Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– А что, у тебя и на примете кто-то есть? – заинтересовался Ани, тощий и неистребимо веселый юнец, без памяти влюбленный в соседскую дочку. Сватовство уже было слажено, и Ани не чаял, как дожить до осени, когда он со своей быстроглазой хохотушкой обменяется, наконец, шактулками с именем.

– Тебе первому скажу, – отшутился Дылда.

– Нет, а ты правда жениться задумал? – не отставал неугомонный Ани.

– Только после тебя, – засмеялся Лан.

– За мной дело не станет, – заверил его Ани.

– А что, – солидно произнес Гань, – жениться – это правильно. Ты только скажи, а уж мы тебе такую свадьбу закатим!

– Не хуже, чем семья Мин, – поддержал его Фан.

Лан аж щеку изнутри прикусил от изумления. Надо же, как иногда везет! Он-то ума приложить не мог, как бы этак понезаметнее своротить разговор на свадьбу в семье Мин – именно об этом его попросила Забияка, чтобы помочь Шану – а беседа в нужную сторону свернула сама собой!

А раз сама собой, то грех не воспользоваться.

– Меня там не было, – осторожно начал Лан, – я тогда как раз в патруле ходил. Хотел отпускной день взять, да заменить меня некем было, вот и не получилось. А говорят, с размахом свадьбу устроили, и гостей назвали всяких, и своих, и со стороны…

– Уж это точно! – расплылся в улыбке Гань. – Я, к примеру, с собой лекаря нашего квартального взял, он моего тестя от лихорадки вылечил, никакого врача звать не понадобилось. А вот Бун учителя из храмовой школы позвал, который его старшенького грамоте учит.

– Это Сай, что ли?

– Да нет, другой, ты его не знаешь. Новенький. Но учит отменно.

– Да, а вот Кай – он знаешь, кого позвал?

Не прошло половины листа, как Лану вывалили если и не все имена приглашенных со стороны гостей, то, по крайности, очень многие. Оставалось решить, как донести их по назначению, и побыстрее. Ведь закатная стража заканчивает свой обход только в полночь – а до полуночи многое может случиться. Да и где искать Храмовую Собаку, если он в управе не сидит, а бегает по своим следственно-розыскным надобностям?

Значит, искать надо того, кто не бегает.

Лан заприметил на перекрестке мимохожего шкета – судя по виду, явно из Подхвостья – и окликнул его. Шкет подошел неохотно: и ослушаться стражника нельзя, себе дороже, и торопиться не с руки – мало ли что у стражника на уме? Вдруг плюху дать хочет или с улицы согнать?

Но на уме у Лана было совсем иное.

– Эй, парень, ты Забияку… тьфу, то есть госпожу Бай Ласточку знаешь?

– Да кто ж ее не знает, – степенно произнес шкет. – Из своих она. Это тебе кто-то все наврал, служивый. Я ей ничего не сделал. Из наших никто ее за кошелек не дернет, ничем не обидит. У своих воровать – лапа отсохнет.

– А я разве сказал, что ты ей что-то сделал? – хмыкнул Лан. – Я тебе к ней поручение дать хочу. Где живет, знаешь?

Шкет взволнованно кивнул. Заранее помысленное им несправедливое обвинение отменялось, да к тому же стражник хочет ему еще и поручить что-то… есть чему радоваться.

– Тогда сбегай к ней, скажи, что мне надо с ней словом перемолвиться. Через пол-листа мы с обходом доберемся до Вишневого сквера, пусть она там и ждет со стороны Плиточной улицы. И вот – держи.

Лан вручил шкету монетку в два гроша: для такого, как он, совсем недурной заработок.

Шкет в восторге подпрыгнул, дрыгнув в воздухе пятками – внезапное внимание стражника обернулось неожиданно приятной стороной – и умчался прочь, крепко сжимая в кулаке монетку.

– Плакали твои два гроша, Дылда, – ядовито сообщил Нин. – Нашел кому деньги давать – попрошайке подзаборному.

Лану сделалось противно.

– Знаешь, Гусак, – медленно произнес он, намеренно называя Нина столь ненавистным ему прозванием, – почему мы в детстве всегда били морду тебе и таким, как ты, а вы нам троим – ни разу? Потому что ты никогда не понимал нас и таких, как мы.

Как выяснилось всего полтора квартала спустя, непонимание Гусака распространялось не только на сверстников из Подхвостья.

Перекресток обретался аккурат на границе двух участков. Из троих выпивох, восседающих на углу Плиточной и Мельничной улиц на перевернутых ящиках, один проживал на «земле» обходящего Дуна, а двое других являли собой личную головную боль Дылды. Обходящий, он ведь не только дозор несет на своей «земле», он и вообще ответ держит за ее обитателей. Кто, как не он, должен знать, к кому приехала вроде как погостить подозрительная родня, у кого дружок в карты мухлюет, чей сын совсем от рук отбился и в какой лавке приказчик зачастил в веселый дом. Знать – и не допускать безобразий. Уж сколько раз Дылда захаживал и к Толстому Скворцу, и к Зеленому Кочану, пытаясь их усовестить! Сколько раз они клялись, что с выпивкой покончено, ну вот совсем, больше ни-ни! А толку с их посулов, если заводила в их троице вовсе даже Кривой Кобель – а он проживает на «земле» Дуна? Сколько раз Лан просил стражника Дуна взять этого лоботряса за шкварник и потрясти хорошенько! И ведь Дун обещал. Вот только проворства ему недоставало. Молодой еще, неопытный. Так ни разу и не поймал бузотера с поличным.

Зато Лан, похоже, сподобился. Конечно, пьянство среди бела дня в неположенном месте – не драка или, к примеру, буйство в трактире. Но что-то все же лучше, чем совсем ничего. Теперь у Дылды есть основания прихватить всю троицу разом – и тут уж Кривой нипочем не отвертится! Даже если Скворец и Кочан станут выгораживать дружка, их семьи все как есть скажут. Натерпелись они от его подстрекательств.

И Лан широким шагом направился к подвыпившей троице.

А вот Нин рванул к ним бегом.

Подогретая завистью злоба так и кипела в нем – и эта злоба искала выхода. Ее надо было сорвать хоть на ком-нибудь! На ком-то безобидном. Лан для этого ну никак не годился – с детских еще лет Нин слишком хорошо помнил, что кулаки у Дылды не отличаются ни мягкостью, ни медлительностью. Опять же, попробуй, накати в морду стражнику при исполнении – дорого расплата встанет. А тут какие-то пьянчужки – чем не мешки для битья?

Лан и ахнуть не успел, а Нин уже набежал на троих выпивох, уже замахнулся дубинкой… Дылда метнулся к ним стрелой – но его вмешательство не потребовалось. Скворец был хоть и толстым, а проворным, и умел не только чирикать. Он не дал огреть себя дубинкой. Когда Лан оказался рядом, дубинка валялась на земле, а Нин успел получить с двух сторон по роже так слаженно, словно Скворец и Кочан заранее сговорились, а заодно еще и пинка под зад от Кривого. Хорошего такого пинка – Нин отлетел на добрых полтора своих роста и только тогда бухнулся все на ту же многострадальную задницу.

Собственно, тем дело и кончилось. Присутствие Дылды угасило драку в самом зародыше.

– Ну что, господа хорошие – пьянствуем? – благожелательно поинтересовался Дылда.