнения, разговоры

Рино аккуратно прикрыл за собой дверь, погода на улице была совсем не летняя, а напустить лужу на пол и сырость в комнаты совершенно не хотелось. Наморщив лоб, он некоторое время стоял под мерзостным моросящим дождем, пытаясь вспомнить, видел ли он во время посадки поблизости хоть какой-нибудь облачный фронт. Нет, положительно, отпускная лень зацепила-таки его. Возвращаться в дом и инициализировать установки регулирования климата… это казалось совершенно невыполнимым. Только на тестирование уйдет часа полтора собственного времени. А, ну его!

Рино отмахнулся от раздражения, было бы проблемы. И тут же, поворачивая на заботливо восстановленную к его приезду тропинку, что вилась посреди деревьев, вспомнил, к кому он направлялся. Да, вот это – большая проблема.

Любопытно всё складывалось. Рино даже не знал, как ее зовут, эту странную соседку. А всё произошедшее при их… знакомстве, оно просто не укладывалось в его голове, привыкшей к разумной четкости гвардейской жизни. Так уж получилось, не скажешь, что без должного применения его собственной воли, как будто все иррациональное и неразумное в странных взаимоотношениях между жителями Большой Галактики тихо и мирно оставалось за бортом его личного Т-Робота . А тут… Возвращаясь раз за разом к мысли, что невозможно тут ничего понять, его разум, тем не менее, почему-то стремился к памятным мгновеньям и поражался собственной слабости в попытках осмысления. Даже точной картины происшедшего не удалось сохранить… какие-то сплошные обрывки, осколки.