Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

Лисий След преобразился мгновенно и разительно. Движения его остались мягкими, но теперь в них сквозила потаенная мощь. Сила целителя. Та, ради которой он отдал Лисе возможность порождать новую жизнь – и Лиса вернула ему дарованное способностью жизнь спасать.

Лисий След двигался поразительно быстро – и при этом совершенно не суетливо. Так движется любой многоопытный в своем деле мастер – и неважно, художник он, пирожник, боец или врач.

И когда он коснулся рукой плеча приемного сына, это касание было целительным. Просто оно излечивало раны не тела, а души.

– Подожди меня, Ветерок, – произнес он. – Сам видишь, мне надо идти. Вернусь, как смогу.

– Как обычно. – Ночной Ветер улыбнулся ему на удивление ясно и светло, и Хао понял, что ему не в тягость будет вновь остаться одному в доме, где он провел столько времени, лишенный надежды, ославленный вором, опозоренный.

Он больше не был арестованным. Он был сыном, ожидающим отца-врача с очередного срочного вызова.

– Ужинать один не буду, – сказал он. – Тебя дождусь.

– Как обычно, – хмыкнул врач.

Он вышел из библиотеки, на ходу затягивая ремень наплечной сумки.

Хао торопливо попрощался с Ночным Ветром и тоже вышел.

Лисьего Следа он нагнал уже в прихожей, возле входной двери. А ходко поспешают врачи, когда их ожидает больной, ничего не скажешь!

Хао поклонился и открыл перед ним дверь, пропуская его вперед.

И дом счастливо и успокоенно вздохнул им вслед.

Наверное, нет на свете народа, который не сложил бы присказку о том, что генералы не должны бегать: в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику. Среди сыщиков бытовала шутка о том, что они ничем не хуже генералов – им тоже непозволительно бегать. Сыщик может бежать только в одном случае – если он преследует убегающего преступника. В любом другом случае вид несущегося опрометью сыщика может вызвать если и не панику, то сплетни и слухи уж точно. Нет, в самом деле – а куда это он так мчится? А что стряслось? Наверняка убили кого-то важного, раз его так разобрало… да точно, уйму народу поубивали, верно вам говорю… зарезали, вот как есть зарезали, и кишки на заборе поразвесили… и вовсе не на заборе, что ты несешь, и не кишки совсем, а головы в окнах выставили, страсть, что деется… ага, в окнах, и у каждой головы во рту по змее ядовитой засунуто, и уши отрезаны… да не у змей, у голов, у змей-то откуда уши, дуролом… ах, это я дуролом, да – а ты… ты… а твоя жена… и пошла музыка греметь – только успевай приплясывать! Так накуролесят, что с десяток патрулей не разгребет. Зато потом в сыскную управу придет из управы охраны порядка служебная бумага с множеством очень интересных выражений.

Нельзя сыщикам бегать. Даже если на плече их форменной одежды красуется не полная луна, а полумесяц лончака.

Поэтому, хотя начальник сыскной управы Хао – именно он, а не отец – и скомандовал Воробью: «Бе-гом!» – передвигался Тье все-таки шагом. А значит, ему вдвойне следовало поторапливаться.

По счастью, ему не надо было заходить в управу, чтобы выяснить, где проживают подозреваемые Сано Нефритовый Лист и Фай Хромой – адреса их написаны на бирках, выданных для предъявления охране. Беда в том, что города Тье покуда не знал совершенно. Между тем расспрашивать людей, как пройти на такую-то улицу, не следовало. Во-первых, незачем привлекать внимание к тому, что сыщику на этой улице что-то вдруг понадобилось – мало ли кто и кому об этом случайно обмолвится? А случайностей допускать нельзя. И во-вторых, нехорошо, если сыщик не имеет понятия, где искать то или иное место – да что он и вообще в таком случае способен найти? Собственный затылок разве только – да и то если засвербит. Нет уж, ни к чему звание и управу позорить. На Тье ведь не написано, что он третьего дня приехал, а объяснять это всякому встречному-поперечному тем более не с руки. Однако Волчьи Брови, отправляя сына с поручением, не сомневался, что Воробей найдет, как решить эту задачу, не потратив лишнего времени.

Чтобы выяснить, где искать дома арестованных, Тье потребовалось сделать всего около сотни шагов. Именно на таком расстоянии от Ивового Моста обреталась гостиница, которую он заприметил по дороге. А в любой гостинице, на любом, даже самом плохоньком постоялом дворе всегда есть карта города. Изучив ее, Тье слегка приуныл: поспеть ему надо было в разные концы города, так что времени выходило в обрез. А бегать, как ни крути, нельзя.

До мастера Фая Воробей добирался таким широким шагом, что полы его форменного одеяния так и разлетались на ходу. Он едва успел отдышаться перед тем, как предъявить бирку охране. Однако к арестованному он вошел, уже полностью совладав со своим дыханием.

Он опасался, что мастера придется уговаривать и дальше делать вид, что арест по-прежнему имеет силу. Однако все прошло на удивление гладко. Фай Хромой избрал местом пребывания свою мастерскую и во все время заточения продолжал работать. Обвинение там или не обвинение, да мало ли какая еще блажь начальству в голову зайдет, а семью кормить надо. Когда Тье вошел, он трудился над очередным изделием и даже поначалу головы не поднял от работы. Весть о том, что он больше не арестант, но сидеть все равно должен, мастер Фай воспринял с философским спокойствием человека, который относится к властям как к стихийному бедствию: с его прихотями не спорят, их попросту пережидают. Он флегматично согласился ждать и помалкивать, и Тье покинул его со спокойной душой.

От жилища этого работяги до хором вельможи – не ближний свет. Тье подумал, быстро пересчитал деньги в кошельке и остановил первого попавшегося бегуна с двухколесной тележкой. Дешевый транспорт, доступный даже простолюдинам. Не повозка наемная, тем более не паланкин. Для начинающего сыщика – в самый раз. Никогда Тье не пользовался ничем подобным – не в его годы так утруждать людей – но все когда-нибудь случается в первый раз. А сейчас у него другого выхода нет. В отличие от него, этот крепкий парень имеет полное право бежать. Только так Тье может поспеть к сроку.

Сано Нефритовый Лист тоже принял новость спокойно. По крайней мере, внешне – а что уж там творилось у него внутри, боги и духи, и те прознать не сумеют. Вельможа, одно слово. Лэ. Он и весть принял, как лэ – знающий, что такое долг. И если долг велит Сано и впредь еще какое-то время переносить незаслуженный позор, чтобы следствие могло настигнуть преступника – что ж, лэ Сано свой долг исполнит.

К усадьбе Тайэ Воробей добрался взмокшим и взъерошенным – но это была сущая малость по сравнению с тем, что прибыл он вовремя.

Вид его совершенно не смутил ни слуг, ни привратника. Хороший ведь мальчик, уважительный. И выслушает всякого с полной учтивостью, и чайку попить вместе не побрезгует, даром что человек государственный – при управе служит, это вам не таракан плюнул. А что встрепанный, как уличный кот, так ну дело-то ясное – он один, а наставников у него двое, вот и гоняют бедного лончака. У-уу, лиходеи!