Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Полынь достал из кармана монетку и бросил вниз. Мы дружно прислушались. Вскоре донесся тихий плеск, потом какой-то странный щелчок.

Полынь и Андрис со значением переглянулись.

– Йоу, ну что же, пора выдвигаться! – Йоукли сняла огромный рюкзак, раза в полтора больше ее самой, и, присев на корточки, начала тормошить внешние кармашки.

Поочередно она вынула два мотка веревки с примесью единорожьего волоса; гномьи «кошки», чьи зубцы без труда рассекают даже самые твердые горные породы; ремень со страховочными петлями и несколько переносных сфер-светильников.

Андрис оглядела нас, прикидывая что-то, и вдруг окликнула Дахху:

– Лекарь! Ты будешь первый.

Дахху в это время старательно утрамбовывал в своей кожаной сумке бумаги, перья и чернильницы. М-да… Лучший набор для экспедиции, конечно. Сегодня практичность Дахху дала сбой, всухую проиграв исследовательскому азарту.

– Я? Почему я? – смутился друг, застигнутый врасплох. – И я уже не лекарь!

– Если не лекарь, то зачем прицепил к сумке значок Лазарета?.. Давай, иди сюда, не смущайся. – Ищейка поманила его пальцем. – Ты такой симпатяга, что ливьятаны просто постесняются тебя есть.

– ЛИВЬЯТАНЫ?! – побелел Дахху.

– Конечно. А у тебя есть другое объяснение этому сочному «щелк-щелк» снизу?

– Да это эхо!

Тут уж вступила Кадия:

– Ты где такое эхо слышал, дорогой?

– Лично я не слышал. Но в теории во вселенной насчитывается безграничное число типов эха, и…

Пока он болтал, Андрис незаметно пристегнула к нему крепеж.

– Хей! Госпожа Йоукли! – ахнул друг.

Андрис ему подмигнула.

– Так, хватит. – Я прервала их, пока Смеющийся вообще не передумал куда-либо идти, а Кадия не лопнула со смеху.

Не то чтобы я была главным апологетом нашей массовой подземной тусовки, но раз уж собрались – нужно довести дело до конца.

Тем более на почтительном расстоянии от трещины караулили несколько гвардейцев, призванные проследить за нашей благополучной отправкой на миссию. Так не стоит же смущать Сайнора вестями о том, что бравые добровольцы переругались и перетрусили еще даже не на подходе к некрополю!

Я улеглась возле пролома, пытаясь что-то разглядеть в свете фонариков Андрис, и нервно почесала щеку. Прахово проклятие медленно выползало на скулы…

Я уже не снимала глубокий капюшон ассасинского плаща. По идее, все под контролем: шестьдесят шесть часов закончатся только в девять тридцать утра. Времени вернуться из-под кургана хватит с лихвой, но все равно страшновато.

Дахху улегся на траву по правую руку от меня.

– Может, для начала спустим просто фонарь? Без человека? – предложила я.

Так мы и сделали.

Правда, путь фонаря был недолог: он едва успел осветить дно расщелины, как из темноты на него метнулся гигантский змей – и бесшумно сомкнул челюсти вокруг светильника. Мне показалось, что я даже успела увидеть разочарование в ливьятановой морде: а мясо-то, мясо-то где?..

– Ох ты ж небо голубое! – впечатлился Дахху, шустро отползая от края.

Зато Кад воспрянула духом:

– Андрис, а привяжи меня! Полезу первой. Темноты не боюсь, рубиться с тварями люблю. Теперь, когда ясна диспозиция…

– …Первым двигаю я, – закончил вместо нее Полынь.

Его руки сверкнули алым, и он исчез.

Точно.

Вчера ночью бывший Ходящий как раз рассказывал мне, как действуют Прыжки: ты можешь прыгать либо в то место, которое видишь, либо в то, которое находится довольно близко и которое ты замечательно представляешь (не дай тебе небо перепутать хоть детальку!), либо – если адрес подальше – туда, куда заранее поставил маршрутную метку . У Полыни такая метка сейчас стояла в хранилище улик Иноземного ведомства.

– Почему там? – удивилась я странному выбору.

– В гонке за Генеральством я иногда во внеурочные часы перемещался туда, чтобы спокойно рассмотреть что-нибудь из вещдоков. А в последний раз просто забыл отменить метку. Она так и стоит до сих пор, – объяснил Ловчий.

Ну а сейчас, как я понимаю, ему хватило для ориентировки того клочка земли, который высветил фонарь Андрис.

Внизу было подозрительно тихо. Я со вторым фонарем в руках чуть поглубже свесилась над разломом:

– Эй! Ты живой?

«Ой…ой…ой…» – распереживалось эхо.

– Вполне! – послышался голос Полыни и далекий тихий плеск, как будто идешь по пояс в воде.

Эхо воспротивилось: «Не…не…не…»

И тут же послышался сиплый и как будто немного торжественный рев.

«Ага, я понял! Там был свет без мяса, теперь мясо без света!» – решил, кажется, ливьятан.

Раскол осветился серией вспышек. Рев повторился, землю тряхнуло, с края расщелины сошел легкий оползень… Под обвалившимися кусками земли торчали червяки, обескураженные резким уменьшением жилплощади. Один такой вылез прямо у меня под носом. Я инстинктивно зажала рот руками – фонарь выпал и, кувыркаясь, ударяясь о стенки, понесся вниз.

– Уже два светильника полегли из-за тебя, Ловчая! В этот раз прощения будешь дольше просить! – Андрис печально цокнула языком.

Меж тем в голубоватом свете мы успели различить совершенно жуткого водяного змея: обхватом с древесный ствол, коричневый в желтую крапинку, с веерами-пленками ушей. Ливьятан гнулся дугами, как припадочный, вокруг мелкой – все познается в сравнении – фигурки Полыни.

Дахху охнул. Кад дернулась, но потом резко успокоилась: она увидела, как хладнокровно Андрис продолжает крепить страховку.

– Если станет по-настоящему жарко – он вернется сюда, – объяснила Ищейка, сжалившись над нашим испугом. – Теневик же, йоу. Один-два раза в день может позволить себе Умения.

– И зачем тут вообще я… – протянул Дахху, а потом резко оборвал сам себя.

Я поднялась – трещину внизу продолжали раскалывать вспышки боевых заклятий, – отряхнула колени от зелени и тихонько шепнула другу, так, чтобы остальные не слышали:

– Может, тебе и впрямь вернуться в город?

– Ну уж нет, – проворчал он. – Мне в некрополь не меньше вашего надо.

– Зачем?

Он не ответил.

Вскоре звуки битвы внизу утихли, и мы поочередно спустились на дно расщелины.

Помимо Полыни и свежеубиенного ливьятана, там нашлись иссеченные заклинаниями тела еще десятка змеев, если не больше. Они жутко смердели.

– Я смотрю, Ходящие тут от души порезвились… – прогнусавила Кадия, зажимая нос.

Подводная река оказалась мелкой, но очень топкой, и глиняное дно все норовило стянуть с нас сапоги. Мы упрямо чавкали в сторону кургана, редкими вскриками омерзения приветствуя новые трупы змей. Вода была холодная, и ноги быстро перестали слушаться.

Наконец в одной из стен показался тесный проход.

– Йоу, все пролезут? – Андрис поочередно осветила нас фонариком, оценивая габариты.