Владислав Алейников - Энтропия

Сорвав рацию с его ремня, и еще раз пнув в бок, я выбежал из здания и, перебравшись через забор, скрылся из виду за высокими кустарниками. Нарезав зигзагов, я стянул капюшон и маску. Отобранную рацию я протер от отпечатков лоскутом ткани и выбросил в сторону. Еще по дороге во двор, где был припаркован мой Сурф, я понял, что выпустив пар, мне стало намного легче. Сожалея о случившимся в целом, я нисколько сомневался в правильности принятого мною на кладбище решения, пусть оно и выдалось не простым для меня. Мои руки были чисты. Я защищал себя и защищал людей, которые в большинстве своем не пасуют перед трудностями и неустанно тянут лямку тяжелого бремени, которое сами на себя взвалили по зову сердца. Иногда им приходится говорить неутешительные слова, глядя в глаза людям, которые видят в них последний шанс. Такова природа, так устроена жизнь: кому-то в ней везет, а кто-то просто умирает. Как бы там не было, ни одна людская трагедия не вправе становиться краеугольным камнем чужих судеб, особенно если тебе пытались помочь.

19

– Он что-то нарыл, – без приветственных реверансов зазвучал воодушевленный голос Кирилла из телефонной трубки. – Он ждет нас дома. Ты за мной заедешь?

Не прошло и часа, как широкий протектор на шинах внедорожника разбрасывал по сторонам воду из луж на улицах подмосковного Серпухова, образовавшихся из-за потопа, устроенного затяжным дождем продолжительностью в целую неделю.

Сорок дней и сорок ночей согласно библейским приданиями не переставая, лил дождь, что бы за топить Землю во время Всемирного Потопа. Между тем, Серпухову и двух дней хватило с достатком, чтобы превратить улицы в качественную кинодекорацию для съемок фильма о весьма эксцентричном поведении Первовиновника бытия, демонстрирующего всепрощение путем утопления всего живого в воде. Иссохшаяся после весенней засухи земля напиталась подобно губке. Система ливневых стоков не справлялась со своей задачей, благодаря чему во всех низинах собиралась вода, образуя естественные водоемы.

Леха встречал нас возле своего подъезда. Он тут же плюхнулся на заднее сиденье, надавив своим богатырским весом на скрипучие рессоры и попросил отъехать подальше от его дома. Мне неизвестно чего он опасался, но я принял правила его игры, отвезя нашу банду в более укромное место.

Прибыв в пункт назначения, хипстер-параноик еще раз осмотрелся по сторонам, а затем достал из своего необъятного рюкзака сложенный пополам лист бумаги. Он передал его мне, ожидая в ответ восхищения. Вместо этого ему выпало увидеть два удивленных лица смотревших не него с переднего ряда сидений.

– И что? – с непониманием в голосе заметался он на месте. – Где крики «Вау! Молодец!» и все такое?

– Лех, ты что нам принес? – показывая на бумагу, спросил Кирилл.

– Как что? Это место, откуда Маяк пишет свое письма. По крайней мере, последнее было точно оттуда.

– Это цифры! – возразил Кирилл.

– Координаты. Это координаты, верно? – влез я в диалог.

– Ну, хоть один умный человек, – облегченно выдохнул Алексей и сразу же переключился на Кирилла. – Вот ты всю школу фигней всякой прозанимался, наверное, так же и университет окончил.

Подумав какое-то время Леха, усмехнувшись, продолжил:

– Подожди, ты не заканчивал университет, ты в ремесленное училище пошел?

Он сидел на заднем сиденье, заливаясь смехом.

– Да пошел ты! – психанул Кирилл. – Откуда я знал, что это координаты. Я что тебе – картограф?

– Успокойся, – остудил я пыл Кирилла. – Лех, скажи, ты узнавал, что это за место?

– Просто улица в Питере, ничего особенного.

– Жилой дом, торговый центр или что-нибудь еще?

– Если конкретно, то это проезжая часть.

– То есть он двигался? – вмешался Кирилл.

– Нет, он был неподвижен. Спутник определяет координаты с точностью до полуметра.

Мы с Кириллом посмотрели друг на друга с недоумением.

– Ну что, все? Я пошел? – прервал молчание Алексей.

– Я подвезу.

– Не стоит, – открыл он дверь. – Я прогуляюсь пешком.

Он выбрался из машины, громко захлопнув за собой дверью. Натянув на плечи лямки безразмерного рюкзака и не оглядываясь на нас, он вышел на тротуар, пошагав в сторону того места, откуда мы его забрали.

– И что теперь? – после нескольких минут раздумий снова заговорил Кирилл.

– Когда в последний раз ты был в Питере?

21

На этот раз город мостов и каналов приветствовал нас горячим солнцем, одиноко прогуливающимся по безоблачному небу. Скорее всего, суровые викинги во время своего очередного похода за трофеями прихватили из теплых краев тепло, превратив свою холодную землю на берегах Финского залива в побережье Майами. Сменив теплые тулупы и плащи на шорты и майки, викинги всем своим видом показывали, что все эти небылицы о столице хандры и депрессии по ясным дням не про их город. Прячась в прохладе кондиционеров, полицейские в патрульных машинах даже не пытались предпринять мер к остановке подозрительного внедорожника, номерные знаки которого были полностью скрыты под толстым слоем грязи, лишь только лениво провожая нас своими недовольными взглядами.

Сам город утопал в зелени. В схватке между природой с одной стороны и коммунальными службами с другой, последние выглядели явными аутсайдерами. Садовники с секаторами и косильщики с мотокосами не успевали справляться с буйно развивавшимся растительным миром, почувствовавшим пришествие настоящего лета.

Серым пятном на выкрашенном в теплые цвета холсте было недовольное лицо Кирилла, словно он за раз заглотил целый стандарт левомицитина.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

– Все в порядке, – сухо ответил он мне. – Так, неприятные воспоминания.

– О чем?

– Личное. Не вникай – отчетливо он дал мне понять, что делиться переживаниями со мной он не намерен.

Тем временем до места, обозначенного финишным флажком на экране навигатора, оставалось меньше километра. Длинный проспект с четырех полосной дорогой, по две в каждые стороны, уходил вдаль, прерываясь едва различимым с большого расстояния масштабным строением. По обе стороны дороги была сплошная застройка архитектурными шедеврами ранней советской эпохи. Въезжать во дворы таких зданий со стороны проспекта было возможно только через узкие арки, предусмотрительно закрытые шлагбаумами. Сделанные из современного пластика, эти красно-полосатые заграждения выглядели неуместными и портили вид.

Я вообще сторонник визуальной эстетики. На земле множество различных материалов, которые будут органично вписываться в тех или иных планах. Но когда начинают пластиком обшивать фасады старых зданий, меня коробит, будто бы напротив пирамиды Солнца в Теотиукане установили металлический ларек с шавермой.