Анна Никода - Домовой

Я, конечно, существо ночное и бодрствованием в три часа пополуночи меня не удивить. Но уборка в такое время?! Этого со мной еще не случалось. Кот и куница затаились, дабы не попасть под горячую руку — особенно, когда я начала собирать рассыпанную по полу рассаду. Обидно стало — я несколько дней тут горбилась, чтобы все это посадить, а эти поганцы в пять минут половину рассыпали — растоптали. К тому же, земля была сырая — только утром все поливала — так что ограничиться веником не вышло — пришлось идти за водой. Набирая посреди ночи воды из колодца, я чувствовала себя настоящей ведьмой. Не самое приятное ощущение, если так посмотреть. Ночь я никогда не любила, а теперь, когда толком даже защититься не могу — тем более.

Ведро тихо булькнуло — не так уж далеко, кстати, вода все поднималась — и я повернула ручку колодезного ворота, огласив окрестности визгливым скрипом. Хоть бы снова соседей не разбудить. Луна, выглянув из-за туч, отразилась на черной масляной поверхности воды. Я двумя руками вытянула ведро и уже хотела было переставить на землю, как поверхность неожиданно плеснула вверх — вместе с бледно-синей рукой, обернутой в остатки белого платья. Обжигающе-ледяные пальцы схватили меня за запястье.

— Твою!.. — вскрикнув, я отскочила от колодца — ведро ухнуло внутрь, скорбно там булькнув.

Сердце у меня колотилось, как бешеное. Первым порывом было сбежать в дом, но повернуться к колодцу спиной трусость мне не позволила — поэтому я пару минут пыталась унять пульс, прислушивалась и присматривалась, пока не убедилась, что больше из колодца ничего не вылезет. Только тогда попятившись, отступила к дому.

За ведром так и не вернулась — ну его к бесам! Заперлась на засов, потом, на всякий случай, залезла на чердак и достала оттуда последний пучок полыни. Он уже изрядно выдохся с прошлого года, но хоть что-то: я истолкла его в ступке и обсыпала стены, надеясь, что это подействует. И все равно заснула только, когда на горизонте начало светлеть, плеснув утренним лиловым светом.

Про куницу даже не вспомнила.

Права была Ника — чего только не заведется в доме, если нет в нем домового…

Пробуждение выдалось… Странным. Проснулась я, вымотанная вчерашними событиями, поздно — уже к обеду время шло. На улице ранняя весна решила внезапно сдать позиции, словно передумала — темные тучи обложили небо, сыпало редким крупитчатым снежком, а окна по углам покрылись изморозью. Соответственно в доме тоже было не слишком тепло. Из-под одеяла вылезать не хотелось, но я заставила себя рывком соскочить на пол — никто за меня печь не растопит и скотину не накормит… Пока умылась-оделась, пока позавтракала — за окном солнце встало в зените. В доме стояла подозрительно мирная тишина, поэтому я даже не сразу вспомнила ночные приключения. А когда вспомнила, выяснилось, что куницей в доме и не пахнет. В прямом смысле — звериного дикого запаха не было и в помине. Может, у меня еще и с нюхом проблемы? Но нет, все другие запахи я чувствовала отлично. Обыскав все углы и так не обнаружив зверька, я немного успокоилась — ну ее к бесам, сбежала и хорошо!

Собранная вчера рассада сидела в заново пересыпанных банках с поникшими листочками. Мрачно предчувствуя, что к завтрашнему утру она окончательно загнется, я предпочла провести день вне дома — давно нужно было сарай вычистить, да старые сборы под потолком (от блох да паразитов, мышей, зверья и прочего) выбросить. Поэтому несушки были безжалостно изгнаны на улицу, коровам пришлось потесниться, пока я выскребала навоз, да застилала соломой пол. Все шло хорошо, пока я не решила долить в поилки воды и не вспомнила о ночном… эээ… визите. Поежившись, с опаской глянула на колодец, но делать было нечего — ведро в любом случае нужно было достать.

При свете дня все выглядело очень невинно — ни тебе суеверного страха, ни холодка между лопаток. Ни подозрительных конечностей. Вода плескалась на полметра ниже уровня земли, ведро почило где-то на дне.

— Зар-раза, — прошипела я, убедившись, что достать его без посторонней помощи никак не получится. — Ну погоди же у меня…

Пылая праведным гневом, я прикрыла двери в доме, подперев их лопатой — исключительно, чтобы посетителям, буде они случатся, было ясно, что я ушла, но скоро вернусь. На самом деле, я никого особо не ждала — у Гришки своих забот по весне хватает, да и папаша поди припрягает на работу, Настя с мальчишками тоже в хлопотах — весна в деревне год кормит. Сейчас зазеваешься — потом урожай не соберешь. Про участкового и говорить нечего — он ко мне носа не показывал уже пару недель. Так что я вполне беззаботно оставила свое жилище и направилась выше по течению, туда, где река делала плавный изгиб, оставляя за собой родник и уютную заводь.

То есть раньше была заводь — а теперь вода поднялась и все затопило. Я и подобраться не смогла — темные речные воды, взбаламученные прошлогодней травой, срытой с берегов осколками льда, плескались аккурат у тропинки, с которой я обычно спускалась вниз еще метров десять. Лед — грязный, подтаявший, стремительно несся мимо, сталкиваясь и треща от натуги. Нечего и думать туда соваться. Потоптавшись по берегу, я вздохнула и, брезгливо поморщившись, сунула в воду руку. Авось меня и без полного окунания услышат.

— Может, вылезешь на минуточку? Ау, русалка? — я мучительно пыталась вспомнить, знала ли вообще когда-нибудь имя девчонки.

Но вода была тиха.

— Ну и стоило тогда ночью ко мне заявляться? — разозлилась я. Подумала и сложила из пальцев, в воду засунутых, известный интернациональный жест. По центру омута тут же взбурлили пузыри воздуха. Ага! — Вылезай давай.

Над водой в паре метров от меня показалась заросшая водорослями и тиной макушка. За зиму русалка заметно отощала — подпитываться чужими эмоциями ей было неоткуда, так что на худеньком личике бельма больших, на выкате, глаз, были особенно уродливы. Поеденный рыбами миниатюрный ротик плеснул в мою сторону водой.

— Ведро мне утопила, напугала до чертиков, чего надо-то? — убедившись, что меня услышали и увидели, я спокойно села на колени, намереваясь мило побеседовать.

Вместо ответа она снова исчезла — только круги по воде пошли. — Да чтоб тебя-аааа!

У самого берега вода внезапно вспучилась, словно гравитация вдруг решила сработать в обратную сторону, окатила меня с ног до головы и потянула за собой, не хуже, чем козу за веревкой. Я только и успела заорать — ни опереться, ни попятиться — как в следующую секунду оказалась под водой, барахтаясь, как слепой котенок. Перед глазами мелькнуло одно лицо, второе, третье — матерь человеческая, сколько же их тут?! Русалки круговоротом носились вокруг меня, утягивая все дальше. Я пыталась сопротивляться — пока воздух в легких окончательно не закончился и в глазах не начало темнеть.