Владимир Корчагин - Женщина в черном

Но это было еще не все. Когда Никита, свернув с площади, бросил последний взгляд на жилище Кольки, то увидел, что из двери, в которую только что нырнул его юный друг, медленно, подобно мрачному призраку, выдвинулась и застыла зловещая фигура женщины в черном…

Никогда еще, кажется, Никита не волновался так сильно, как в этот вечер, перед тем как позвонить в квартиру Шевцовых. Дверь ему открыла мать Олега Ирина Павловна, женщина уже не молодая, но еще весьма привлекательная, умеющая следить за своей внешностью. Сегодня же, в изящном модном платье, с красиво уложенными волосами, в кокетливом розовом передничке, как нельзя лучше гармонировавшем с раскрасневшимся от долгого стояния над плитой лицом, она была особенно хороша.

— Здравствуй, Никита. Проходи прямо в кабинет Алексея Степановича. Там собрались все. И тебя ждут, — сказала она в ответ на приветствие Никиты и скрылась на кухне.

Дверь в кабинет была приоткрыта, оттуда отчетливо доносились веселые мужские голоса, один из которых был несомненно голосом Алексея Степановича, другой, более низкий и сочный, принадлежал, видимо, приезжему гостю Шевцовых. И вот этот приятный баритон показался Никите удивительно знакомым. Он даже остановился в прихожей, стараясь вспомнить, где слышал такой голос, но так ничего и не вспомнив, подошел к двери и заглянул в кабинет. Здесь удобно расположились в глубоких креслах Алексей Степанович и его приезжий гость, а чуть поодаль на диване сидели Олег и Петр Эдуардович Берг. «Большой геологический начальник» сидел вполоборота к двери, и в первое мгновение Никита не увидел его лица. Но вот Алексей Степанович, заметив Гамова, шумно пригласил его войти и начал в привычной для него шутливой манере представлять своему гостю, тот живо обернулся и, широко улыбаясь, пошел навстречу Никите. Никита едва поверил своим глазам. Перед ним стоял бывший главный геолог его «родной» Верхнегорской экспедиции, где Никита проработал по окончании университета без малого три года и где именно он, Георгий Александрович Славин, благословил его на научный поиск, вылившийся ныне в столь многообещающее открытие.

— Что, удивлен? — пророкотал Славин, обнимая Никиту за плечи и щекоча его бородой и усами. — Не ожидал встретить своего бывшего начальника?

— Да, признаться… — вконец растерялся Никита.

— А я — так нисколько. В прошлом году еще, прочтя твои публикации, понял, что ты близок к финишу, а нынче получил ответ на свой запрос от вашего декана.

— Ответ от нашего декана?! — удивился Никита.

— Ну да. Разве тебе ничего не сказали? Выслали данные о твоих исследованиях без твоего ведома?

— Постойте, постойте, Георгий Александрович, теперь я вспомнил. Так это вам послали тезисы моего выступления на кафедре? А я тогда отдал их секретарю и даже не спросил, кто их затребовал.

— Хорош! Нечего сказать. Я слежу за каждым его шагом. Жду не дождусь, когда его работа выйдет в свет. А он отдает результаты этой работы неизвестно кому и даже не поинтересуется, для чего они понадобились.

— Простите, Георгий Александрович, если бы я знал…

— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Данные твои затребовал я и получил их в целости и сохранности. А мог бы и не получить. Могли они уплыть и за океан. Так тоже бывает. Заметь себе на будущее. Ну а получив твои тезисы, я понял, что пора переходить от слов к делу, потому и приехал сюда. К тому же и со старыми друзьями захотелось повидаться. С Алешкой вот и с Петькой Бергом. Но то, что и ты с моими однокашниками по университету знаком — это для меня сюрприз. Ну а ты молодец! Поздравляю, Никита!

— Поздравлять рано, Георгий Александрович. Тут такое дело…

— Знаю. Все знаю. Олежка подробно рассказал о твоих мытарствах. «Зубры» остались верны себе. Да иначе и быть не могло. Ты что думал, тот же Разин, который уже лет двадцать не высказывал ни одной дельной мысли, на шею тебе бросится? А Красильников… Он же готов от родной матери отречься, только бы не слететь с насиженного места. Ну да Бог с ними! Мы им такую пулю отольем — век помнить будут. Ты уж и площади наметил?

— Да, вот здесь все, что нужно. Я специально принес.

— Отлично! Завтра я все детально посмотрю, и считай, что твои скважины уже бурятся.

— Спасибо, Георгий Александрович.

— За что спасибо? Это я тебя должен благодарить, что поверил в мои предположения. Я ведь с ними и к Разину обращался, так он меня только на смех поднял. И вот теперь так щелкнуть его по носу! Лучшего подарка ты не мог для меня и придумать. Мне, поверишь, даже во сне снилось, будто скважины бурятся в заранее намеченных тобой точках. Кстати, Петр, ты стал большим ученым в своей области. Скажи, пожалуйста, что значат всякого рода сны? Для чего природа наградила нас такой способностью — жить еще и в нереальном, призрачном мире сновидений? Ведь эволюция вроде не создает ничего бесполезного? Сейчас много говорят и пишут об этом. Но, право, кто в лес, кто по дрова!

— Я не занимался специально проблемами сна, — ответил Берг. — Это особый раздел медицины. Но, как всякий человек, тоже вижу сны и, как всякий исследователь, пытаюсь понять, что значат те или иные сновидения и что дает человеку эта способность — жить во сне. Так вот, на основании своего личного многолетнего опыта и своих собственных умозаключений я пришел к выводу, что большинство сновидений человека — это осуществление его несбывшейся мечты. Чаще всего мы видим во сне то, о чем больше всего мечтаем, с чем больше всего хотелось бы встретиться в жизни. Сон как бы восполняет не всегда удовлетворяющие нас реалии бытия. И в этом величайшее благо сновидений.

— Это-то благо, — заметил Шевцов-старший. — Но иной раз такая чертовщина приснится!

— Бывает и такое, — согласился Берг. — Но при последующем анализе такой «чертовщины» почти всегда оказывается, что в этом случае мозг как бы заново проигрывает, иногда в шаржированном виде, какую-то ошибку, допущенную человеком, какой-то совершенный им дурной поступок или даже дурное намерение и дает ему возможность еще раз осмыслить происшедшее.

— Да, пожалуй, так, — согласился Славин. — Но лучше, если бы все хорошие сны сбывались, как эти, мои, с буровыми скважинами. А ты, Никита, говоришь, и карты с конкретными точками заложения захватил?

— Да, вот тут и графика, и все расчеты.

— Посмотрим, посмотрим… Давай все твои бумаги и — будет пока об этом, все остальное завтра. А сейчас не станем досаждать хозяевам своими производственными делами и всякими там теориями снов и сновидений. Тем более что, я вижу, к нам уважаемая хозяюшка идет, и нам от нее наверняка не поздоровится.

— Да, не поздоровится! — мило улыбнулась, входя в кабинет, Ирина Павловна. — Хватит вам тут всухую разглагольствовать. Пора к столу!