Жан-Габриэль Косс - Цветные карандаши [litres]

– Вы что, не видите, что оно розовое? – в отчаянии взывал Артюр.

Жильбер бросил на него взгляд чернее своего кашемирового пальто. Артюр сделал шаг назад.

– Ах да, возьми, ты вчера забыл. – Толстяк протянул ему подставку под кружку, на которой Артюр записал время встречи в центре занятости.

– И здесь розовое! – завопил Артюр, глядя на сделанную его почерком запись. – Я писал карандашом, раньше он был розовым. И розовый цвет снова появился. Вы что, не видите?

– Да отцепись ты уже от нас. – Тон у Жильбера стал угрожающим.

– Послушай, Артюр, сейчас всем нелегко, – сказал Толстяк, и круги у него под глазами говорили о том же. – Мы все вымотались. Давай-ка я тебе сделаю чашечку черного-пречерного кофе.

Окрестности биржи. Пьеретта чуть дрожащей рукой толкнула застекленную дверь кафе-кондитерской. «Нам сюда», – сказала она вошедшей следом Симоне; та крутила головой, озираясь. Пьеретта разглядывала прилавок с восхитительными пирожными, особенно ее притягивали наполеоны – по ее мнению, лучшие во всем Париже. Кондитеры и повара точно с двух разных планет, думала звезда кулинарии всякий раз, когда их пробовала.

– Сядем здесь? – предложила Симона и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в глубокое кресло с вытертой бархатной обивкой.

Дать отдых натруженным ногам – какое блаженство! Некогда алые виниловые сапоги на танкетке, подаренные самим Дэвидом Боуи после его выступлений в образе Зигги Стардаста, оказались ей великоваты. Для Симоны эти сапоги – машина времени, позволявшая вернуться в прошлое. В беззаботное прошлое, когда было дозволено все, особенно то, что было запрещено.

Пьеретта опустилась на диван по другую сторону низкого столика. К ней приблизился толстый местный кот и запрыгнул на колени.

– И ты тут как тут, – кивнула Пьеретта.

Она поискала глазами хозяина, с которым утром общалась по телефону, но его здесь не было. К ним подошел молоденький официант в короткой куртке и в бабочке.

– Я лучше закажу наполеон, – суетливо проговорила Пьеретта.

– Как хочешь. Так, значит, один наполеон и один радужный чай, – бросила Симона официанту, недвусмысленно ему подмигнув.

Тот ответил легким заученно-почтительным поклоном.

– Вообще-то я тоже возьму такой чай, – еле слышно прибавила Пьеретта.

Три старые дамы с безупречной укладкой за соседним столиком синхронно улыбались, стараясь поймать взгляд Пьеретты, которая нервно наглаживала мурлычущего кота.

Несколько минут спустя Пьеретта приподняла крышку чайника, в котором вместо чайных пакетиков заваривались два кусочка промокашки, пропитанных ЛСД. С бумажек ей улыбались оттиски смайликов.

«Как это может быть, что только я один вижу розовый цвет?» – спрашивал себя Артюр, выходя из бара. Поравнявшись с юным красавчиком, державшим в руке ярко-розовую сумку из «Тати», Артюр одарил его блаженной улыбкой, но тот, неверно истолковав этот знак дружеского расположения, опустил глаза. В лавочке для новорожденных Артюр замер перед ползунками. Еще чуть-чуть – и он бы купил одни, но его отпугнула цена крохотной розовой тряпочки.

Весь день он шатался по Парижу и всякий раз, как натыкался на что-нибудь розовое, испытывал восторг. Этот цвет встречался повсюду, а он никогда его не замечал! Блекло-розовые и ядовито-розовые тона, темно-розовый и цвет бедра нимфы! Не меньше сотни оттенков розового! Будто сотня пестрых оазисов проступила на фоне пепельной пустыни.

На всех скамейках примостились разновозрастные читатели, они пытались укрыться от действительности в книгах. «Я обожаю Барбару Картленд», – прошептал он старой даме, увидев обложку романа в ее руках.

Заглянув к старьевщику, он сделал стойку при виде сладко-розовой куртки с блестками – несомненно, какой-нибудь певец красовался в ней во время народного гулянья. Куртка Артюру была велика. Продавец не уговаривал его потратиться, напротив, неодобрительно поджимал губы, но Артюр с ним не согласился. «Великолепная вещь!» – восхитился он, расплываясь в улыбке.

Пройдя чуть дальше, Артюр заметил, как поблескивает розовая посуда в кафе-кондитерской на той же улице. В зале с полдюжины элегантных старых дам, стоя на четвереньках, мурлыкали или мяукали, стараясь превзойти одна другую. Старая рокерша размашисто чесала за ухом, а одна из ее подруг тем временем облизывала ее коротко стриженную голову. Это все губительное воздействие ЛСД, невольно вздохнул Артюр. Несколько минут полюбовавшись зрелищем, он зашел в цветочную лавку и купил роскошный букет дамасских роз – их легко узнать по прелестному переходу оттенков от розового до белого. Он впервые в жизни купил себе цветы.

Вернувшись в свой квартал, Артюр заметил метрах в пятидесяти впереди себя Шарлотту с Луизой, они шли домой. Настроение у него было чудесное, лучше не бывает, и он припустил за ними вдогонку. Набирая на панели код, Шарлотта почувствовала аромат цветов.

– Если я вас побеспокоил, хочу перед вами извиниться.

Шарлотта узнала этот чуть запыхавшийся голос и повернулась к Артюру.

– Можно я подарю вам цветы, чтобы вы меня простили? – прибавил он, вспомнив, что у него дома все равно нет вазы.

– Разумеется, нет! – сухо ответила Шарлотта.

– Или занавески? – настаивал Артюр.

– Нет, спасибо!

– Спасибо за карандаш! – встряла Луиза, блеснув глазами.

Артюр заметил румянец на щеках девочки.

Наклонившись к ней, он самым ласковым голосом поинтересовался:

– Ты знаешь, какого цвета был твой карандаш?

– Розовый! – не задумываясь, ответила Луиза. – Как твоя куртка!

– Отстаньте от нас! – разозлилась Шарлотта. – Оставьте в покое мою дочь. Если вы не уйдете, я вызову полицию!

– Постойте, это же потрясающе, ваша дочь видит цве…

Но Шарлотта уже захлопнула перед ним тяжелую дверь.

– У нас сейчас скидка на серые шторы с темно-серыми кругами.

За три дня это была первая посетившая магазин покупательница, и продавщица никак не могла опомниться от потрясения. Торговля, как говорится, горела синим пламенем, и это единственный цвет, который с ней был еще как-то связан. Поняв, что покупательница слепая, продавщица мигом переформатировалась:

– Еще у нас есть очень приятные на ощупь тюлевые занавески.

Судя по тембру голоса, она большая и толстая, тут же представила себе ее Шарлотта, судя по тонкому запаху духов – довольно элегантная. А волосы у нее вьющиеся, опять-таки предположила Шарлотта, и угадала верно, хотя и сама не знала, как ей это удалось.

– Мама, давай купим вот эти, – попросила одетая во все розовое Луиза, показывая на занавески клубничного цвета.

– Совершенно прелестный жемчужно-серый оттенок! Они тоже продаются со скидкой.