Жан-Габриэль Косс - Цветные карандаши [litres]

Из новостной ленты сайта газеты lemonde.fr

Э. Л. Джеймс планирует издать новый роман – «Миллион оттенков серого».

– Говорю тебе, я вижу цвет этого вина, – снова и снова повторял Артюр, на сей раз обращаясь к Момо, своему другу-экспедитору.

– А я тебе говорю, что у вина не цвет, а одежда, – ответил тот.

– Ну, и какого же цвета одежда у этого молодого божоле?

– У этого? Нечто среднее между цементным раствором, Гиннессом и мясным бульоном.

– А раньше она какая была?

Момо, приосанившись, с видом знатока покачивал бокал, пристально всматриваясь в отсветы вина.

– Энологи называют оттенок белой черешни, светло-красную одежду, свидетельством молодости вина.

– И что это за цвет, по-твоему, светло-красный? Это розовый! И я могу засвидетельствовать, что в этом году молодое божоле – розовое!

– Да нет же, молодое божоле – не розовое вино.

В нетрезвой голове Артюра мелькнула мысль.

– А это хорошая идея. Сейчас сравню. Толстяк, налей мне розового, пожалуйста.

Толстяк закатил глаза и подал ему очередной бокал.

– Вот видишь – розовое вино ни за что не следовало бы называть розовым, – разочарованно произнес Артюр. – Я его вижу почти серым. Чуть розоватый отлив на поверхности – и это все. А я теперь сделался специалистом по розовому цвету, уверяю тебя. Но, насколько я помню, раньше у него оттенок был скорее оранжеватый. Ничего не поделаешь, я все равно его выпью.

Запрокинув голову, он поднес бокал к губам.

– Ты нас уже достал со своим розовым, – заметил Жильбер, прокладывая себе дорогу к стойке, чтобы взять бокал божоле. – Значит, говоришь, ты видишь этот цвет? – прибавил он с вызовом.

– Можешь мне поверить!

– Сейчас мы тебя протестируем. Кажется, при мне есть одна штука, на которой раньше было кое-что розовое.

Жильбер раскрыл бумажник.

– Права у тебя розовые! – обрадовался Артюр.

– Не держи меня за дурачка, я не вчера родился, всем известно, что водительские права раньше были розовыми. Посмотри на эту фотографию, – велел Жильбер, вытащив ее из бумажника.

Парочка, которую хоть сейчас на свадебный торт, позировала в окружении двух десятков принаряженных гостей, в том числе дам в шляпках, большей частью – азиаток, как и сама невеста, которая красовалась в пышном белом платье. Артюр перевел глаза на Жильбера, сравнивая.

– Похоже, алкоголь неплохо помогает сохраниться. Это ведь ты?

– Да, так что ты видишь розовое на снимке?

– Никто в розовое не одет, – ответил Артюр, снова взявшись за бокал.

– Посмотри как следует!

– Ну да… ты тут в розовых носках!

Ошарашенный Жильбер впился в него взглядом, разинув рот.

– Он не просто так ляпнул, – запинаясь, промямлил наконец Жильбер, потрясенно глядя на Момо.

– Да-да, на тебе вырвиглаз-розовые носки, примерно такого цвета, – добил его Артюр, вытащив рисунок Луизы. – Это мне дала дочка соседки из дома напротив.

– Блин! – завопил Жильбер, увидев рисунок.

– Что? – не понял Артюр.

– О, черт… – выдохнул Толстяк.

– Да иди ты! – в тон остальным вставил Момо.

– Что?

– Я вижу, что она розовая, твоя картинка! – пробормотал Толстяк с таким видом, будто узрел Пресвятую Деву, Царицу Розария.

– И я тоже! И божоле теперь стало розовым! – изумился Момо.

– А я вижу свои розовые носки на фотографии! – завопил Жильбер.

Артюр забрался на стойку и, вскинув рисунок над головой, показывал его десятку собравшихся вокруг него выпивох. Как модель года «Плейбоя», которая вышла на боксерский ринг объявить о начале нового раунда.

– Угощаю всех! – проблеял Толстяк, тренькая колокольчиком.

Из новостной ленты сайта газеты lemonde.fr

Картина Пьера Сулажа из серии «Сверхчерный цвет» была продана за 310 миллионов долларов и стала самой дорогой картиной в мире.

Артюр никак не мог уснуть. Ему было душно, кружилась голова. Он открыл окно, чтобы подышать. Холод в конце концов добрался-таки до Парижа, но Артюр, совершенно голый, обливался потом. «Мне надо бросить пить», – в энный раз за неделю твердил он про себя, с омерзением принюхиваясь к запаху выступающих на лбу капель, отдающих винной бурдой. В руках он бережно держал совершенно измятый и скомканный рисунок. Один из посетителей QG пытался его выкрасть. Они поругались. Артюр, хотя и не прочь был подраться – это напомнило ему времена, когда он играл в регби, – не решился на бой в таком состоянии. Он сбежал, «позабыв» заплатить за выпивку. Пронзительный звонок выдернул его из полудремы. Звонок? Последним, кто звонил ему в дверь, был судебный исполнитель, явившийся вручить ему письмо. Кто же это к нему пожаловал в одиннадцать вечера? «Может, приперся Толстяк, чтобы я заплатил по счету?» Артюр лежал в постели голый, чувствуя онемение во всем теле.

– Кто там? – закричал он.

– Извините за беспокойство, я журналист, – произнес голос с иностранным акцентом.

– Приходите завтра. Я не очень хорошо себя чувствую.

– Позволю себе настаивать.

Артюру хотелось только одного – спать, чтобы голова перестала так бешено и одуряюще кружиться.

– Завтра!

Внезапно раздался глухой удар. Его дверь только что взломали. Перед ним в полумраке выросли двое с оружием и в масках.

Под воздействием алкоголя Артюр совсем не испугался, скорее раздражился. И тут же все понял. Они тоже задумали украсть у него рисунок.

– Это подарок, единственный мой подарок, это мое! – выкрикнул он, вцепившись в листок.

– Где рисунок? – спросил один из них, включая свет.

Здоровенный громила.

Артюр едва успел сунуть бумажный комочек в рот, запихнув его между десной и щекой.

Эти двое, грубо выдернув его из постели, уложили на пол лицом вниз и заломили руку. Действовали они четко. Профессионалы. Артюр чувствовал, как бумага у него во рту расползается.

– Где рисунок? – грубо напирали они.

– Идите в задницу, – процедил сквозь зубы Артюр.

Второй принялся бесцеремонно обыскивать все закоулки его квартиры. Опрокидывал столы, вытряхивал все из ящиков, из шкафов. Артюру ситуация показалась забавной. Он видел себя героем, погруженным в действие одного из фильмов Хичкока. Такие всегда из всего выпутываются. К тому же в конце оказываются в постели с красивой блондинкой.

– Блин, я только что навел у себя порядок!

Громила потянул его за волосы, поднимая голову:

– Где ты его спрятал?

Прямо как Лорел и Харди, вдруг подумал Артюр, глядя на двух незваных гостей. Лорел и Харди в котелке, надвинутом до подбородка.

Артюр глуповато улыбнулся, но Харди тут же с размаху прихлопнул его улыбку свободной рукой. Рисунок застрял у него в горле. Артюр, подавившись им, раскрыл рот, и Харди заметил бумажный комочек.