Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

– Нет, – произнесла я совершенно спокойно, – «так и отдавайте кесарево кесарю, а Божье – Богу».

Лаон спрятал лицо в ладонях, а затем откинул назад свои прекрасные волосы. Теперь я видела, что спрятаться здесь его заставило не бессердечие, а полная беспомощность.

– Это просто смешно.

– Есть люди, которые говорят, что Аркадия платит десятину аду. Мы до сих пор не знаем, насколько это верно.

– Что же ты предлагаешь?

– Ничего, Лаон. Мы его подвели. Я не думала, что мы на это способны, но подвели и… – Из глаз у меня потекли слезы. От серы. От злости. – Должно быть что-то еще, что мы можем сделать. Разве нельзя попросить ее о милости, услуге или одолжении? Разве не так действуют фейри?

– Не думаю…

– Лаон, мы должны. Бенджамин – он кое-что сказал. Он сказал, что фейри – это сказки. Может быть, нам удастся их как-нибудь обмануть…

– Кэти…

– Но Бенджамин сделал выбор. Он этого хочет. Считает, что спасение Аркадии стоит его жизни. Называет это ценой, которую он должен заплатить, чтобы выкупить их души. Как я могу ему возразить? Как могу отказать в мученичестве, которого он желает?

– Ты злишься на меня.

– Да!

– Я не могу сражаться с Бледной Королевой.

– Я злюсь не из-за этого. Я злюсь из-за того, что тебя не было рядом, чтобы помолиться с ним, спеть с ним, услышать его последние слова. Теперь он молится один, потому что тебя там не было.

– Кэти!

– Ты должен к нему пойти. – Я тряхнула головой, пытаясь прояснить свои затуманенные мысли. Воспоминания и сны перемешались друг с другом, и моего праведного гнева было недостаточно, чтобы держать их в узде. Беспомощный вид брата меня обезоружил. Я успокаивающе протянула руку и положила ему на плечо. – Он в тебе нуждается.

Лаон наклонился ко мне, и я успела увидеть, что он смягчился, прежде чем вновь отстраниться.

– Хорошо, но вчера вечером… – Брат не смотрел мне в глаза. – Так не может продолжаться. Я не могу… тебе нужно уехать.

– Лаон, пожалуйста. Сейчас это не важно.

– Нет, но… прошлый вечер, – его трясло. Он сглотнул и отвел от меня взгляд. – Знаю, что другие вещи кажутся более важными, и знаю, что дал две недели, но я не могу. Особенно после прошлого вечера. Когда ты рядом, я себе не доверяю.

– Лаон, пожалуйста, не так уж я на тебя и зла, – сказала я. – И ты не можешь делать это в одиночку. Я нужна тебе здесь.

– Ты не понимаешь, Кэти…

– Если не я, то кто-нибудь еще – жена, мисс Давенпорт.

Даже для моих собственных ушей мой голос звучал глухо. Я не хотела, чтобы Лаон женился. Произнесенные слова туже затянули узел боли в груди. Узел, которому я не хотела давать названия. Мне вспомнилось, что это же чувство посещало меня всякий раз, когда брат флиртовал с какой-нибудь женщиной. Каждый раз, когда дамы в церкви порхали мимо него и хихикали, ожидая его благосклонности. Я так долго носила в себе это тяжелое, точно камень, чувство. И впервые ощутила его истинный вес, упавший мне на плечи и сдавивший грудь. Даже скованная этой тяжестью и болью, я чувствовала, что проваливаюсь.

– Это не имеет значения. Тебе нужен кто-то, и это должна быть я. Нельзя тебе оставаться здесь одному.

– Я хочу, чтобы ты была здесь. Больше всего на свете.

– Тогда почему отсылаешь меня? – бросила я в ответ.

– Потому что ты не можешь остаться.

– В этом нет никакого смысла.

– Я покинул Англию из-за тебя. Это было изгнание. Пусть навязанное самому себе, но вполне реальное. Мне это было необходимо. Я думал, если окажусь здесь, то все перестанет иметь значение. Думал, что смогу сбежать от собственного греха. Если буду бежать достаточно быстро и достаточно далеко.

Прежде я не видела, чтобы мой гордый, красивый брат выглядел побежденным. Усталость, легшая ему на плечи, казалась еще более невыносимой. Он ударил кулаком по деревянным воротам стойла, и те загрохотали на петлях.

– Это было глупо. Я не смог далеко убежать.

– Лаон… – Я стояла над ним, узел в сердце болел невыразимо.

– И ты приехала, – произнес он с нотками мрачного веселья в голосе. Оно не переросло в смех, но Лаон покачал головой, и темные кудри упали ему на глаза. – Глупая, храбрая женщина. Ты приехала за мной.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… имею в виду… – он замялся.

Наши глаза встретились, брат посмотрел на меня диким, затуманенным взглядом. Свирепость и страсть, которые всегда кипели за его фасадом, выступили на первый план. И это была не просто дикость, голод или насмешливость.

В этот момент на нем не было маски.

И тут впервые я поняла. Это похоть.

Меня потрясло до глубины души. Узел в груди, эти крепко обхватившие мое сердце руки… Я почувствовала, как они ослабли.

Протяжно пропели охотничьи рога.

– Нас призывает Бледная Королева, – сказала я.

Лаон поднялся на ноги и стряхнул с бриджей сажу. Он все еще дрожал, но на его лицо вернулась прежняя маска:

– Не стоит заставлять ее ждать.

Когда мы прибыли, собаки уже лаяли, но охотничья команда еще не была готова.

Лаон сел на своего рыжего коня, а мне дали животное, которое было скорее тенью, чем зверем. Когда я на него забралась, моя рука погрузилась в его зловонные чернильные глубины. Холодная железная уздечка, казалось, утонула во мраке пасти, а звенья цепи утратили блеск.

Бледная Королева со своего скакуна оглядела всех нас. Она была одета очень просто, голову ее украшала совиная корона. Маб была в прекрасном настроении и со смехом приказала свите выпускать собак.

Песочные люди согнали гончих в огромную свору. Я предположила, что слуги – это ловчие и псари, и не могла понять, зачем ей понадобилось столько пород собак, поскольку умения и особенности многих из них едва ли будут полезны в охоте на…

Не хотелось додумывать эту мысль до конца.

Пятнистые спаниели и пойнтеры, лежавшие друг на друге, с удивительным послушанием откликались на команды. Лерчеры в нетерпении стучали хвостами.