Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Ведь меня ждут блики. Как глупа я была, что испугалась их при нашей первой встрече! Здесь, в их царстве, мне стало ясно, что лучшей судьбы и нельзя желать. Не могу ждать! Хочу к ним прямо сейчас!

Я с трудом оторвала тяжелую ногу, будто приклеенную, от пентаграммы – и занесла ее над границей круга.

– Остановите ее немедленно, нас заносит, – краем сознания я уловила сосредоточенный голос Анте.

– Что? Кого остановить?! Что у вас там происходит? – донеслись взволнованные голоса по ту сторону замороженного Лиссая.

– Карл, Карл, Карл! – шепоты теневых бликов отражались от пентаграммы.

– Почему Карл? Где Карл? – встрепенулся невидимый мне Дахху.

– Йоу, Тинави! Ау! – Кто-то вцепился в пояс моего пальто. Я уже ничего не видела, кроме алого огня и прыгающих за ним бликов.

…Мы были ветрами, летящими с юга, и югом мы были – горячим, широким, мы были котами, цветами и вьюгой, мы были укусом ревнивых пощечин.

Мы были, мы будем, сейчас и навечно, свободные, легкие, но не беспечные…

Я попыталась шагнуть к полыхающему краю пентаграммы. Что-то мешало. Что-то удерживало меня. Не оборачиваясь, я оттолкнула того, кто учинил мне препятствие, и сзади зашатались, заахали. Но не отпустили.

…И сны, и мечтанья – пустое, былое, отбросить метанья поможем, не стоит волнений и страхов твоя жизнь, на волю…

– Йоу, милая, а ну прекращай! – бойко крикнули сзади.

Я потянулась к бликам всем своим естеством, я почувствовала, как огонь, разделяющий нас, обжигает лицо.

Две руки, державшие меня за талию, отпустили. Наконец-то!

Я выдохнула и начала падать вперед, на огненную стену. Но не успели торжествующие блики поглотить меня, как другой огонь – холодный, электрический – вжарил мне между лопаток, и я мешком осела на месте.

Внутри круга.

– Что ж, моя догадка подтвердилась, – холодно сказал Анте Давьер.

Или… погодите. Это не он холодно сказал. Это мне было холодно.

Всему моему грешному телу, от которого я так и не смогла избавиться посредством досрочного вхождения в царство теневых бликов.

Блики!

Прах!

Я резво открыла глаза.

Надо мной висело пронзительно-синее небо. Высокое, льдисто-хрупкое, упакованное в причудливую рамку из шести склонившихся лиц. Часть этих лиц были испуганными, но уже на той мягкой стадии, когда страх перерастает в облегчение. Одно лицо снисходительно усмехалось – давьерово. Другое глядело виновато – лицо Андрис, в чьей правой руке я увидела электрический жезл.

Перехватив мой взгляд, Ищейка быстро убрала его за спину.

– Йоу, прости! – повинилась она. – Но тебя по-другому было не остановить! Вырывалась, как волчица.

– Спасибо большое. – Я выдохнула, припомнив, какая странная жажда тащила меня к дурацким бликам и как действительно я до последнего хотела сражаться за сомнительную возможность пойти к ним.

Я села. И обнаружила себя в сугробе – никакой «летучей пентаграммы», нашего колдовского транспорта, не осталось. Мы были в горах, посреди безграничного снега. Ребята переминались на склоне. И, когда я сопоставила их шерстяные фигурки с панорамой вокруг, у меня захватило дух от того, какое тут все большое – и широкое – и пустое – и, конечно, белое…

Обожаю горы! А Скалистые горы еще и гораздо дальше, интереснее и выше Лилаковых, куда мы, шолоховцы, любим ездить зимой.

Глотнув немного искристого зелья, помогающего быстро адаптироваться к высоте, я покосилась на Анте Давьера:

– А что за догадка?

Остальные синхронно повернулись к хранителю. Глаза у всех были как щелочки: нестерпимо белый снег жалил сетчатку, навсегда отпечатывал в ней лики гор. Величавые, блестящие на взошедшем солнце барханы спускались под нами вниз, к далекой котловине межгорья – и, хочешь не хочешь, взгляд сам соскальзывал по ним дальше и дальше, радуясь простору, не в силах оторваться от такой свободы.

Один только Анте, на своем веку повидавший многое, равнодушно смотрел на карусель Ротхорнского Рая.

– Теория про «экологичность» запредельной магии притянута за уши, – наконец сказал маньяк.

И, пока я не успела возразить, он продолжил:

– То, что вы и Лиссай не колдуете классически, не подарило вам доступ к Карловой магии. Это важно, да. Но только этого недостаточно для успеха.

– Не поняла, – нахмурилась я, осторожно ощупывая лицо.

После встречи с пограничным огнем оно откровенно горело… Но, судя по отсутствию воплей и комментариев от друзей, выглядело более или менее нормально.

– Отбор магов, подходящих для «запредельного», не такой, как вы думали. В нем два условия. Экологичность – «младшее» из них. Куда важнее – кровь хранителей в ваших венах. Или ее давний отголосок. – Анте пожал плечами. – Во время нашего перемещения унни решила, что вы – Карланон. Мы все слышали, как она звала вас, но отнюдь не вашим именем.

– Вероятно, она обозналась? – предположила я, подрагивая от холода, и поспешила застегнуть на все пуговицы свое беззаботно распахнутое лоскутное пальто.

Анте кивнул:

– Именно так. Обозналась. Унни чувствует Карла внутри вас. И если в вашем нормальном, материальном состоянии она понимает, что вы другое существо, то в такие пограничные моменты напрочь не видит разницы. И во всеуслышание зовет вас Карлом. Я думаю, вы догадаетесь почему, если немного подумаете.

– Потому что унни путает желаемое и действительное? – буркнула я.

Анте сложил руки на груди и глянул на меня исподлобья:

– Едва ли. Вот что я вам скажу, милая Тинави. До нашего ухода из Мудры Карланон завел себе возлюбленную, срединную девушку – помню ее, как сейчас. А потом ваш прекрасный Карл оказался столь рассеян, что даже не поинтересовался ее судьбой – настоящий герой, не правда ли?

– Эй, у нас не время сплетен! – вспылила Кадия.

– Нет, у нас как раз-таки оно! – огрызнулся Анте. – Потому что, раз уж мы так близки к кромену, вам надо кое-что учесть. В 1147 году Хинхо из Дома Страждущих не только был создателем амулетов. Он был одним из немногих, кто вообще мог открыть купол. Потому что в нем текла кровь Карланона. Крохотная капелька, крохотулечка. И вам, черт бы вас побрал сейчас за ваши выражения лиц, это стоит принять во внимание! Потому как из вашей компании купол сможет открыть только Тинави. Или я. – Анте Давьер медленно оглядел наши вытянувшиеся физиономии. – Считайте, я вас этим предостерег.

– От чего? – удивилась я.

– Кому надо – тот понял, – бросил маньяк, почему-то посмотрев на Мелисандра и Дахху.

Полынь, который впервые не казался мне бледным – на фоне снега-то, – вскинул брови:

– Анте, но если вы утверждаете, что запредельная магия доступна только потомкам хранителей, то как вы объясните феномен Ходящих?