Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

Я слушала его молча, и каждое слово тяжким грузом оседало у меня на сердце. Ответить мне было нечего.

– Так что поверь мне, – на его вспыхнувшем лице проступила так часто скрываемая им дикость, – я сомневался в тебе не потому, что ты не та, кого я знаю. Я сомневался в тебе из-за собственной слабости. Ты сестра, с которой я рос, сестра, которую я любил и люблю сейчас. И это все, что имеет значение.

– Возможно, это достаточно для тебя, но не для меня.

Он ничего не сказал, ведь сказать было нечего. В конце концов, истину не опровергнуть.

Вместо слов он очень крепко прижал меня к себе. Я слышала его дыхание, чувствовала его прикосновение к моей коже и с головой утонула в отраде, которую он предлагал. На мгновение захотелось сказать, что и этого довольно, скрыть от него правду, но я промолчала. Хватит притворства. Больше двадцати лет мне невольно приходилось лгать, и я не могла позволить себе вновь стать обманщицей.

На седьмой день нас разбудил треск костра у стен замка. Последние капли моря вытекли наконец из плетеной туши, и Саламандра подожгла то, что осталось. Диоген долго и испуганно скулил, безутешно прижимаясь к моим ногам.

Я изучала записку, оставленную у нашей постели. Скупые каракули сообщали, что киту нельзя позволять и дальше разлагаться и что от него нужно избавиться.

– Она не столько пишет, сколько выжигает слова на бумаге, да? – заметила я.

В свете костра мы оплакивали утрату того странного мира, который мельком увидели, но не вполне поняли и продолжали старательно переносить его образ на бумагу. Но даже тогда моя память оказалась смутной и недолговечной. Я заметила расхождения между своими записями и записями брата Кэтрин Хелстон.

И все же, несмотря на тяжесть на сердце, это были, возможно, самые счастливые наши дни, полностью занятые работой и друг другом.

Время в Гефсимании шло, а мы все ждали ответа Бледной Королевы. Взмахи маятника становились все короче, дни – темнее, а ночи – светлее. Даже в полночь небо оставалось туманно-серым.

Мы были в саду – брат Кэтрин Хелстон снова уговорил меня выйти из комнаты.

Небо затянули облака, от которых слабел и без того прохладный солнечный свет. Неприступные стены замка с их анахронизмами укрыло сумрачными тенями.

Обещанный пикник прервался, когда я заметила в саду незнакомца с кистью в руке. Он был очень высоким и неуклюжим, а когда пробирался через клумбы, отбрасывал длинную паучью тень. Плащ из лохмотьев и осенних листьев, накинутый ему на плечи, волочился по траве, оставляя за собой полосу бурых переломанных стеблей. Незнакомцу приходилось низко наклоняться, чтобы мазнуть кистью по каждому цветку.

– Простите, – сказал мистер Бенджамин, заметив нас, – но Саламандра ужасно обращается с растениями. Вы же знаете, она ненавидит деревья. И фрукты. Очень длинная история, не стоит даже рассказывать. Вот я и позвал старого приятеля.

– Старого приятеля? – переспросил брат Кэтрин Хелстон.

– Нового приятеля, – мистер Бенджамин вздрогнул и с тревогой посмотрел на то, что новоприбывший делал с его драгоценными цветами. – Не хотел ждать, пока начнутся ярмарки, тогда было бы слишком поздно. В любом случае сезонная работа. Сама себя она не сделает.

Руки незнакомца двигались странно, неестественно, обладая той неправильностью, которая свойственна лишь суетливым паукам и длинноногим поденкам. От мазка кисти цветы заметно поникли. Второй мазок был намного легче, он касался краев лепестков, добавляя им коричневую сухую кромку.

Именно тогда я поняла, в чем заключается странность рук незнакомца: на каждом из его пальцев был дополнительный сустав.

Заметив, что одна клумба готова, мистер Бенджамин подошел к ней со своими садовыми ножницами и начал методично обрезать только что увядшие цветы.

– Чем вы занимаетесь, мистер Бенджамин? – спросила я, поддавшись любопытству.

– Садоводством, – довольно бодро ответит тот. – Так цветы растут лучше.

– А ваш компаньон?

– Время идет, цветы увядают. Сезонная работа. Я ж сказал.

– Что?

– Он заставляет времена года происходить. Уверен, в следующий раз доберется до листьев на деревьях.

– Разве это не должно просто… просто случаться? Холодает, дни становятся короче, и растения просто…

– Но не тут. Только не тут.

Мистер Бенджамин резко тряхнул головой, и его соломенная шляпа свалилась. Я подняла ее. Гном широко и благодарно улыбнулся и ответил:

– В ваших краях – может быть, но не у нас. Ничего не случается просто так. Цветы не увядают, растения не растут. Приходится заставлять это происходить.

– Здесь растения не справляются сами?

Мистер Бенджамин постучал пальцем по испачканному грязью носу и задумчиво нахмурился:

– Это как… это как погода. Нужно прикупить немного дождя, получить ветер и…

– Погода не бывает просто так?

Гном хмыкнул:

– Вы думаете, что и еда просто так случается?

– Я думала, Саламандра ее готовит.

– Да, да. Конечно. Именно так. Погоду нужно заварить, а растения вырастить.

– Но сейчас вы срезаете цветы.

– Садоводство, – весело ответил он. – Убирайте мертвые цветы, сохраняйте растение здоровым.