Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– Круглое, – ответила Куница.

– Такое? – Шан изобразил предположительные очертания.

– Нет, – подумав, сказала Куница. – Скулы у него… – она прочертила в воздухе косую линию.

Ясно. Значит, между округлым и пятиугольным.

Шан наметил скулы.

– Похоже?

– Да…

Судя по взгляду, которым одарила домоправительницу хозяйка, Кунице предстояло в скором времени щеголять еще одним синяком.

Странно.

Но Шану было не до странностей. О них он подумает потом. А сейчас он должен найти пропавшего ребенка. И ради этого он вытрясет из обеих женщин все. И что они помнят, и чего не помнят. Вот уж это он умеет.

Спустя примерно пол-листа рисунок был готов. Мальчик лет шести. Симпатичное лицо. Живое, даже, пожалуй, дерзкое. Неудивительно, что его прозвали Огоньком.

И Шан его найдет.

Весь Далэ перевернет, а отыщет.

И только тогда возьмется за его матушку…

– Хорошо, – подытожил Шан, ненадолго откладывая грифель и разминая уставшие пальцы. – А теперь такой же портрет составим на вашего пасынка.

– Это еще зачем? – мгновенно напряглась женщина.

Ответный взгляд Шана прочитывался однозначно: “Ты точно дура – или притворяешься? И если второе – то зачем?”

Бирюзовый Браслет опустила глаза.

– Итак – какое у него лицо?

– Овальное… – с ненавистью процедила она.

Худо-бедно портрет Весеннего Листа со слов обеих женщин был составлен. Хорошее лицо. Спокойное и неглупое. А главное – злобы в нем нет. В жизни бы Храмовая Собака не подумал, что этот мальчик мог похитить из дома шестилетнего братишку.

Не иначе, внешность обманчива.

Забрав оба портрета, Шан заверил, что найдет Огонька беспременно, раскланялся и наконец-то покинул дом.

Пора было приниматься за поиски.

Нет – не обоих мальчиков.

А тех, кто их и из-под земли откопает.

Может, кто-то думал, что Храмовая Собака будет носиться по городу, как ошпаренный кот, и пихать портреты под нос каждому встречному-поперечному – мол, не видали вы где этих детишек? Помилуйте, да у Шана ног столько нету! А те, что есть, он по самые уши оттопчет, а дела не сделает. Город велик, людей в нем прорва, всех не опросишь, по всем домам не набегаешься. Другие ноги Шану нужны. Много ног. А пуще того – много глаз. Внимательных, цепких…

Незачем Шану от дурной головы по улицам петлять.

Нет – его дорога лежит к «Уважаемым господам».

Время для визита в шалман, правда, раннее. Но Крысиный Король там бывает не только по вечерам. А именно он сейчас Шану и нужен. Только бы на месте застать удалось!

Крысиный Король был на месте. Казалось, жаркая духота шалмана ему нипочем. Даже лысина его не блестела от пота.

– Что-то ты зачастил, Собака, – с неудовольствием заметил он, отрываясь от огромной миски с тушенкой-«горлодеркой».

– Сам знаю, – покладисто согласился Шан. – А только выбора у меня нет. Ребенок пропал.

– Да ты в уме, Собака? – возмутился Король. – Ты с чем ко мне пришел? Сперва тебе убивца вынь да положь – нашел, где искать! Всех переполошил, деловых людей напугал. А теперь еще и младенца на меня повесить хочешь? Да ты хоть сам себе на спину наплюй – а мои люди тут ни при чем! Никто из наших детей не крадет!

– Не кипятись, Король, – перебил его Шан, опустив на сложенные вместе указательный и средний пальцы правой руки большой палец левой в знаке «верю». – Твои на такое не пойдут. Само собой, с младенцем подаяние просить доходнее – ну, так и стража об этом знает. И если у кого младенец пропадет, твоих первым делом за жабры возьмут и потрошить станут. Опять же места у твоих давно поделены – кто где сидит и у кого просит, на чужое место и не сунься. Так они все примелькались. Появись у кого из них младенец, мигом приметят. И донесут, само собой. Нет, я на твоих и не думал. Да и пропавший ребенок не младенец. Ему лет шесть будет.

– А тогда что тебе надо? – брюзгливо осведомился Крысиный Король, вновь принимаясь за тушенку.

– Расспросить, само собой. Быть того не может, чтобы никто из твоих так уж ничего и не видел. А мне сейчас любая зацепка сгодится.

– Это можно, – помолчав, ответил Король спустя пять ложек тушенки.

Шан не возражал против подобной медлительности. Он понимал, что тушенка нужна Крысиному Королю, чтобы соблюсти фасон. Не шушера какая все-таки, а целый Король. Негоже ему по первому щелчку пальцев захожего сыскаря прыгать.

– Откуда мальчишка пропал?

– Из дома. Старший брат увел.

Король только поморщился – дескать, сыщик, а такой бестолковый.

– Что за дом, на какой улице стоит?

– Улица Кленовая. Дом от перекрестка с Малым Трактом третий налево.

– Знаю этот дом, – хмыкнул Король. – Для нашей братии, считай, сплошной убыток. Нет, сам купец не жадный, может и неплохо подать… если заметит. А замечает он редко. Прозывают его знаешь, как? Высокий Лось. Такой он и есть. Листья с кустов объедает, а под ноги не глядит. Даже присловье у него есть: «Я крупными делами ворочаю, а в мелочи не вхожу». А мы для него меньше мелочи. От него прибыток невелик. А женушка его – та еще сквалыга, у нее в реке воды не допросишься. Ну, и слуги тоже куска лепешки, и того не кинут. Ее боятся. Очень уж взгальная. А вот из дома напротив жильцы, те подают вполне даже прилично.

Он жестом подозвал одного из крутящихся поблизости оборванцев и отдал ему распоряжение.

– Скоро приведет, – сообщил Король Шану. – Всех, кого надо. Погоди немного.

– Как скажешь, – согласился Шан.

– Насухую ждать будешь или все-таки выпьешь?

– Насухую, – ответил Шан. – Сам понимаешь, я на службе. А вот от тушенки не откажусь.

К тому моменту, когда оборванец привел компанию нищих – а произошло это куда скорее, чем Шан мог надеяться – он уже успел расправиться с миской “горлодерки”. Король взирал на него удовлетворенно: пусть сыщик, по своему обыкновению, и пренебрег выпивкой, но тушенку съел за милую душу. Не побрезговал, значит – ни здешней едой, ни его, Короля, компанией. Уважил. Все-таки Собака – правильный сыскарь. Обиход понимает.

– Зачем звал, Собака? – на правах старшей поинтересовалась седая побирушка в немыслимом отрепье. Такую увидишь, и рука сама к завязкам кошелька потянется. Большого мастерства попрошайка. За день столько собирает, что и троим умельцам помоложе за ней не угнаться.

– Я ищу пропавшего ребенка, – ответил Шан. – Вот этого.

Портреты Огонька и Весеннего Листа он уже держал наготове.

И первым лег на стол портрет малыша.

– Эй, а я ведь этого шнырька видел! – тут же отозвался тощий парень с бельмом на левом глазу и полностью отсутствующей бровью. – Точно, видел!

– Давно? – выдохнул Шан.

Одноглазый озадаченно почесал в затылке.

– Да дней десять вроде будет…

Верно. Десять дней тому назад.