Саймон Морден - Билет в никуда [litres]

У МОК на одной ноге был закреплен ящик, из которого на поверхность выдвинулся трап. У этого спускаемого аппарата имелся такой же ящик. Вероятно, именно этого и ждут астронавты. Нет, они могли бы опустить трап сами, изнутри.

А им вообще известно о том, что он уже здесь? Произнес он хоть слово за все это время? Или он разучился разговаривать? Несколько недель назад он говорил с другим астронавтом «Ксеносистем». Определенно, он помнил, как это делать, но сейчас внезапно онемел.

Фрэнк откашлялся. Глотнул воды. Прочистил горло.

– Эй, кто-нибудь меня слышит?

– Доброе утро, Ланс. Мы тут недоумевали, где вы. Говорит командир корабля Люси Дэвисон, мне и остальным членам экипажа не терпится встретиться с вами. Понимаю, для вас новой информации слишком много, поэтому знакомиться мы будем постепенно. Для начала я выйду к вам вместе с Джимом.

Другой человеческий голос. Говорящий прямо в ухо. В реальном времени. Женщина, не жаждущая его смерти.

– Ну да. Конечно.

От всех тех красивых слов, что собирался сказать Фрэнк, не осталось и следа. Проклятие, на его месте даже заика Ди был бы более красноречив. Только тут Фрэнк сообразил, что по-прежнему как дурак пристегнут к сиденью. Ткнув кнопку, он со второй попытки расстегнул ремни и стряхнул их с плеч.

Из корабля выдвинулся трап, ступеньки одна за другой встали на место. Наружный люк открылся. Там кто-то стоял, в шлюзовой камере. Два человека, один за другим.

Фрэнк неуклюже спустился вниз, сосредоточенно следя за тем, чтобы держаться руками и ногами, но при этом все равно поскользнувшись. Сползая по ажурной раме багги, он крепко ухватился за стойку, но все равно ударился спиной о колесо.

В то время как астронавты спустились легко, изящными, отточенными движениями перебирая руками и ногами.

Фрэнк спустился на землю и обернулся. Первый астронавт задержался на нижней ступеньке трапа перед тем, как сделать последний шаг.

Пусть насладятся этим мгновением. Второго у них не будет. Им не нужно, чтобы Фрэнк вопил, приветствуя их.

– Мама, папа, это посвящается вам.

Женщина уверенно опустила обутую в сапог ногу на красный песок другой планеты. Еще мгновение она держалась руками за трап, затем опустила вторую ногу и медленно сместилась влево.

Фрэнк прекрасно помнил свою первую встречу с марсианской гравитацией. Она застигла его врасплох; его тело, только что очнувшееся от глубокого анабиоза, помнило только земное притяжение. Фрэнк не мог сделать шаг без того, чтобы ему не казалось, будто он сейчас прыгнет прямиком в открытый космос. И он никогда этому не обучался. В «Ксеносистемах» рассудили, что это, вкупе со многими другими вещами, необязательно.

Второй астронавт не колебался. Разжав руки, он спрыгнул с последней ступеньки и подогнул колени, чтобы ослабить удар.

– Бум, – сказал он.

Затем подпрыгнул, раскидывая руки в стороны, чтобы развернуться в полете, словно гимнаст или фигурист, и, сделав пол-оборота, снова прижал их к телу.

– Джим, прекрати!

– Слушаюсь, мэм! – Мужчина снова вытянул руку, указывая на Фрэнка. – Давайте познакомимся с нашим гостеприимным хозяином.

Командир корабля Люси Дэвисон – слева на груди «Дэвисон», ниже американский флаг, – выглядела просто крошечной рядом с Джимом – на груди «Замудио», широкие плечи, длинные конечности.

Должен ли он отдать честь? Выполнить какой-нибудь официальный ритуал? Передать базу новоприбывшим, произнеся какие-то слова? Фрэнк этого не знал. Он с трудом помнил свое собственное имя, не говоря о том, что ему нужно было называть себя чужим именем.

Расстояние от багги до спускаемого аппарата было никаким, однако время, казалось, стало эластичным, растягиваясь по мере того, как астронавты приближались к Фрэнку, и чем ближе к нему они подходили, тем больше им оставалось идти.

И тут все разом встало на свои места, в том числе и то, что говорила ему Луиза о его роли. Все в порядке. Он знает, что делать.

Командир корабля протянула руку, четко, по-деловому.

– Здравствуйте, Ланс! Спасибо за то, что встретили нас и готовы поделиться с нами своим домом.

Фрэнк посмотрел на свою собственную руку в перчатке, пустую, разжатую. Он выставил ее вперед, и женщина схватила ее. Не мимолетное прикосновение, а настоящее, крепкое рукопожатие. Она не заключенная. Ей никогда не приходилось находиться в тюремной камере. В этом было что-то… не так.

– Добро пожаловать на Марс, – с трудом выдавил Фрэнк.

Он уже чувствовал, как кровь оттекает от головы. Он понял, что вот-вот потеряет сознание, по-настоящему. В желудке у него стоял ледяной холод, лицо горело. Перед глазами все расплылось, и осталось только лицо Люси, закрытое стеклом шлема. На нем появилось встревоженное выражение.

– Джим! – воскликнула она. – Лови его!

Здравствуйте, профессор!

Этой ночью я выполняла кое-какие измерения (не могла заснуть – дождь барабанил слишком громко) и наткнулась вот на что. Сравнивая полученные изображения с предыдущими, я обнаружила, что в обозначенной точке альбедо меняется. Я хочу выяснить, замечали ли вы раньше какие-либо свидетельства активной эрозии в этой области, указывающие на осадок поверхностных пород. Потому что речь может идти о недавнем частичном обрушении лавового канала, а яркость объекта обуславливается обрушением неэрозированных скальных пород.

Фрэнк пробыл без сознания всего несколько секунд, и как только его голова оказалась ниже сердца, он сразу же пришел в себя. Но даже так, открыв глаза, он увидел, что над ним склонились не два шлема, а четыре.

Один астронавт, мужчина с такой черной кожей, какую Фрэнк еще никогда не видел, сидел рядом с ним на корточках. Он нежно надавил ему на панцирь, приказывая не шевелиться.

– Доброе утро, Ланс. Как себя чувствуете?

Фрэнку потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что астронавт обращается к нему, что он теперь не Франклин Киттридж, а Ланс Брэк. В это мгновение он мог проговориться, выпалить правду, а дальше все раскрутилось бы само собой, но он сдержался, без труда скрыв свое недоумение ложным смущением.

– Хорошо. Хорошо. Извините. Знаете, я не хотел…

В последний раз Фрэнк свалился в обморок, когда узнал, что вместо него на Марсе должны были работать роботы. А до того? Даже несмотря на все невыносимо суровые испытания, которым его подвергали «Ксеносистемы», он ни разу не отключался. Да, его выворачивало наизнанку, но сознание он не терял.