Тим Пауэрс - Последние дни. Том 1 [litres]

Ее простодушные последние слова эхом отзывались в его голове, и Кокрен наклонил только что открытую банку, чтобы сделать хороший глоток, прочищающий мозги и отодвигающий его от спутницы.

– Если снова начнет в сон клонить, – сказал он, – просто остановись на обочине. Ты сможешь вздремнуть на переднем сиденье, а я устроюсь в багажнике.

– А что, Коди и ключ от багажника добыла?

Он вздохнул.

– Шучу. Ключа у нее никакого нет – она каким-то образом замкнула провода.

– Да, в механике она разбирается, – снисходительно признала Пламтри, внимательно следя за дорогой. Она будто жевала что-то, потом опустила окно; холодный ночной воздух ворвался в машину и растрепал влажные от пота волосы Кокрена. – У меня полон рот слюней Тиффани, – сказала Пламтри срывающимся из-за ветра из окна голосом. – Можно мне полоскание?

Кокрен передал ей бутылочку, и она снова набрала в рот остро пахнущей жидкости и сплюнула ее за окно. Он обрадовался, когда она закрыла стекло, хотя влетевшие в салон запахи дизельного выхлопа, пряной пыли, аромат тумана, напоминавший о белом сухом вине, слегка вытеснили пары теплого пива.

– Ты в состоянии ехать? – спросил он.

– О, бесспорно. Полагаю, я вздремнула, пока она сидела за рулем. Кроме того, ты малость… у тебя, наверно, алкоголя в крови будет побольше, чем ноль восемь.

– Пожалуй, ты права, – согласился он и твердо продолжил: – Давай-ка не поедем по 101-му до конца, а свернем на 280-е, в город. Заедем ко мне домой, переоденемся, денег возьмем. – «И обдумаем все на трезвую голову», – мысленно добавил он. – Я проверю автоответчик и посмотрю почту. И прицеплю на ремень кобуру с пистолетом 357-го калибра, если решу, что все же нужно ехать и встречаться с этой компанией.

– Скажешь мне, когда поворачивать.

– О, нам еще не один час ехать.

– А тебе… наверно, будет тяжело оказаться в доме, где ты жил с женой?

Кокрен глубоко затянулся сигаретой.

– Думаю, что да. Несомненно. Но это нужно сделать. Взглянуть в лицо действительности.

Пламтри поежилась:

– Наверно, жутко, когда не можешь передать руль кому-нибудь другому, если совсем уж прижмет.

Кокрен с усилием улыбнулся:

– Я никогда…

Тут они оба вздрогнули – большая бурая сова мелькнула в лучах фар и тут же исчезла над крышей.

Кокрен делано рассмеялся, расстроенный тем, что так напугался, но и довольный, что не выронил сигарету.

– Интересно, что совы думают об этом шоссе, об огнях, мчащихся среди их гор?

– Они ждут аварии, пожара, который выгнал бы мышей и кроликов из укрытий.

– Остроумно подмечено, Коди, – сказал он после короткой паузы, – но я говорил с Дженис.

Она выдохнула, сложив губы трубочкой, как будто хотела свистнуть.

– Конечно, листерин! А кто еще тут был?

– Некая Тиффани. А потом…

– Ах ты свинья! – Она дернулась и, вскинув руку, ощупала пуговицы блузки и «молнию» джинсов. – Что вы вдвоем сделали со мной?

– Ничего. – Ему захотелось сказать, что он успешно сопротивлялся домогательствам Тиффани. Начало разговора оказалось весьма неудачным, и ему пришло в голову, что вступить в близость даже с Дженис будет нелегко, потому что Коди наверняка будет возражать и говорить гадости. – К тому же ей помешала еще какая-то женщина, которая обругала меня и… и назвала Омаром. – Он думал о том, достаточно ли Коди протрезвела за время своего отсутствия, а также рассчитывал, без особой, впрочем, надежды, сказать что-нибудь такое, что заставило бы Коди уйти и вернуло бы сюда Дженис.

– Ты сыграл в «кто за дамой», – сказала Пламтри. – Ты ведь упомянул нашу… родительницу, так? Она иногда приходит, когда кто-нибудь просто упоминает ее, и всегда, если ее зовут . Тебе случалось играть в «кто за дамой»?

