Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Полынь неожиданно подмигнул мне. Я тяжело сглотнула.

Я ощущала присутствие духа внутри. Это было безумно. Я страшилась шевельнуться. Инородное существо поселилось в моем теле, и, хоть оно не спешило захватывать власть, мне было до жути неловко и как-то… нечистоплотно. Хотелось помыться.

Мне казалось, я слышу мерное дыхание бокки у себя в голове. Мне казалось, если я подвинусь, призрачный егерь заберет себе мое тело, вышибет меня наружу – и тусуйся потом, Тинави, бесплотная и никому не нужная…

– Невероятные цвета… – восхищенно протянул бокки-Лиссай.

Меня удивило, что ни Полынь, ни Лис – домашний, изнеженный Лис – не испытывали дискомфорта из-за «подселения» бокки. Тогда как я чувствовала себя будто уж на сковородке.

Вдруг все упыри, бившиеся с призрачными егерями, упали на колени и завыли. Хором.

Барабанные перепонки – прощайте!

Бокки-с-фонарями с остервенением бросились на прервавшихся – и почему только? – врагов.

За рядами пригнувшихся монстров я увидела Андрис Йоукли. Ищейка оглянулась на нас, кивнула, сделала шаг навстречу не занятому битвой бокки – и тоже слилась с призраком.

– Кад! – крикнула Андрис моей подруге.

Кадия как раз укокошила очередного упыря. Стражница азартно воткнула меч под лопатки нечисти и смачно провернула его – будто ключ в замке. Монстры продолжали выть, не обращая внимания на то, что так бокки убивали их гораздо быстрее…

Кадия обернулась на окрик и, скривив лицо от омерзения – о, она меня понимала! – попятилась от подступившего к ней бокки. Лесной дух подплыл к Кадии. Кад снова отступила.

– Ду-у-у-ра, – на выдохе просвистел Полынь и тревожно оглянулся на коридор, из которого прибежали мы с Лисом.

Андрис вмешалась в непонятки Кадии и бокки.

Ищейка одним прыжком запрыгнула на стражницу сзади и технично подмяла девушку под себя – это был специальный захват ногами, уже тысячу раз отработанный на преступниках всех мастей, от троллей до лепреконов. Кад с негодующим криком ухнула на каменный пол. Отвергнутый ею дух тотчас тонкой струйкой дыма всосался в ноздри и глаза девушки.

Упыри перестали выть.

Мы впятером, в разных концах зала, чего-то ждали. Нас с Лиссаем крепко удерживал Полынь, а Кадию – Андрис.

И тут позади, из первого коридора, послышалась какофония лязга и такого звука, будто игральные кости бросают на стол.

Кто-то отозвался на вой чудовищ.

Я медленно обернулась…

Из коридора в зал ломились, давя друг дружку в узком проходе, скелеты. Толпы скелетов!

Они выглядели куда менее мерзкими, чем склизкие упыри, но что-то мне подсказывало, что их железные мечи могут нанести не меньший урон. Внешность обманчива. Наличие скелетов в детских шолоховских сказках – иногда даже на положительных ролях – не делало конкретно этих особей добрыми.

Скелеты быстро приближались, размахивая оружием. Когда последние из них просочились в зал и проем первого коридора опустел, авангарду мертвой армии оставалась до нашей троицы буквально пара метров.

– Вот он, твой план? Вечеринку решил тут устроить? Всех собрать? – Я изумленно подалась к Полыни.

Ловчий ничего не ответил. Только покачал головой и вдруг плотно прижал меня к себе, будто воспылал внезапной любовью, а потом крикнул – так, что острый подбородок клюнул меня в макушку:

– Сейчас!

– ПРЯМО СЕЙЧАС! – отозвалась с того конца зала Андрис Йоукли.

Я, отплевываясь от амулетов, попробовала вывернуться из объятий. Хочу видеть, как все будет!

Увидела.

Перепугалась…

Весь воздух в зале вдруг обернулся огнем. Ревущее пламя вихрем выжигало упырей, обращало в пепел скелеты, выбеливало мемориальную стелу.

Однако вокруг нас пятерых и всех бокки царила зона отчуждения. Так вот зачем они в нас вселились! Защищают от огня. А огонь непростой: оранжево-алый, прозрачный, – стопроцентно магический. Сквозь него было прекрасно видно, как гибнут чудовища.

Я попыталась понять, откуда взялось это пламя… И вздрогнула от неожиданности, когда разглядела Дахху на выходе из коридора.

Смеющийся стоял в полный рост, гордый, будто хранитель. Он запрокинул голову и раскинул руки по сторонам. Из его пальцев и начинался этот всепоглощающий пожар.

– Дахху же так не умеет… – ошарашенно пробормотала я сквозь опаленные ресницы, из-под подмышки Полыни выглядывая наружу.

– Ему бокки подсобили, – шепнул Ловчий, резко пахнув эвкалиптом. – По дружбе.

И точно. Сквозь волшебное пламя я различила, что огненные духи с фонарями скользили к Дахху и вливались, вливались в него теневым водопадом, пока все не растворились в Смеющемся.

Так длилось с полминуты.

Потом ревущее пламя утихло.

От упырей и скелетов остались лишь горстки пепла. Зал, сердце некрополя, страшно пах паленым мясом…

Я раскашлялась и сползла по Полыни, как по стене.

Струйка черного пара вылилась у меня из носа, растеклась по полу лужей. Из этой лужи вырос бокки-с-фонарем. То же самое произошло у ребят.

В случае Дахху, наверное, выстроится целая очередь «на выход».

Я бы посмотрела.

Да сил нет – дышать невозможно.

– Время? – пробормотала я, сворачиваясь на полу.

– Девять двадцать пять, – ответил Лиссай откуда-то сверху.

Рядом послышался топот сапог и яростный девичий голос, звонкий и резкий, как удар хлыста:

– Быстро тащи ее во дворец!

– Да не могу я! – рявкнул в ответ Полынь, зло, обреченно. – Не могу!

– Соберись, ублюдок! – Звон пощечины.

Низкий рык. Женский вскрик.

– Эй, полегче! – здравый голос Андрис Йоукли.

И принцев шепот над правым ухом:

– Тинави, к-как угодно, но выживайте – это к-королевский приказ. – Мне показалось, что от принца веет Святилищем. Магией Междумирья. Бесконечной свободой теневых бликов.

Какой прекрасный запах… Мне хотелось вдохнуть его полной грудью – этот волшебный, манящий, вечно шумящий Лес…

Но дышать становилось труднее.

Я подняла левую руку, будто онемевшую, и неловко бухнула себе на лицо. Черные червячки ощущались уже на уровне носа.

Ну вот, Карл. Не придется ждать две тысячи лет. Посмотрим вселенную уже сейчас, если, конечно, в твоем плотном графике найдется местечко для пары путешествий.

Затяжная война допускает выходные? Зверь уступит мне песчинку твоего божественного времени?

– Полынь, дайте руку. – Краем сознания я уловила сосредоточенный голос Дахху из Смеющихся.

Голос множился, рассыпался странным эхом, будто брызги водопада – вроде и не различаешь отдельные капли, а весь уже в мокрой пыли…

– Что?

– Руку, правую. Вот так. Вы молодец.

Все дружно ахнули. Я хотела разомкнуть веки, но… Навалилась такая странная, такая сладкая тяжесть…

Лес. Лес шумит, и я засыпаю под сенью Леса.