Владислав Алейников - Энтропия

– Назови мне свое имя! – закричал я и ударил лишенную мозгов голову кулаком со всей силы.

– Александр Еремкин, – раздался голос из-за спины. – Живет в Москве сорок два года, вдовец. Еще у него была дочь, до недавнего времени.

Я обернулся назад. В дверном проеме стоял Дмитрий. На нем был одет медицинский халат.

– Но как? – я потерял дар речи. – Ты ведь умер?

– Умер, – ухмыльнулся он в свойственной ему манере. – Но это не мешает мне жить в твоей голове. Тебе ведь нужны недостающие делали, я тебе их любезно предоставил, ты чем-то недоволен?

Я поднялся с пола, подошел к нему и потрогал окровавленными руками. На его белом халате остались алые отпечатки крови с моих кистей.

– Но почему именно ты?

– А почему не я? – он снова улыбнулся. – Может тебе приятнее видеть на моем месте подружку Арни? Я могу и это устроить.

– То есть ты всего лишь проекция?

– Как и все вокруг, – он огляделся по сторонам. – Стресс, пережитый тобой во время транса, увеличил его глубину, стирая границу реального. Ты ощутил полное присутствие, как и в тот раз, когда Фрейд впервые ввел тебя в это состояние через гипноз. Тот раз тоже все казалось настоящим, ведь не знал, что ты в симуляции.

Дмитрий достал из кармана халата зеленое яблоко и вложил мне его в руку.

– Откуси, попробуй.

Вцепившись зубами в кожуру, я сразу же почувствовал, как от яблочной кислоты мне свело лицо.

– Ну как, такое было в самолете? – улыбнулся Дмитрий. – Ты должен помнить, что это твой искусственный мир, пусть и основанный на реальных событиях, а значит, ты можешь делать здесь все, что сочтешь нужным. Главный здесь ты.

Из лестничной площадки в коридор ворвались двое первых полицейских в шлемах и с автоматами. Стремительно приближаясь, они навели на меня оружие и что-то кричали. Когда один из них оказался рядом со мной и приготовился повалить меня с ног, я внезапно очутился стоящим возле окна в паллете интенсивной терапии. Рядом со мной по-прежнему находился Дмитрий, облаченный в белый халат. Посреди палаты стояла кровать, вокруг которой было нагромождение из медицинского оборудования. Под покрывалом, с введенной в дыхательные пути через ротовую полоть огромной трубкой, на искусственной вентиляции легких лежала маленькая девочка.

– Это его дочь, – сказал Дмитрий. – Она умерла месяц назад. Ей требовалось дорогостоящее лечение за границей. Отец собрал часть денег, помог и благотворительный фонд. Можно было начинать лечение, но возникли проблемы с транспортировкой. Пока продолжалась вся эта бюрократическая волокита, ее не стало. Двумя годами раньше он потерял жену. Она скончалась в этой же больнице. Развившийся перитонит. Она попала в аварию и ударилась животом. Врачи сказали просто ушиб. Оказалось, что это был разрыв кишечника. Действия того врача признали халатными, уволили и обязали выплатить компенсацию в пол миллиона. Он еще тогда хотел подвесить его на столбе, но сдержал себя ради дочери.

Дмитрий открыл дверь, ведущую из палаты. В мрачное пропахшее лекарствами и антисептиками помещение тут же ворвался яркий свет. За дверным проемом находилось то самое место, где во время нашего похода в горы мы делали свой первый привал. Я вышел первым и сразу же почувствовал головокружительный горный бриз и чистейший воздух. Дмитрий вышел следом, закрыв за собой дверь. Она мгновенно растворилась в зелени лохматых елей и перестала существовать.

– Тебе ведь нравиться это место? – он хитро посмотрел на меня.

– Ты запомнил?

– Я, это и есть ты, – Дмитрий, ухмыляясь, постучал себе по голове указательным пальцем.

– Да-да, я что-то растерялся. Это же мой мир, я могу возвращаться сюда сколько угодно, я понял.

– Молодец, – в его голосе было удовлетворение. – И еще один совет из глубины твоего подсознания – молчи о том, чему научился.

– Ты о чем?

– Ты сам себе это сказал, вот и разбирайся, – он хлопнул меня по плечу и ткнул мне пальцем в грудь. – Я это ты. Все что я говорю, ты это уже знаешь.

Он сделал несколько шагов в сторону и остановился.

– Ах да, чуть не забыл. Кирилл просил передать тебе это.

Я подошел к нему и взял в руки листочек с записанными на нем синей пастой символами. Всего их было тридцать два. Тридцать две закорючки из букв, перемешанных с числами значками.

– Это же бессмыслица! Как это вообще можно запомнить? – я попытался найти отклик у Дмитрия, но ответа не последовало.

Оторвав взгляд от записки, я осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было. Тишину нарушало только пение птиц и скрип маслянистых стволов раскидистых елей. Я улегся на траву и принялся повторять вслух тридцатидвухзначный фрагмент кода: #7FFD4…

17

Собиралась гроза. Рыхлая черная туча, стремительно наползавшая на безмятежное небо, ударила в землю электрическим хлыстом всего в нескольких километрах от нашего загородного поместья. Воздух был наполнен прохладой и свежестью с повисшими в нем минорными нотами цветущей около калитки сирени.

– Сейчас польет дождь, – с крыльца окликнула меня Ирэн. – Зайди в дом. И пса своего загони, не то будет потом весь грязный по комнатам носиться.

– Хорошо, сейчас все соберу.

На столе беседки, за которым я сидел, лежало старое полотенце поверх которого аккуратно были разложены части разобранного пистолета Беретта 92 с обоймой и пятнадцатью патронами к нему.

В раздумьях как остановить взбесившегося стрелка из больницы я обратился к Андрею с просьбой раздобыть мне пистолет. Тот, не задавая мне никаких вопросов, вынес из своей комнаты сверток, в котором лежала эта самая Беретта с приложенной к ней кареткой на одну полную обойму. Скрутив полотенце в узел и подозвав собаку как того просила Ирэн, я прошел в дом где приятно пахло свежезаваренным травяным чаем.

– У тебя оружие, в кого ты будешь стрелять? – задала мне вопрос Ирэн, проходившая мимо с бокалом вина.

– Да есть один психопат. Не смог смериться с одиночеством. Уложил половину больницы.

Я поставил сверток на журнальный столик перед диваном и, присев рядом, начал его развязывать.

– Тебе доводилось стрелять в человека? – отпив вина и поглядывая в телевизор, где шел фильм «Человек дождя» она продолжила задавать вопросы.

– Нет, ни разу.

– Думаешь что справишься?

– Не знаю. В тот момент, когда я во время транса встретился с ним лицом к лицу, мне хотелось, прям там удавить его голыми руками.

– А сейчас? Удавил бы?

Я промолчал.

– Пыл поутих? – Ирэн повернулась ко мне. – Это эмоции. Но иногда случается так, что выбора не осталось. Главное, это убедиться в том, что это последний вариант из всех возможных.

Ирэн снова сделала глоток вина, поставила бокал на столик рядом с разобранным пистолетом и закурила сигарету.