Аркадий Никитин - Мельников

Некоторое время спустя, они лежали вместе, закутавшись в плед. Теперь уже Маша склонилась над парнем и нежно гладила его по волосам. Вдруг он улыбнулся, и не дожидаясь вопроса, заговорил

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, только ты пожалуйста не обижайся.

– И не подумаю.

– Я еще давно… Когда увидел тебя в первый раз подумал – вот это сиськи… То есть грудь… Посмотреть бы на нее вживую… – Родион немного смутился, – она у тебя действительно… большая.Как-то так. Я не мог промолчать, это была бы… Ну типа недосказанность… – Маша рассмеялась.

– Тебе нравится?

– О, да…

– Вся в твоем распоряжении!

– Да ну тебя. – Родион рассмеялся. Маша наклонилась над ним, ее густые черные волосы как бы отделили их от остального мира.

– А я когда в первый раз тебя увидела… Не знаю, что я подумала… Ты, наверное, не поверишь… – Родион вопросительно нахмурил брови, – мы столкнулись с тобой на вокзале. Ты еще был вон с той тележкой. Девушка кивнула в сторону чемодана с колесиками, пылящегося в углу, – а потом оказалось, что мы поступили в один колледж, в одну группу. Какое, наверное, у меня тогда, первого сентября было лицо… Ужас. Родион нахмурился чуть сильнее.

– Только не говори, что в универ ты пошла только из-за меня.

– Угадал. – Родион помотал головой.

– Да так не бывает… Хотя, не мне судить… – Последнюю фразу он пробормотал практически про себя. Быстрым, но аккуратным движением, придержав девушку, он перевернулся набок, и оказался с ней лицом к лицу так, что их носы уперлись друг в другу.

– Ты ничего не подумай такого, но тебя не потеряют дома? – Маша мотнула головой.

– Не-а, я сказала, что ночую у подружки.

– Ну подружка, так подружка, кем я только уже не был. И еще одну важную вещь тебе скажу.

– Какую?

– Носы у нас тобой, честно говоря, так себе. В кино сниматься не позовут. – Оба дружно рассмеялись, отметив удачную шутку еще одним поцелуем.

Спецтрубка заурчала и вяло поползла, спотыкаясь о холмистый ландшафт столешницы. Родион недовольно замычал спросонья и отвернулся к стене. После того, как Маша уехала на такси, он зарылся в плед, да так и проспал до позднего вечера с лицом счастливого человека. Спал бы он и дальше, но телефон и не собирался сдаваться. По мере его настойчивого шкворчания Родион приходил себя, а с сознанием вернулась и ответственность. Нехотя он поднес трубку к уху.

– Мельников! Включай четвертый канал.

Родион спорить с полковниками ФСБ не привык, но тут обстоятельства были сильнее.

– У меня нет телевизора.

– Мельников, да что с тобой не так? – Сова-1» сердито проухал в трубку. Родион вздохнул.

– Все не так. А что случилось? Ставки за мой скальп поднялись? Вознаграждение в «бетховенах»?

– Проверь почту. Как посмотришь, ответь, знаешь ли ее.

Родион пожал плечами, подошел к компьютеру и щелкнул мышью. Разбуженный монитор выплеснул ему в лицо поток противного липкого света, заставив зажмуриться. Но когда письмо открылось, Родион бросился протирать глаза. На фото была та самая пацанка, которую он встретил перед экзаменом.

– Да не то, чтоб знаю… Как-то перекинулись парой слов… Если бы встретил на улице, то узнал …

– А если хорошо подумать?

Родиону весь этот странный спектакль порядком надоел, и он не выдержал.

– А если не подумаю, то что? Сывороткой правды ширнете? Или как? Снайпер меня с крыши снимет, а вы у меня в мозгах пороетесь? Кофе с ней один раз пил. Ну то есть не получилось попить… Где-то еще давно с ней пересекался, но не помню, где и когда… Блин, что я несу …

– Успокойся, Мельников. У меня для тебя три о*уительные истории. Первая. Эту мадаму зовут Саша Воробьева. Она случайно узнала лишнего, а зверюшки ее поймали и заперли в сарае. Пустили бы по кругу как другую Сашу, ты понял, какую. А потом пристрелили. – Родион слушал молча, – короче, у них что-то…. – полковник помолчал, подбирая слова, – да все, б***ь, пошло не так. Она нашла в их барахле армейский стимулятор.

