Аркадий Никитин - Мельников

Вдруг Родион засмеялся, сначала беззвучно, но смех быстро набирал силу, переходя в громкий хохот. Медики и водитель молчали, не понимая, что происходит, а пациент, жизнь которого только что висела на волоске, вовсю таращился на них со странно изменившимся выражением лица и едва ли собирался прекращать генерировать шок-контент:

– Да все со мной нормально, вот посмотрите, только слегка задело!

Врач не успел даже попытаться возразить, как Родион уже демонстрировал ему громадный синяк в полпоясницы. Бедный доктор раскрыл рот и пролепетал:

– Как так-то? Ты же при смерти был!?

Родион уже успел благополучно размазать по лицу пыль пополам со слезами и выглядел невероятно жалостливо, зато его голос излучал уверенность:

– Говорю же, все в порядке! Где моя толстовка? В ней должен быть телефон! – побледневший медбрат протянул Родиону останки его верхней одежды. Тот сразу бросился искать карманы и испуганно шептал, прикрывая губы рукой:

– Сейчас-то ты какого хрена делаешь? Зачем за меня говоришь?!

– Нет времени объяснять! Сам все поймешь, не мешай!

…Пара гудков…

– Мельников, ты?

– Да, Илья Александрович, это я, со мной все в порядке! – Родион закрыл глаза. Звук собственного голоса, звучащий без каких-либо мыслительных усилий с его стороны, пугал и завораживал. Евгения солировала. Большой палец сам надавил на кнопку громкой связи, – перед последним поворотом на ЦБ есть узенький переулок с гаражами, там я выпрыгну. Врачи накроют простыней носилки с барахлом, пусть ваши люди делают вид, что меня привезли! Устройте грамотный «трэп», может, кто-то попадется!

– Мельников… – казалось, наглухо бронированный полковник на мгновение смутился, – ах ты хитрожопый! Ты кто вообще такой?.. Все сделаю, как ты сказал. Я тебе верю. Конец связи.

***

Родион торопился скрыться поглубже в серо-зеленую массу гаражей, росших тесно, как грибы – непонятно как вообще мог развернуться в настолько ограниченном пространстве даже самый завалящий железный пони. Пахло сыростью и мочой. Простреленную, а от того слишком приметную толстовку пришлось снять и нести в руках, – выбрасывать ее Родион категорически отказывался. Он не чувствовал физической усталости, но ему нестерпимо хотелось сесть. Увидев импровизированный мангал из покрытых сажей кирпичей, он выдохнул и опустился прямо на них. Рукав толстовки тихо соскользнул прямо в золу.

– Н-ну я не знаю… – по его спине волной прошла мелкая дрожь, – если у тебя вдруг закончится тестовый период, тогда все плохо… – он закрыл лицо руками и затрясся было от смеха, но быстро пришел в себя. Серебряные колокольчики в ответ коротко прозвенели:

– Бери шинель, пошли домой…

Салон наглухо тонированного кадиллака был во власти электронного трека – мягкий, приятный звук напоминал ритмичное падение капель. Умная аудиосистема аккуратно отодвигала басы на задний план, шум воображаемой воды не тревожил, а скорее успокаивал, ненавязчиво приобнимал сознание слушателя, сподвигая двигаться и мыслить с ним в такт.

Один, точнее, одна из находившихся в салоне ощущала в воцарившейся атмосфере несколько иной символизм.

На слега опущенном пассажирском сидении сидел Игорь, у него на коленях в фривольной позе расположилась компактная блондинка с довольно громоздкой для ее фигуры грудью а-ля Burokku girls. От посторонних глаз пару скрывала вуаль электронной тонировки.

Мировоззрением Настя Брилева была в чем-то схожа с древнеримским поэтом Овидием – «Вода точит камень не силой, но частым падением» – эту фразу можно было бы назвать если нее жизненным девизом, то одним из. Откровенный наряд был ни в коем случае не следствием скудного ума или инстинктивного стремления умело распорядиться тем, что дано по умолчанию природой. Происходящее здесь и сейчас было неслучайно. Еще на первом курсе, едва узнав, что ей предстоит учиться в одном ВУЗе, более того – в одном корпусе с сыном миллиардера Баскакова, она мгновенно составила план и приступила к его реализации. Сначала организовала встречу и «случайное» знакомство на спецкурсе по античной философии, затем вторую встречу на посвящении в клубе. Она то приближалась к нему, то отдалялась, но всегда была где-то неподалеку, параллельно укрепляя и дополняя имидж отличницы и первой красавицы факультета – идеальной пары для «номера один», но за которую, в то же время, нужно побороться, оголить бицепс, да и все остальное, если потребуется. И теперь, на флажке третьего курса, звание «девушки Баскакова» было у нее почти в руках, собственно в ее руках прямо здесь и сейчас находился сам Игорь – одной рукой она незаметно расстегнула несколько пуговиц на рубашке и водила по его волосатой груди, другой скользила то по щеке, то по прическе, все это время лишь изредка отрываясь губами от его губ. Никакого фристайла, только четкая реализация задуманного. Ни на полтона сомнительного оттенка в цвете блузки, юбки, волос, ни единой лишней черточки и штришка в макияже, даже каблук у туфель, уже благополучно упавших на коврик под сидением, был нужной длины. Слишком долго она готовилась, слишком долго выбирала момент.

Игорь совсем растаял, еще чуть-чуть, и он запустит ладонь к ней в декольте. На водительском кресле рядом с черной дамской сумочкой поблескивала открытая бутылка текилы. Настя тем не менее не теряла трезвости сознания. Она уже в третий раз прокручивала и репетировала в голове следующий эпизод, когда падет последняя граница между ней и Игорем в виде его брюк, там, на шаг впереди, она уже ловко скользила бедрами вверх и вниз, отрываясь от его губ только для того, чтобы сделать еще один глоток, а вместо соли она предложит ему… Нет! Не предложит, а позволит ему лизнуть кое-что другое, на что мужской половине университета светит только смотреть на расстоянии, скрытое под блузкой и кружевным бюстгальтером, который уже держался лишь на одной крохотной скобке, – достаточно мимолетного прикосновения ноготка на ее крохотном пальчике, и он нехотя откроет свою тайну! Нельзя медлить или торопить события, только четкий контроль! Вот с обиженным шуршанием полетел на заднее сидение прилично измятый и потрепанный ее натиском дорогущий романсоновский пиджак…

Настина крохотная ручка уже расправлялась с молнией на брюках, когда в гармоничный союз музыки и движений ее юного тела вклинился посторонний шорох. Настя пикнула и инстинктивно обхватила руками шею Игоря и зашептала:

– Ой! Там сзади кто-то есть! – аккуратно размягчавший ему мозги туман умелых женских чар мигом улетучился из головы, он слегка отодвинул девушку в сторону и потянул за рукав пиджака.

Под пиджаком крепко спала Саша, тяжело сопя. На щеках краснели бороздки от слез. Еще не приведя в действие мыслительный механизм и, не понимая, почему все обстоит так, как оно есть, Игорь прошептал: