Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

– Подождите, – попросила я, – что вы хотите этим сказать?

Фейри покачал головой и выгнал нас из лавки.

– Думаешь, он имел в виду Бледную Королеву? – спросил брат Кэтрин Хелстон. – Сон со странным деревом…

– Более того, – я задумчиво постучала по щеке кончиками пальцев, – мы, наверное, могли бы так с ней связаться.

– Через сны?

– Мы могли бы оставить дверь открытой… – Я содрогнулась от одной мысли об этом. Было что-то нехорошее в том, чтобы ее не запирать.

– Ах, всегда приятно видеть даже самое небольшое неповиновение, – протяжно раздалось у моего уха. – В конце концов, нет греха, который нельзя простить.

Я резко обернулась, сердце в панике подскочило к горлу.

Это был Пенемуэ. Ему пришлось наклониться, чтобы шептать мне на ухо. Он казался выше, чем я его запомнила.

Пенемуэ отвесил очень строгий поклон, его золотые шрамы блестели на черной как смоль коже. Ставшие уже более знакомыми, енохианские слова по-прежнему дразнили меня своим непостижимым смыслом.

– Ты ведь помнишь меня? – спросил фейри.

Я кивнула, не вполне доверяя собственному голосу.

– Так рад видеть тебя здесь. И твоего брата тоже, – сказал Пенемуэ. – Рынкам всегда нужно что-нибудь новенькое, старого просто недостает.

К нам скользнула Касдейя, волосы развевались за ее спиной хвостом золотой рыбки.

– Вряд ли ты представила нас своему брату, – она посмотрела на брата Кэтрин Хелстон, и ее рубиново-красный язык скользнул по золотистым губам, – а тебе следовало бы.

– Он не… – начала я.

– О, конечно, я позабыла. Всегда жаль терять семью. – Касдейя прильнула к Пенемуэ и нежно положила голову ему на плечо. Я вспомнила, какую вспышку зависти вызвала во мне их близость.

– Я преподобный из Гефсимании. – Брат Кэтрин Хелстон шагнул вперед. В его голосе прозвучали враждебные нотки, а рука покровительственно сжала мою. – А мою сестру вы уже знаете.

– Люди так настороженно относятся к именам, – беззаботно сказала Касдейя. – Я знаю, кто ты. Просто пыталась проявить учтивость.

– Как и я.

– О, дерзкий, – Касдейя издала булькающий смешок, – так вот как ты разговариваешь с Маб? Неудивительно, что ты ничего не добился.

– Вы смотрите на мою сестру так, словно вот-вот ее проглотите, – сказал брат Кэтрин Хелстон.

– О, избави преисподняя! – воскликнула она. – Мой интерес в основном праздный. Меня заинтриговали ее звезды и кровь.

– Тебе не стоит их дразнить, – мягко заметил Пенемуэ и легчайшими прикосновениями погладил ее по волосам, отчего вокруг его пальцев заплясал каскад оранжево-золотых искр.

– Но только потому, что ты просишь, дорогой брат.

– Я… я хочу спросить, – чуть заикаясь, произнесла я, прерывая их слишком интимную мечтательность. – Слова, что на вас написаны. В прошлый раз вы говорили, что умеете их читать.

– Говорили.

– Можете показать мне, как?

– Это было бы слишком просто, хрупкое маленькое создание, – ответил Пенемуэ. – Подобные тайны способны сломать разум смертных.

– Сломать разум одному еще не значит сломать разум всем, – возразила Касдейя.

– Двоим.

– Но ведь это не просто тайны, не так ли? Это еще и грехи…

Пенемуэ покачал головой и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

– Тот, кто не понимает, должен спросить того, кто не способен понять. Иногда из немых получаются лучшие учителя.

Он позволил словам дойти до сознания, прежде чем переключил внимание на брата Кэтрин Хелстон.

– Теперь я знаю, что вы здесь ради чего-то иного.

– Воспоминаний Кэти, – последовал ответ.

Брат Кэтрин Хелстон заговорил раньше, чем успел подумать, и в тот же миг я об этом пожалела. Мое мужество уже иссякло.

У фейри заблестели глаза. Ну конечно же.

– Мы могли бы помочь… – сказала Касдейя.

– Как бы я ни любил переходить дорогу Маб, – произнес Пенемуэ, – как бы давно ни видел свою сестру за изучением кровавых внутренностей созвездий…

– Я могла бы охотиться за ними по всему небосводу и резать их сытые темные животы, – прошептала Касдейя на ухо брату и провела ногтем по его подбородку, – потрошить их, заставлять выдать свои тайны.

– Как бы восхитительно это ни было, – продолжал тот, – не уверен, что нам следует вмешиваться в частное дело.

– Тогда нам следует откланяться и найти того, кто мог бы вмешаться, – сказал брат Кэтрин Хелстон. – Вы, кажется, отдаете себе отчет в том, что нам здесь быть не стоит, так что должны понимать, как мало у нас времени.

– Не должны, но понимаем, – ответил фейри, – поскольку мы похожи больше, чем ты думаешь.

– Мы вовсе не похожи, – процедил брат Кэтрин Хелстон.

Пенемуэ приподнял бровь и после недолгого молчания произнес:

– В любом случае я без стеснения скажу, кто продаст вам ответы. Но стоить они будут недешево.

Указания Пенемуэ привели нас к лавочке, притулившейся к нарочито классическому фасаду. Мраморные нимфы поддерживали полуразрушенный барельеф с отдыхающими богами.

В тени фасада действительно стоял торговец с серебристой кожей. Его лавочка была заставлена стеклянными банками, напомнившими мне о тех, в которых мы с братом Кэтрин Хелстон морили в детстве мотыльков для нашей коллекции. В каждой сидело какое-нибудь насекомое.

– Да, – сказал торговец, оглядывая свои банки.

Он поднес одну к дрожащему пламени свечи. Призрачный белый мотылек внутри прижимался тонкими лапками к изогнутому стеклу. Я даже могла разглядеть на них ворсинки.

– У меня есть то, что вам нужно.

В стекле отражался свет, и узор на крыльях мотылька, похожий на круглые глаза, казалось, смотрел на меня. Маленькая коричневая этикетка гласила: «Утраченные истины».

– Но вопрос в том, есть ли у вас то, что нужно мне?

– Я смогу заплатить, – сказал брат Кэтрин Хелстон.

– Чем?

– Назовите цену.

– Я могу взять твою кожу, – торговец сдвинул очки на лоб, и в морщине на переносице открылся ряд глаз, оценивающе глядевших на брата Кэтрин Хелстон, – но мне понадобится вся. Позорные секреты дешевле, но они вам не нужны. Поэтому-то и вся.

– Вся моя кожа? – растерянно повторил тот.

– Да… да, твоя кожа, – торговец моргнул. Он тщательно опустошил один из своих карманов и вывернул его наизнанку. Затем вытер очки подкладкой и снова надел. – Думаю, это справедливо. Воспоминания стоят недешево.