Бернар Вербер - Муравьи [litres]

– А…

– А сядете в галошу, готовьтесь к отставке, уж я об этом позабочусь!

И она повесила трубку.

Комиссар Билсхейм повидал на своем веку немало дураков, но такой дуры, как она, еще не видел. Итак, он решил разработать план предстоящих действий.

КОГДА ЧЕЛОВЕК: Когда человек испытывает страх, радость или гнев, его эндокринные железы вырабатывают гормоны, которые влияют только на его собственное тело. Они действуют в замкнутом пространстве. У человека может учащаться сердцебиение, он может потеть, строить рожи, кричать или плакать. Это его, и только его дело. Другие люди будут смотреть на него безучастно или с сочувствием, если им подскажет разум.

Когда же муравей испытывает страх, радость или гнев, эти гормоны распространяются по всему его телу, выходят наружу и проникают в тело других муравьев. Будь у человека такие феро-гормоны, или феромоны, миллионы людей кричали бы и плакали одновременно. Должно быть, это невероятное ощущение – когда чувствуешь то, что переживают другие люди, или когда передаешь им все, что чувствуешь сам.

Во всех городах Федерации царит ликование. Изможденных воинов откармливают сластями. Хотя героев среди них нет. Каждый исполнил свой долг; худо ли, бедно – неважно. После того как боевые действия закончились, все приходится начинать сначала.

Раны обильно смазывают слюной. Иные простаки, из молодняка, удерживают в челюстях кто одну, кто две, кто три лапы, оторванные в бою, которые им каким-то чудом удалось подобрать. Таким растолковывают, что приделать все это обратно не получится.

В большом борцовском зале на нижнем, 45-м, ярусе солдаты воспроизводят перед теми, кто не стал свидетелем произошедшего, одну за другой все сцены Макового сражения. Одна половина играет роль карликов, другая – рыжих.

Они изображают наступление на Запретный город Ла-шола-Кан, атаку рыжих, побоище с торчащими из-под земли головами, ложное бегство, вступление в бой «танков», их беспорядочное отступление под натиском карликов, штурм холма, обстрел неприятельских полчищ, последний ближний бой…

Пришло огромное число рабочих. Они обсуждают каждую воссозданную сцену. Но кое-что привлекает их особое внимание – «танки». Каста рабочих муравьев действительно участвовала в создании этих «боевых машин», и теперь они считают, что отказываться от такой «техники» нельзя – нужно научиться использовать ее более разумно, а не только в лобовых атаках.

В битве, среди других воинов, уцелел и 103 683-й. Единственное – он потерял лапу. Пустяк, ведь остальные невредимы. Так что тут и говорить не о чем. Самка номер 56 и самец номер 327, не участвовавшие в боевых действиях, поскольку они половые особи, увлекают его в сторонку и соединяются с ним усиками.

«Здесь все было спокойно?»

«Да, солдаты с запахом камня все как один подались на поле брани. Мы заперлись в Запретном городе на тот случай, если карлики вдруг доберутся сюда. А как у тебя? Ты видел тайное оружие?»

«Нет».

«Как это нет? По слухам, это ветка акации, которая движется сама по себе…»

Воин номер 103 683 объясняет, что единственным новым оружием, с которым они столкнулись, была жуткая альтернария , но против нее нашлась защита.

«Только с ее помощью и можно было уничтожить первую экспедицию» , – замечает самец. Но альтернария убивает долго. К тому же, насколько он помнит, ни на одном из трупов, которые он осмотрел, не было следов смертоносных спор. « Ну так что же?»

Сбитые с толку, они продолжают общаться. Им очень хотелось бы во всем разобраться. Новый поток идей и мнений:

Почему же карлики не использовали оружие, которое разом уничтожило двадцать восемь разведчиков? Они ведь так старались победить. Будь у них такое оружие, они не преминули бы им воспользоваться! А что, если у них нет его? Может, дело тут вовсе не в тайном оружии, а в чистой случайности…

Этим объясняется и исход битвы за Ла-шола-Кан. А что до первой экспедиции, кто-то вполне мог умышленно подставить под удар карликов, чтобы направить белоканцев по ложному следу. Но кому это выгодно? Если карлики не повинны во всех этих злодеяниях, тогда кто? Кто-то еще! Скорей всего, другой их исконный, беспощадный враг – термиты!

Подозрение не было лишено оснований. Последнее время отдельные воины из большого Восточного термитника все чаще стали переправляться через реку и вторгаться на охотничьи угодья федератов. Да, это точно термиты. Это они все подстроили так, чтобы стравить карликов с рыжими. Таким образом они намеревались избавиться от тех и других. Ослабив своих недругов, термиты запросто разорили бы их муравейники.

А как насчет вояк с запахом камня? Это могли быть наемные лазутчики термитов, и все тут.

Чем больше проясняются их мысли и единое сознание, тем крепче они верят в то, что непостижимое «тайное оружие» может быть только у термитов.

Однако их общение прерывает нахлынувший сонм запахов. Город решил использовать передышку перед новой войной для подготовки к празднику Возрождения – он должен состояться завтра.

«Все касты по местам! Самки и самцы отправляются в бурдючные хранилища насыщаться глюкозой! Стрелки возвращаются в камеры органической химии для пополнения запасов кислоты!»

Перед тем как расстаться со своими друзьями, 103 683-й воин испускает феромон: «Удачного соития! Не беспокойтесь, я сам займусь расследованием. Как только вы взлетите в небо, я выдвинусь к большому Восточному термитнику».

Не успевают они распрощаться, как вдруг появляются двое охотников – здоровяк и хромой коротышка – и начинают соскребать со стен летучие феромоны, следы их общения.

После трагического случая с инспектором Галеном и пожарными Николя поместили в приют, расположенный всего в нескольких сотнях метров от улицы Сибаритов.

Помимо круглых сирот туда свозили брошенных детей и тех, которых избивали родители. Люди и впрямь принадлежат к одному из редких видов, представители которого способны оставлять или обижать свое потомство. Маленькие человечки переживали в таких заведениях трудные годы, потому как зачастую средствами воспитания там были пинки и тумаки. Однако с возрастом они только закалялись. Многие из них потом шли служить в профессиональную армию.

Весь первый день совершенно удрученный Николя просидел на балконе, не отводя взгляда от леса. Но очень скоро он нашел спасительную отдушину в телевизоре, стоявшем в столовой. Воспитатели с радостью избавлялись от «сосунков», позволяя им часами тупо просиживать перед экраном. Вечером в спальне Жан с Филиппом, тоже сироты, спросили у него: