Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

– А у тебя снова до ужаса довольная рожа, малек. Метод подстройки действует, прекрасно. Сама почаще его используй, не забывай. Все, пора идти.

Он одной рукой обхватил янтарь с Лиссаем, другой зацепил меня за воротник пальто и, высмотрев где-то внизу фигурки ребят (одна из них – Мелисандрова – уже кубарем катилась с горы, поднимая тучи снега), прыгнул.

Путешествие к кромену продолжилось в морозной фазе…

Прежде чем взобраться на указанный Давьером пик, нам предстояло пересечь котловину межгорья.

Эта часть пути прошла весело – благодаря сколозкам. Бодрое настроение задавали разудало гикающий и то и дело срывающийся вниз Мелисандр; деловитая Йоукли, которая на удивление профессионально держалась на доске; и Кадия, прыгавшая на каждой подворачивающейся кочке.

А вот Дахху так и не приспособился к пухлому внетрассовому снегу. Друг дважды сверзился с доски, чуть не сломав шею и себе, и королеве Бурундук. После этого он потерял интерес к покорению новых гор и предпочел держаться возле Полыни, который одолел весь склон за три Прыжка.

– А хорошо-то как в Скалистых горах! Я бы хотела остаться тут подольше, – замечталась я, пока мы втроем, умостившись на бревне, ждали остальных в извилине горной речушки.

Ледяная вода, пенясь на поворотах, журчала по серым булыжникам долины, хрусталем разбивала пуховую тишину межгорья. Пестрый дятел долбил кору в сосняке, растущем вдоль реки рядами, как расческа. Стукача окружала ни дать ни взять королевская свита: стайка синиц, снегирей и гренадеров перещебетывалась на соседних ветках, воспевая процесс.

– Бойся своих желаний, малек, – буркнуло справа от меня разноцветное пальто, в котором обретался уже невидимый Полынь. – Я больше не могу Прыгать. Силы кончились.

– А почему так быстро? – разочарованно протянул Дахху.

Обычно Полыни хватало на большее количество Умений. Куратор пожал плечами:

– С тремя-то пассажирами и драконом? После недели бессониц, телепорта и кражи гематита? Я бы не назвал это «быстро». – Внемлющий вздохнул. – Мне нужно пару часов, чтобы прийти в себя.

И, сложив заплаточные рукава на груди, шерстяное пальто уточнило:

– Пару лежачих часов, – после чего решительным взмахом прогнал нас с Дахху с бревна.

Меж тем со стороны склона раздался дикий вопль. Секунду спустя в серебристую сосну перед нами с громким хрупом вмазался Мелисандр Кес. Сколозка под ним не то что треснула – рассыпалась в щепу.

– Ты жив? – сочувственно взвыл Дахху, глядя, как Мел выкапывается из сугроба.

– А что, ты уже надеешься мой медицинский набор прибрать? Не бывать такому! – прокряхтел саусбериец, ковыляя по направлению к нам. – Зато я первый приехал. Так ведь?

– Первый, первый, – подтвердила я. И на всякий случай попросила унни «ощупать» авантюриста: не сломал себе чего-нибудь?

Энергия бытия откликнулась мгновенно. Сегодня она была какой-то подозрительно покладистой: так и рвалась помочь. То ли у нас наметился резкий прогресс в отношениях, то ли унни извиняется за «накладочку» с телепортом.

Так или иначе, из-за симпатии энергии я чувствовала себя великолепно. Одновременно легко, и лукаво, и ликующе – казалось, весь мир для меня одной… Как же хорошо, когда «ловишь ритм Вселенной»! А может, во всем виноват горный воздух, прах его разберет.

Через несколько минут к нам присоединились остальные.

– Никаких двух часов отдыха! – зашипел Анте Давьер, пиная бревно с Полынью. – Еще чего вздумали!

– Ну и волоките принца сами, – огрызнулось пальто, не шевелясь. От пальто жутко воняло мокрой землей и червяками.

Я цокнула языком, покопалась в рюкзаке и протянула Полыни целую когорту пузатых пузырьков с его любимым средством от кашля. Пока Ловчий-невидимка булькал ими, мы все подавленно косились на замороженного Лиссая. Волочь его не хотелось… Еще разобьем, не дай небо!

Маньяк повернулся ко мне.

– Тинави, тогда ваш выход, – сказал Анте очень мрачно. И однозначно ткнул пальцем в сторону искомой горы.

Я моргнула: поле зрения на мгновение перекрыли заиндевевшие ресницы.

– Вы хотите, чтобы я Прыгнула?

– Да.

– Помнится, у вас были плохие мысли на этот счет?.. Расщепление и все такое? – протянула я.

Лицо Анте Давьера оставалось непроницаемым.

– Я сам хозяин моим мыслям. Сегодня новый день, и я решил сменить их. Я быстро адаптируюсь, – неприязненно заявил он.

Я замешкалась, пытаясь взять в толк, с чего это мы опять на штыках. Вроде только-только нашли общий язык?

– Ну… Прыгаем так Прыгаем. – Я пожала плечами. – Ребята, подъем!

– Эй, дитя богов, может, тебе как-то размяться для начала? – обеспокоился Мелисандр, отнюдь не вдохновившись словом «расщепление». – Поскачи сама туда-сюда, взбодрись – а там уже и нас прихватишь?

– Все будет хорошо, Мел, – твердо сказала я, потерла друг о друга ладони, согреваясь, и обняла замороженного принца.

Ребята забурчали, решая, как бы им всем за меня уцепиться, чтоб каждому досталось по кусочку, да побольше, понадежнее. Чувствуя себя дегустационной стойкой в популярном шолоховском магазине «Чудо сыровара», я зевнула:

– Ну а если что, помрем все вместе и за благое дело! И портал заодно уничтожим, мир от Зверя спасем.

У всей моей бравой команды будто разом зубы свело – так их перекосило.

– Да, это ты утешила, конечно! – вздохнула Кад, но пальцы не разжала. – Ну, дерзай!

Я улыбнулась и Прыгнула.

Результат превзошел ожидания.

– Йоу, ничего себе ты расстояние покрыла! – Андрис удивленно поправила свои очки на макушке. Остальные одобрительно загудели. Только Полынь промолчал. Кажется, слегка приревновал, ибо мы сразу оказались на вершине нужной горы. На эдаком утесе, выпирающем полукругом. Он напоминал скорее искусственную столичную смотровую площадку, нежели природное образование. С одной стороны утес был окружен острыми пиками скал, как забором, с другой обрывался сногсшибательными видами.

Дахху подошел к краю и вытащил из-за пазухи Бурундука. Посадив дракошу на ладонь, он кивком привлек ее внимание к простирающейся внизу горной долине:

– Смотри, Бурундук! Это все – твое.

– Кря, – отнюдь не по-царски сказала Бурундук.

Горы лежали под нами, угловатые, объемные, воздушные, будто бумажные фигурки, сложенные рукой мастера. Белые хлопья облаков, разметанные непокорным северным ветром, цеплялись за острые вершины и легонько подрагивали на них, как огромные сахарные бабочки. Солнце играло по всей долине, заставляя снег нестерпимо блестеть. Прищурившись, я увидела, что лучи преломляются в вышине: пробиваясь сквозь некую призрачную преграду, ломаются, меняя угол наклона.