Бернар Вербер - Муравьи [litres]

Отсутствие боли порождает целый мир новых фантастических идей: у муравьев нет ни страха, ни даже «самосознания». Энтомологи давно склонялись к мнению, что муравьи не умеют страдать, а потому их сообщество обладает удивительной сплоченностью. Это объясняет все и вместе с тем ничего. У подобной идеи есть и другая сторона: она дает нам право убивать муравьев без малейшего зазрения совести.

Что до меня, я бы очень боялся зверя, который… не умеет страдать.

Но подобное представление ошибочно. Потому что обезглавленный муравей испускает особый запах. Запах боли. Стало быть, с ним что-то происходит. Муравей не ощущает электрических нервных импульсов, зато он улавливает импульсы химические. Когда ему не хватает пищи, он, сознавая это, страдает. Муравей страдает по-своему, не так, как мы, но все же страдает.

Бои возобновляются в одиннадцать часов сорок семь минут. Длинным сплоченным строем солдаты-карлики медленно выдвигаются на штурм Макового холма.

Между цветами появляются «танки». По условному сигналу они катят вниз по склону. Легионы рыжих муравьев и наемников с флангов кидаются вприпрыжку вслед за ними, готовясь довершить дело огромных «машин».

Расстояние между двумя полчищами уже не больше сотни голов… Пятьдесят… Двадцать… Десять! Но не успевает первый щелкунчик вступить в бой, как происходит нечто совершенно неожиданное. Внезапно в плотном строю шигапуйцев образуются широкие просветы. Карлики занимают круговую оборону.

Противник разом исчезает перед «танками» – впереди свободные проходы. Но ни один «танк» не поворачивает, чтобы попытаться обездвижить карликов. Челюсти хватают пустоту, лапы без толку молотят землю.

В воздухе разливается едкий запах:

«Руби им лапы!»

Карлики мигом ныряют под «танки» и приканчивают носильщиков. Затем они так же быстро выбираются наружу, чтобы падающие щелкунчики не придавили их своим весом.

Тем временем другие шигапуйцы бесстрашно кидаются в разрыв между двумя рядами из трех носильщиков и одним взмахом челюстей вспарывают щелкунчикам незащищенное брюхо. Из ран брызжет жидкость, а вместе с ней на землю выплескивается жизнь щелкунчиков.

Шигапуйцы вскарабкиваются на громадины, перерубают им усики и спрыгивают прямо на ходу.

«Танки» валятся один за другим как подкошенные. Без носильщиков они становятся неуклюжими, и добить их не составляет никакого труда.

Жуткая картина! Рабочие муравьи, не успевая опомниться, неуклюже тащат развороченные трупы щелкунчиков кто куда. А щелкунчики с перебитыми усиками видят только, как «колеса» под ними разъезжаются в разные стороны и как их раздирают на части…

Подобный разгром означает, что технологически танки не оправдали себя. Сколько же великих изобретений было вычеркнуто из истории муравьев, оттого что их попытались применить чересчур поспешно!

Легионы рыжих и наемников, которые поддерживали танки с флангов, оказываются совершенно беззащитными. Они должны были лишь добивать поверженного противника, а теперь им самим придется идти в наступление, несмотря на свое безнадежное положение. Между тем, живо расправившись со щелкунчиками, карлики снова сомкнули ряды. Едва белоканцы успевают подступить к неприятелю, как на них обрушиваются тысячи прожорливых челюстей и начинают кромсать их почем зря.

Рыжим с наемниками ничего не остается, кроме как отступить. Сгрудившись на гребне холма, они наблюдают, как карлики все так же, плотными рядами, медленно идут на штурм. Ужасающее зрелище!

В надежде выиграть время самые сильные воины подтаскивают камни и скатывают их с вершины холма. Однако каменная лавина не останавливает карликов. Они глядят в оба и, мгновенно расступаясь перед камнепадом, тут же снова восстанавливают строй. Лишь немногие из них не успевают увернуться.

Белоканцы отчаянно пытаются найти выход из крайне затруднительного положения. Кто-то из воинов предлагает прибегнуть к старым приемам ведения боя. Почему бы не пустить в ход артиллерию? Если в начале сражения кислоту и впрямь почти не использовали, поскольку в гуще сражения ею можно было поразить как своих, так и чужих, то применить ее сейчас против наступающих плотными рядами карликов было бы в самый раз.

Стрелки спешно занимают огневые позиции, твердо опершись на четыре задние лапы и выставив вперед брюшки. Так им удобнее поворачиваться справа налево и наклоняться, выбирая наилучший угол прицеливания.

Снизу карлики отчетливо видят кончики тысяч брюшек, выступающих над гребнем холма и будто застывших на месте. Они прибавляют ходу, чтобы поскорее преодолеть последние сантиметры вверх по склону.

«В атаку! Сомкнись!»

Только эту команду и успевают услышать противники.

«Огонь!»

Повернутые в сторону надвигающихся карликов брюшки брызжут жгучим ядом. Пуф-пуф-пуф! Желтые струи, рассекая воздух, обрушиваются на передний строй наступающих.

Сначала плавятся усики. Они стекают карликам прямо на головы. Затем отрава растекается по броне и разжижает ее, точно пластмассу.

Изувеченные тела оседают, образуя узкий заслон, на который натыкаются карлики, поднимающиеся снизу. Впрочем, они быстро спохватываются и, собравшись с силами, яростно бросаются на приступ гребня.

Наверху новая цепь рыжих стрелков сменяет предыдущую.

«Огонь!»

Ряды наступающих сбиваются, но они упорно пробиваются вперед, топча осклизлые трупы.

Вперед выдвигается третья цепь стрелков. К ним присоединяются смолохаркатели.

«Огонь!»

Ряды карликов разрываются окончательно. Целые отряды барахтаются в лужах клейкой жижи. Карлики пытаются контратаковать, разворачивая строй своих стрелков. Они продвигаются к вершине задом наперед и стреляют не целясь. На склоне им трудно занять удобную огневую позицию.

«Огонь!» – разносится команда карликов.

Но кислота выстреливается из их коротких брюшек лишь по каплям. И, даже попав в цель, не причиняет большого вреда броне белоканцев.

«Огонь!»

Капли кислоты, выпущенные с обеих сторон, сталкиваются и порой разбиваются. Видя, что от стрелков мало толку, шигапуйцы отказываются от дальнейшего применения артиллерии. Они надеются победить, придерживаясь тактики наступления плотными рядами пехоты.

«Сомкнуть ряды!»

«Огонь!» – отвечают не знающие промаха стрелки рыжих. В воздух взмывают новые кислотно-смоляные струи.

Но, несмотря на высокую точность стрельбы рыжих, карликам все же удается взобраться на вершину Макового холма. Земля ощеривается частоколом черных фигурок, жаждущих мести.