– В покер? Случалось. Семикарточный стад, при котором любая карта, сданная в открытую после открытой дамы, становится джокером.

– Да, джокер… Какую карту назовешь, такой она и окажется . И когда наш «родитель прекрасного пола» уходит, на ее место приходит та из девушек, которую попросят. Кого ты захотел увидеть? Явно не меня, а сама мамка не пользуется этой жижей.

– Вроде бы я назвал Дженис.

– А не Тиффани? Весьма благородно с твоей стороны. Хотя правил-то ты еще не знал… Ты клянешься , что вы вдвоем ничего не делали со мной?

Кокрен, к собственному удивлению, понял, что ему очень не хочется врать под клятвой.

– Клянусь, что мы не целовались, – сказал он, – и что не была расстегнута ни одна пуговица и ни одна «молния».

– Ах ты свинья! Не сомневаюсь, что ты меня лапал. И что ты был готов пойти на все с этим прикупом.

– Прикуп… – протянул Кокрен; восстанавливая в памяти покерную терминологию, он вспомнил и о том, что она уже несколько раз употребляла это слово. – Если я верно понимаю, так называются в холдеме три общие карты. И ты делаешь заявку, исходя из того, что они образуют хорошую «руку» с теми картами, которые тебе сдали втемную. Но случается пасовать, даже имея короля с тузом, если прикуп другой масти, потому что кто-нибудь обязательно доберет из прикупа полный флеш.

– В настоящей жизни спасовать нельзя, – угрюмо сказала она. – Это все равно как все время играть большой блайнд и делать ставку, хочешь ты того или нет.

Кокрен вспомнил, как Дженис только что сказала ему, что «жутко» не иметь возможности в трудной ситуации передоверить действие кому-нибудь другому, и негромко рассмеялся, примерно поняв, что она имела в виду.

– Вы, девчонки, прямо… отряд, посменная команда за покерным столом жизни, скажешь, нет? Если в прикупе нет ничего подходящего для закрытых карт Коди, то у Дженис, или Тиффани, или у кого-то еще окажутся две другие карты, с которыми сложится флеш, или «полная лодка», или что-нибудь другое, столь же красивое. И тогда игру берет на себя девушка с хорошим раскладом.

– Но все равно порой приходится отчаянно блефовать. И к тому же пока еще никто не сдавал такого прикупа, чтобы хоть одна из нас могла сыграть.

Кокрен запрокинул банку донышком вверх, допил последние капли и сонно подумал, стоит ли наклоняться и доставать еще одну. И о замечании Дженис насчет того, что ему будет тяжело оказаться в доме, где жили они с женой.

– Но, наверно, все же удобно, – сказал он. – Кто-то орет на меня? Голова разболелась? Отделяюсь и возвращаюсь назад, когда проблема решится.

Бутылка водки, початая Пламтри, лежала на сиденье между ними, и он импульсивно схватил ее и открутил крышечку.

– Мне…Мне пришлось идти опознавать тело беременной жены, раздавленной машинами, – сказал он, внезапно повысив голос, – в морге. Она была беременна ! Мы накупили всякой всячины для будущего младенца – колыбельку, черт возьми, обои наклеили с плюшевыми мишками. А еще мы с Ниной купили смежные участки на местном кладбище, выбрали место, которое нам понравилось, и заплатили за него – но мне пришлось кремировать ее и отвезти прах во Францию, так что меня зароют там одного . – Он набрал полный рот теплой едкой жидкости, проглотил и с силой выдохнул через нос. – У меня не было никакой возможности уклониться от чего бы то ни было. Мне приходилось расплачиваться за все, что я получал, порой отдавая все, что было. Как и большинству людей, мне приходилось получать раны и продолжать игру как ни в чем не бывало, одной рукой двигая фишки, а другой придерживая выпадающие кишки. – Водочные испарения обжигали ноздри, и у него заслезились глаза. – Карты, которые мне сдали втемную, это два погибших человека, а в открытом прикупе я вижу только трех безжалостных леди из греческих мифов, которые отмеряют нашу жизнь и отрезают на хер ее нитку.