Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Мальчик прикусил губу:

– Нет. Тут замешаны хранители. Один из нас смастерил королю это проклятье. Судя по почерку, – он протяжно вздохнул, – Дану.

– Меня прокляла хохотушка Дану? – Я изумленно подняла брови.

– Нет, тебя проклял Сайнор… Но с ее помощью.

Карл сделал несколько неопределенных магических пассов. Вокруг меня закрутились спиралями разноцветные потоки света – как в рассказах принца Лиссая. Были там и зеленые, и фиолетовые, и оранжевые оттенки, и опасные черные крапинки, и белые звезды, формой напоминавшие геральдические лилии. Преобладал мерцающий цвет морской волны.

Карл обошел меня кругом, поцокал языком и виновато развел руками:

– Да, точно Дану. С ума сойти! Значит, она проигнорировала нашу договоренность не соваться в Лайонассу, – пробормотал он. – Интересно, только ли она? Или все хранители исподтишка забредали домой? Кроме нас с Авеной, самых, блин, честных?

– Ну, вообще-то ты тоже сюда пришел, тогда, в ночь бокки, – пожала плечами я.

Карл затряс головой:

– Нет, у меня другое. Я бежал от Зверя, и я был ранен. Инстинкты привели меня в Лайонассу. А Дану… – Он еще раз вздохнул. – Подозреваю, Дану просто крутила шашни с кем-то из Ищущих. И оставила проклятие как подарок. В форме кольца, наверное. Есть у нее такая привычка – вручать любовникам донельзя опасные цацки.

– Что, крутила прямо с Сайнором?! – ужаснулась я.

– Вряд ли. У проклятия старый движок… Попахивает семнадцатым веком. Сейчас бы она придумала что-то поизящнее.

Карл хлопнул в ладоши, и потоки света вокруг меня исчезли. Я нахмурилась:

– То есть хранительница Дану сильнее тебя? Раз ты не можешь повлиять на ее колдовство?

Мальчишка вспыхнул от такого предположения, как спичка в раскаленный полдень:

– Вот еще! Просто мы вшестером вообще не можем противодействовать друг другу с помощью магии. Или оружия. Только дипломатия, только хардкор , – улыбнулся Карл.

Хардкор … Красивое слово.

Мальчик усмехнулся:

– Забавно, конечно. Впрочем, я и сам, помнится… А Дану такая хрюшка-повторюшка.

Я улыбнулась:

– Я правильно поняла, что, по вашим правилам, бедная Дану даже по лбу тебе дать не может за «хрюшку»? Можешь безнаказанно обзывать сестрицу – ответа не последует?

Улыбку Карла как рукой сняло. Он резко помрачнел.

– Карл, ты чего? – испугалась я.

Песочная поземка усилилась, остро покалывая ноги. Луна уже была довольно высоко, и проклятый город призраком вздымался над серебристыми барханами.

Хранитель прокашлялся:

– Ты права. Дану не ответит мне. Она у Зверя.

– Что?!

Мальчик продел большие пальцы за лямки комбинезона:

– Все идет… Достаточно плохо, Тинави. Пока я жил у вас, Зверь успел найти кое-кого из хранителей. Селесту и Дану, в частности. Они в плену. Мы с Авеной не сразу это поняли – думали, девчонки просто где-то далеко, не докричишься, но… – Он прикусил губу.

– Так что же, вас только трое против Зверя? Ты, Авена и Рэндом?

– Двое, – поправил Карл и пояснил: – Я понятия не имею, где носит Рэндома. Запаха не чувствую, как ни принюхиваюсь. Хотя с Рэндома станется раздробить себя на десять тысяч маленьких Рэнди и разбежаться по всем мирам одновременно, так, что мы его просто не можем засечь. Он всегда был джокером и самодуром… Нет, Рэндом нам не помощник. Как и Теннет. Он в тюрьме, кстати?

– В тюрьме, – подтвердила я.

Карл задумчиво кивнул и повернулся в сторону стеклянных башен. Их грустная, обреченная красота странно щемила сердце. Вроде бы тебе и плохо, но при этом так хорошо, что кажется – истина только здесь, и нигде больше.

– Это хорошо, что Теннет у вас. – Карл тяжело вздохнул.

– Почему это?

– Каковы бы ни были его грехи, мне легче оставить вас с ним, чем совсем одних, – витиевато пояснил мальчик. – Я закрываю Лайонассу.

Я напряглась:

– То есть?

Карл бросил быстрый взгляд на мирно спящего Лиссая и вдруг крепко обнял меня: совсем, ну совсем по-детски, будто не под двенадцать, а под пять лет косит.

– Не будет у вас больше Междумирья, Тинави. Или Святилища – как вы его называли. Не будет – для вас – других миров. Вообще. Я должен удалить все выходы и входы к вам. Помнишь, я говорил, что мой фонарик – это как бы ключ? Пришло время взорвать дверь и оставить вас за надежной, крепкой стеной.

– Но почему?!

– Зверь слишком силен. Зверь… Это как мы вшестером. Были бы. Все честно – вселенная любит гармонию: один государь Хаоса равен шести хранителям. И при нынешних потерях ситуация складывается плачевная. У нас со Зверем не блицкриг – у нас затяжная война. И, как я сказал, у меня уже был любимый город, который я потерял по недосмотру. Я не готов потерять теперь всю Лайонассу.

– Но… Не понимаю. Ты что, не сможешь приходить сюда? И другие хранители тоже?

– По Междумирью? Не сможем. Но ты не бойся, ведь мы и раньше особо не заглядывали – после того, как покинули срединников. Пообещали друг другу дать вам свободу воли. Как я понимаю, не все удержались от соблазна. – Он снова скользнул взглядом по узору на моем подбородке. – Но это мелочи. Глобально вы всегда были сами по себе. Так что не волнуйся.

Я скрестила руки на груди:

– Ну здрасти! Нет уж! Давай лучше мы тебе поможем со Зверем.

Он рассмеялся и с нежностью улыбнулся:

– Очень героически. Лайонасса – это его цель вообще-то. Не стоит выносить в авангард.

– Почему?

– Потому что Лайонасса – это самое первое бытие, созданное Отцом. Именно тут появились мы – хранители и драконы, квинтэссенция унни и бромы. Все начинается нами – и заканчивается на нас. Зверь хочет уничтожить драконов, спящих на севере, – тогда материя исчезнет, вселенная обратится в унни. Потом он впитает унни – и нашего измерения не станет. Только небытие, столь милое ему. Без драконов план не сработает – поди уничтожь все миры по очереди – слишком долго!

Я присела на песок, спиной опершись на едва скрипнувшие сани с Лиссаем. Карл сел рядом. Пейзаж был столь тих, что казалось, мы на какой-то другой, безжизненной планете.

– А мы маньяка, то есть Теннета, как раз в таких мотивах подозревали, – крякнула я.

– Ну, Теннет бы миры не рушил. А Зверю только того и надо. Я идиот. Я выпустил настоящую тьму.

Его голос был полон боли. Я обняла его.

– Карл, я очень хочу помочь тебе. Как это сделать, скажи?

Он улыбнулся и покачал головой.

– Никак. А что касается неснимаемого проклятья…Держи письмо. Дай его Сайнору.

Карл прищелкнул пальцами, и в его руке, полыхнув золотом, появился старинный свиток с восковой печатью. Очень увесистый, длинный. Хранитель протянул его мне.

– А что в письме?

– Если кратко, суть в том, что если он еще раз хоть пальцем тронет мою протеже – явлюсь ему лично, мгновенно, и ему это явление не понравится.