Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Упыри между тем окончательно пришли в себя.

– Сделайте еще пузырь, внешний, – попросил Лис, когда слепые монстры начали прыгать на нашу защиту, примериваясь. Лиловые молнии разбегались по барьеру – но он не раскалывался.

Пока.

Мы притормозили – и, о чудо, на сей раз теневые блики сделали в точности, как я хотела.

– Привыкаем к тебе, милая! – сказал в голове голос Дахху, бликовый интерфейс .

Еще один янтарный шар, больше раза в полтора, окружил нас. Пять упырей оказались зажаты между двумя слоями. Монстры в ловушке бесновались, бились то туда, то сюда, их шарахало энергией, и…

Я с ужасом поняла, что каждый удар в пузырь – будто удар по мне. Заклинание – очень действенное, бесспорно, – выжимало из меня силы.

И ведь точно.

До сих пор я использовала Карлову магию только для «мгновенных» формул. Взорвала – и все. Вылечила – и все. А тут изволь поддерживать… Я быстро слабела, тем быстрее, чем больше упырей бросались на наши преграды. Не ровен час, еще и стану прозрачной, как Полынь, переигрывающий с запредельным.

Или у меня это не так работает?..

– Держитесь, Тинави! Потерпите немного! – Лиссай подхватил меня за талию и целенаправленно потащил к выходу.

И тут нас ждал облом.

Внутренний пузырь плыл за нами, да. А вот внешний – нет.

Он не распознавал команду из-за своего «младшего брата», разделявшего нас, и стоял на месте, прикованный ровнехонько к центру зала.

– К-кажется, большую сферу надо отменить… – протянул Лис.

– Не могу. – Я всхлипнула. – Я не понимаю, какая из них какая. Вдруг удалю внутреннюю? Нас мгновенно сожрут!

Лиссай прикусил губы. Очень мягкие, нежные губы, как я недавно выяснила. Ух! При воспоминании об этом меня как молнией прошило.

– Не отвлеккайтесь, – попросил Лис, потому что внешняя сфера на мгновение мигнула – и еще пара упырей проникли внутрь. Я сосредоточилась. Ладно. Сколько выдержим – столько и выдержим.

Холодная рука принца ободряюще вцепилась в мою ладонь.

Должен быть способ спасти его.

Я закрыла глаза.

Думай, Тинави.

Терпи и думай.

Каждый удар в сферы – и внешнюю, и внутреннюю, – отдавался пинком в самое нутро, будто тебя снова и снова бьют под дых, не давая перевести дыхание.

И вдруг залихватский девичий вопль разорвал однообразное тявканье и повизгивание упырей:

– Хе-е-е-й, малыши! Айда на смертный бой!

Его сразу же поддержал другой женский голос, пониже и поспокойней:

– Йоу, проголодались?

Я открыла глаза.

У второго коридора, намеченного нами в качестве цели, стояли бок о бок Кадия и Андрис.

Мчащаяся раскручивала меч лихими восьмерками, Ищейка в каждой руке сжимала по длинной цепочке взрывательных бутыльков.

За ними из темного коридора выступали, один за другим, бокки: глубокие капюшоны, неясные лица, скрипящие фонари…

Упыри, ликующе взвыв, рванули к девушкам и духам. Я почувствовала свободу своих барьеров, с облегчением выдохнула и согнулась, пытаясь отдышаться. Золотые сферы воспользовались моей слабиной и поочередно лопнули: сначала внешняя, потом внутренняя.

И все бы хорошо, но какой-то тормознутый упырь из «прослойки», не соблазнившийся на веселых девчонок, прыгнул в мою сторону, с воодушевленным сипом минуя прежде неприступные преграды.

Я расширила глаза.

Упс…

Но между мной и упырем вдруг странно дернулся воздух.

Проявились обмотанные вокруг невидимого тела пурпурные шелка, и магический кинжал воткнулся в глотку слепой тварюги. Упырь захлебнулся электрическим разрядом, завыл, затрясся, отскочил в сторону. Шелка, побрякивая висюльками всех мастей, прыгнули ему вслед, аки горная козочка. Кинжал мелькнул еще дважды – упырь задергался и упал.

Шелка повернулись ко мне…

– Где. Ты. Шлялась?! – раздельно и очень злобно рявкнул невидимый Полынь.

Вот опять он перебарщивает с магией.

Зал разрывали вспышки ударных зелий Андрис. Обезумевшие бокки-с-фонарями кидались на упырей, будто бойцовые псы. Стенка на стенку, не меньше сотни участников.

Тут и там сверкал меч Кадии.

– Ну что ж вы такие вялые? Витамина Д не хватает? – издевалась над упырями стражница. Но разумно не лезла в первый ряд, уступив эту сомнительную честь бокки.

Я с трудом оторвала взгляд от эпичной сцены и заблеяла в сторону негодующих очертаний куратора:

– Да я просто…

– Тинави помогала мне вернуться домой, а не «шлялась», – вдруг отчетливо и высокомерно произнес Лиссай. – Вы бы извинились за свой тон, господин Ловчий.

Я испугалась, что принца сейчас тупо пришибут.

Хламида нехорошо повернулась к королевскому отпрыску…

Но обошлось.

– Стоять, – прошипел Полынь и вцепился мне в локоть, когда я рванулась к коридору. – Ждем тут.

– Чего ждем?! – взвыла я. И сразу же по-свойски возмутилась: – А почему мы не Прыгаем, кстати?

Невидимый Полынь рявкнул мне в самое ухо:

– Потому что я и так всю пеплову ночь Прыгал туда-сюда по некрополю, тебя искал! Сдохну от истощения – будешь виновата!

Я умолкла.

– Их-ха! – раздался впереди вопль Кадии.

Бойня упырей и бокки нарастала. Я уже не видела стражницу за всей их толпой. Происходящее живо напомнило мне детскую игру в кучу-малу: по сигналу ведущего все вдруг наваливаются на одного-единственного невезучего дитятку, хороня его под горами собственных тел. Бессмысленно и беспощадно.

И прах с ними, с бокки, но я боялась, что пострадают Кад и Андрис.

– Может, поможем? – Я попробовала вырваться из цепкой хватки Полыни.

– Поддерживаю, – кивнул Лиссай.

– Я сказал – ждем! – Теперь куратор и принца ухватил за локоть. Прям как мамашка, отчаянно собиравшая разбегающуюся малышню в карнавальном безумии Дня цветов.

От дурдома впереди отделились три бокки-с-фонарями и быстро поплыли в сторону нашей тихой гавани у траурной стелы.

Лиссай и я покосились на Полынь. Ловчий невозмутимо ждал, ждал, не шевелясь, пока призраки не приблизились настолько, что врезались в нас. Точнее, врезались бы – будь они из плоти и крови.

А так – прошли насквозь.

Или не прошли…

Я почувствовала странную прохладу, наполнившую меня с головы до ног. Я моргнула и поняла, что со зрением что-то не так: все вокруг двоилось. Нормальный мир, как акварелька, был будто наложен на какую-то мрачную средневековую гравюру…

– Они что, вселились в нас? – зажмурилась я.

– Да, временно, – подтвердил Полынь.

Оба моих спутника были как бы подсвечены черным изнутри. Лицо Лиссая странно смазалось, потемнело, как ночная вода в запруде. Из ворота кураторской хламиды проступило лицо Полыни – но тоже куда более неопределенное, чем обычно.

В агатовых глазах куратора полыхали, на самой глубине зрачка, фонарики егерей – будто в зеркале отражаются.