Михаил Фиреон - Рыцари Гирты [СИ]

— Борис твой та еще лиса на самом деле — немного подумав, внезапно совершенно серьезно возразила Мариса — ты его не знаешь. Он делает совсем не то, что говорит. Он такой человек, что черт его знает, любит он леди Веронику на самом деле или нет. Над ним все смеются, потому что иногда он ведет себя как клоун, а я бы ему ни за что не стала верить. Во времена Смуты владыка Дезмонд организовал ополчение для защиты монастырей, и поставил у него во главе своего племянника, как будто он сам не в деле. А тот позвал своего обалдуя-дружка Гонзолле с компанией таких же как он сам пьяниц и дурачин. Было несколько стычек, кого-то толпой зарубили, а потом они как будто напились и написали открытое письмо сэру Вильмонту и сэру Прицци. Никто его в глаза не видел, но они как будто угрожали, что если те не остановят беспредел, оба они демонстративно присягнут Мильде, а если присягнут они, то следом к барону Эмери побегут вначале Тинкалы и Келпи, а потом и все остальные. Сэр Роместальдус уже тогда убил Арвида Ринью, так что все боялись мятежа, потому что тогда бы против сэра Вильмонта, сэра Прицци, сэра Гамотти и сэра Ринья поднялась бы вся Гирта. Со Всадниками поехала половина тогдашнего состава Лилового клуба. Дружины не собирали, думали, по-быстрому этим двоим головы расколоть, рассчитывали поразвлекаться, как ты сам на охоте видел. Думали мужичье бунтующее будут конями давить, избы жечь. А им навстречу вышли какие-то, как на войну снаряженные добровольцы, что через одного оказались дружинниками князя Буррусто из Ронтолы и наемниками Мильды. И бригада Келпи вместе с ними, а командир у них был, как потом шептались — ваш полковник Харбибуль, хоть и звался другим именем, и оружие у них было — не дреколье и луки, чем по бедности вооружаются наши мужики, а мушкеты-штуцера с патронами, которые стреляют в искажении. Вот номер-то был. Их там всех окружили и порубили, перестреляли всех. Гнали до самой Гирты. А тех, кто убежал, кто не поехал, как отец Генри, тех уже в городе отловили сэр Роместальдус и леди Хельга. По всем улицам головы на оградах висели, и по южной дороге на Эскилу. Все вперемежку. И Всадники, и вассалы сэра Ринья и сэра Гамотти и сэра Тальпасто и сэра Прицци, хотя суть одно и то же все были. Владыка Дезмонд запретил отпевать их в церкви, и трупы кидали в канавы и свиньям. И поделом им, по заслугам получили.

В ее словах сквозило нескрываемое, мстительное и торжественное злорадство, жестоко улыбнувшись, она сверкнула глазами, крепко сжала руку детектива, и продолжила, но уже печально и без всякого веселья.

— И тут же все обрадовались, сказали что Смуте конец, и кто остался от Круга, того в тюрьму. Тут же многих и посадили, улики внезапно нашлись, а до этого ни суды, ни прокуроры оснований не видели. Мэтр Курцо все объявлял — «неустановленные лица», и вдруг сразу всех установил. Твари лживые. Туда же их всех надо было. А то сказали — «не, мы не с ними». Сэр Прицци от Круга, от своих сыновей убитых и соратников открестился, сам же против своих клевретов и свидетельствовал. А потом из их сыновей и племянников набрал себе новый состав жандармерии, думаешь кто они все, на самом деле, Тиргофф, Тальпасто старый, Мунзе, Раскет этот? Да все те же, кто и двадцать лет назад были, только теперь они все патриоты, храмы строят, вьются вокруг леди Вероники.

— А Борис? — уточнил детектив.

— А что Борис? — презрительно переспросила Мариса — как был никем так и остался. Его там не было, и письма тоже никакого не было и все это хитро спланированной провокацией объявили. Круг же победили сэр Вильмонт Булле и сэр Август Прицци. Сказали, что про Бориса это все необоснованные слухи, потому что они с владыкой Дезмондом с Кругом враждовали и вообще не местные. У него вон, не больше трех десятков человек, ты почти всех и видел, а тогда и того меньше. Такие же как он сам, бездельники и балбесы, кресты на себя для важности нацепили. Что они могли сделать? Их владыка Дезмонд только и кормит, чтобы мужичье по деревням стращали и воришек гоняли от монастырей. А если бы он там и был, и сэру Августу что-то не занравилось, он бы его еще тогда на мосту без всякого повода за ребра подвесил. Я спрашивала для своей книги, Борис говорил, что он в этом не участвовал, и вообще, они только по кабакам по пьяни возмущались, а потом на коленях слезно прощения просили, когда к ним за ответом пришли. А как узнали, что на юг едет большая дружина, не стали даже разбираться, за ними или нет, бросили замок Гонзолле, бежали в лес. А газеты потом писали, что это бригада Келпи с наемниками, которых вооружили сэр Вильмонт и сэр Прицци Всадников разбила, потому что надо было как-то кончать весь этот беспредел. Всё на благо людей сделали, внезапно так спохватились. Инициатива сверху. И власть удержали и в глазах народа поднялись и руки чисты, ловко так, на ходу, переобулись и отмылись. И ничего не докажешь никому теперь. Сами же они Бориса и оправдали по сути, даже если он какую-то ерунду там и мутил. Это политика. Свобода слова, любая правда за ваши деньги.

— А может так все оно и было? И сэр Вильмонт и сэр Прицци и вправду позвали Мильду, когда поняли что если так пойдет и дальше, то власть они не удержат. Отправили на убой самых агрессивных, кого не жалко было… — рассудил детектив — а Борис как-то не рассказывал, не упоминал вообще… Даже когда пил…

— Ага, мне он тоже так и не проболтался… И вот поэтому он еще станет герцогом Гирты, не то что ты. Вот увидишь — злорадно сверкнула глазами Мариса и назидательно пояснила — а ты, если не будешь ему подыгрывать как Гонзолле, не будешь с ним дружить, пить и с блеском в глазах сплетничать о ее высочестве леди Веронике, пока все остальные считают его дурачком и глумятся над его сегодняшним купанием, так и останешься лейтенантом полиции. Ты понял это?

Она резко развернулась на бок. Ее глаза вспыхнули перед лицом детектива. Пальцы сжались на рубахе, на его груди. Мариса тяжело задышала, словно какая-то мысль или идея внезапно пришла ей на ум и сейчас она яростно раздумывала, говорить ему ее или нет. Ее лицо исказилось, черты заострились в надменной, торжественной и жестокой гримасе ввергнувшего праведника в бездну демона.

Но Вертура взял ее за запястье, коснулся пальцами ее щеки. Черный безумный огонь в ее глазах утих, словно это ласковое прикосновение снова вернуло ей человеческие чувства и мысли.

— А может он женится на ней, и действительно заберет ее с собой, увезет подальше. Он говорил у него куча родственников в Лире, поедут к ним, будут жить счастливо и долго и умрут в один день… — рассудила она и прибавила горестно, печально и тихо — и мы с тобой тоже уедем. А эти все пусть разбираются без нас, поубивают тут друг друга, перерубят, перевешают… Так им и надо, они этого заслужили…