– Что нашла? – Родион неожиданно перебил полковника

– Ну штырево такое, чтоб не чувствовать боли. Пиво можно открывать яйцами. А когда из окружения прорываешься – вообще вещь незаменимая. Я бы укололся. – Родион хмыкнул, – а наша Саша вколола себе такую ядреную хрень, что даже головастики из лаборатории под впечатлением. Сидят щас свои пробирки гоняют… Короче. Саша не стала сосать сушку, а приготовила девять котлет по-восточному и сдала нам главного Бен Ладена. – полковник неожиданно спросил, – Соколовского знаешь?

– Профессора?

– Так точно. За звезду можешь ему спасибо сказать. За вторую тоже. Чуть не забыл, тебя же второй представили. И дадут, не сомневайся. Только лично ты его поблагодарить не сможешь. Его, на днях хоронят. Как закопают, можешь сходить поссать ему на могилу. Разрешаю официально. Можешь даже…

– Как так?

– А вот так. – Родион почувствовал, что рука, которой он держал трубку, прилично вспотела, – у нас целый арсенал горелых стволов, ящик этой отравы и предсмертная записка – полковник закряхтел – щас… Погоди, возьму бумажку… Вот – «Пусть это ничего уже не изменит, но я хочу, чтобы вы все знали, – я горько сожалею… – Илья Александрович читал с интонацией Робокопа, а Родион ощущал себя все дальше от границ привычной реальности. – …Я познал цену человеческой жизни, нет ничего дороже…» и так далее. Кончил писать и поужинал маслиной через дырку в виске.

– Какой-то бред…

– Согласен, Мельников. – Родиону показалось, что несмотря на очевидный успех, в голосе полковника спокойствия было не так уж и много, скорее он был чем-то разочарован, – ваш светоч академической науки на себя взял все кроме «Норд-Оста» с Бесланом. Письмо подлинное. Его секретаря бы спросить, да по горячим не нашли… Хрен знает, посмотрим. Всплывет еще. – Родиону показалось, что Надточий тянет время и не зря. Полковник продолжил.

– Теперь вторая новость. Твой друг в реанимации, и дела его хреновые. Мужайся. Только местные новости не листай, там фуфло.

– Санек?..

– Виталий Котов.

– А что …

– Кино целое. «Утомленные бытом». Рассказываю. – Родион медленно сполз на пол и подпер голову ладонью, – сегодня днем поругался со своей подружкой. Та еще сука, кстати оказалась. Ни разу не ЕОТова. – Родион, не готовый к подобному жаргону из уст полковника, поднял брови от удивления, – закатила парню истерику, а сама пошла к подружке, за погубленные годы перетереть б****. – Родион раньше не замечал за полковником привычки украшать словесную стряпню вишенкой из мата, а этой ночью он злоупотреблял им не хуже какого-нибудь малолетнего видеоблогера, – …ближе к вечеру оттаяла. Заторопилась назад, и че ты думаешь? – Родион не успел решить, что он думает, – попалась любителям белого мяса. И повезло же этой кральке, что твой кент там ошивался. Двоих на месте зарезал. Как шавок. От третьего словил маслину в мамон. – Тут полковник как будто начал извиняться, – ублюдка мы найдем, даже не думай. А друг твой сейчас в областной. Богу душу отдает. Не, он, конечно, не приговорен… Но врач. Мой хороший знакомый. Сказал без лишних соплей, чтодела его хре-но-вы-е. – Надточего как будто подменили, эмоции, которыми от него раньше и не пахло, хлынули на волю как колония разбуженных летучих мышей, – Мельников. Ты херов феномен. В чем твоя… В чем ваша гребаная тайна? У тебя даже друзья какие-то… не такие. А сам, б***… Да даже не подумал с**а чтоб сбежать, б****, спасти свою сраку, хотя надо! Ну надо б****! Какие варианты против с**а целой армии? Так нет же, он и первый раз и второй лезет под пули, чтоб спасти тех, кто ему с**а никто, и звать бл*** никак! – он замолчал. Родион не знал, что сказать. Евгения тоже молчала. Наконец полковник успокоился и продолжил, – ты не принимай на себя, Мельников. К тебе претензий нет. Это к себе претензии. Я раньше не представлял, какой х***ей мы занимаемся. Контора. Армия ментов, стукачей, троллей – было хорошо слышно, как на слове «тролли» он сплюнул, – фильтруем г**но. Соцсети, эти, как их… мемы. Меня тошнит от этих мемов. Я сам уже как мем… – Родион вдруг перебил полковника.