Аркадий Никитин - Мельников

И до самого утра под мягкое чириканье барменши, обращавшейся, то к кому-то из гостей, то к самой себе, завалив столики канцелярией, штурмовали пахнущие новой противной краской талмуды по управлению персоналом или педагогике детства, разбирали, не сумев дождаться дня грядущего, накопившиеся амурные проблемы или просто молчали, глядя в пустоту или уставившись воспаленными глазами в какое-нибудь кино на потертом экране ноутбука дозревающие учителя, филологи и менеджеры. А когда в воздухе запахнет темнотой, зажгутся фонари…

Саше совсем не хотелось домой. Точнее, хотелось, но избежать встречи с отцом, чье раздутое эго впервые было серьезно подспущено, да еще таким унизительным способом, ей хотелось еще больше. Природная немногословность впервые показалась ей обременительной и даже противоестественной. Сейчас бы сесть на свободный стул напротив «соловьихи», заглянуть в ее вечно полуоткрытые карие глаза, заказать большой латте, да и завязать враз с собирательством всякой эмоциональной всячины. Валить и валить все прямо перед ней на стойку, а она терпеливо выслушает, блеснет пирсинг-сердечко (а было б здорово и со своим носом сделать что-то эдакое), да и разложит хозяйка ночи все аккуратно по кучкам: «Этот – редчайший мудак. А этот – просто сказочный долбодум. Познакомишь – обязательно отобью. Вот тут ты молодец. А вот тут, мой ночничок, себя поймала на крючок. В двадцатник-то переживать из-за папки-абузера. Кто ж сейчас себе позволяет такую роскошь. Ты давай или то, или это!.. Латте повторить?..» – Только вот ни то, ни это как-то все не складывалось. И склонила свою светлую голову Саша над зачетом по китайскому и стаканчиком остывшего латте, купленного рывком, находясь и не тут, и не там. Китайский не зашел. Да и мотивации не было, всю жесть – экзамены по вышке и ненавистному лингвопрограммированию (ни в программисты, ни под крыло к ним Саша не стремилась), сдавать которые предстояло в главном корпусе, отменили. Остались безобидные профильные предметы. И китайский. Спецкурс для души. Но и он этим вечером с душой собирался разминуться.

За соседним столиком чудной патлатый студик с ноутбуком, в очках, сильно смахивающих на женские, примерно раз в минуту щурился в ее сторону. Саше казалось, что вот-вот он подсядет, а знакомиться настроя не было решительно никакого, даже не принимая во внимание всю несерьезность субъекта. Не сообразила она, что парень из последних сил напрягает давно посаженное зрение, в одиннадцатый раз отвлекаясь от своего аниме, чтобы рассмотреть ее заострившийся профиль, худенькие плечи и подчеркнуто незамысловатый прикид – серую маечку, джинсы без модных прорезей и кеды на босую ногу, мучимый одним лишь вопросом – парень она или девушка.

Саша даже хотела пересесть. Или уйти. Но все же пошарила где-то глубоко внутри себя, вынула самый строгий взгляд, что сумела найти и бросила его в ответ на очередные потуги очкарика. Тот успокоился, решив, что ответ в руках и накрепко прилип к ноутбуку. Стало немного спокойнее. Теперь раздражала разве что задачка-неберучка из китайского – зачет по спецкурсу-то Соколовский поставит, только вот потеребить напоследок извилины своих желторотиков – это весьма в его духе. Да и начертила перед собой Саша рубеж вполне конкретный – одобрит профессор ее перевод – погружению в китайский – быть. Спрячет улыбку за очками (не такими кстати уродскими как у этого анимешника) и коротко похвалит за скорбный труд – ну его.

Что за «качественное вещество»? Чушь какая-то. А идти сдаваться завтра. Вот этот иероглиф – значит «труба». Или «ствол». Причем тут труба?.. Блин. Ну, хотя бы ясно, зачем тут эта формула – видимо и есть это самое вещество. Как бы так перевести, чтобы Соколовский не засмеял?.. Нет, он, конечно, не засмеет, он ведь… – пока Саша ломала свою аккуратную головку над китайской грамотой, диванчик резко прогнулся. – Блин! Все-таки подсел. А если он еще и востоковед?.. – почему-то подумала Саша – Два года будут меня потом за глаза называть веществом. Или трубой. – Она резко обернулась

– А… ндрей Валерьевич? – рядом сидел никто иной, как любимый преподаватель.

– Можно купить кровать, но не сон. Китайская поговорка. – он устало улыбнулся из-под тех самых тоненьких очков, – а ты… Неужели, китайский? – Саша робко кивнула, а внутри нее все так и завопило – Ну вот же он! Он сам спросил! Давай, ну поговори с ним, ну!

Саша открыла рот, но слова ехидно путались, изо всех сил прячась каждое в свое

укрытие в дебрях безусловно достойной внимания, но очень уж робкой Сашиной натуры. Все же, она оценила редкость выпавшего шанса и выдохнула

– Да…

– Саша, не смущайтесь. Я бы вообще предпочел, чтобы милые дамы вроде вас называли меня просто «Андрей» – он быстро, но в то же время галантно поцеловал девушке руку, – но рассеянные господа с востоковедения наверняка сделают неправильные выводы, да, Павел? – Очкастый анимешник виновато высунул голову из-за ноутбука и пробубнил

– Здравствуйте…

– Когда на пересдачу, Паш?.. Хоть на японском смотришь? Полбалла накину, если перескажешь сюжет! – Паша виновато нахохлился, а Соколовский вполголоса рассмеялся, подошел к нему и похлопал по плечу, – ладно, накину за твои культурологические подвиги. С тебя еще как минимум полбалла до тройки, все в твоих руках.

Пока Павел бурчал что-то оправдательное, Сашу тот факт, что он оказался японистом, причем не самым выдающимся, серьезно приободрил, она откинула челку набок и тихо, вкрадчиво, но уже вполне уверенно заговорила.

– Андрей Валерьевич, Вы посмотрите мое задание к зачету? – Соколовский изобразил разочарованную улыбку, – Саша, Саша… – Он вернулся за ее столик.

– Все-таки приятно сидеть рядом с красивым серьезным мужчиной. Брюнетом. Подумала Саша, совсем расхрабрилась и зашуршала листками с заданием. – Вот перевод. То есть, он не весь, я не совсем закончила. – Соколовский махнул рукой, но перевод у Саши не забрал. Ему нравился приглушенный, с едва уловимой хрипотцой, поднимающийся откуда-то снизу подобно восточным благовониям голос, который принадлежал почему-то не известной актрисе или на худой конец джазовой певице, а этой, ничем не примечательной… – … И вот тут еще. «Хорошее качественное вещество» – я решила, что это шутка, ну и… что вы так проверяете знание лексики. – Убаюканный Соколовский вздрогнул и поправил очки:

– Какое вещество? – Саша тем временем продолжала:

– … И вот тут после формул – «бег очень хорошо, стойкий, мозг экстремальный» я не придумала пока… И «рискованный печень». И еще вот тут немного не доделала. Вот. А вообще я поняла так – это рецепт какого-то лекарства, который выписал врач. Вы сейчас, наверное, будете смеяться… – Раскрасневшись, она протянула Соколовскому мятые листы с иероглифами.