Михаил Фиреон - Полиция Гирты [СИ]

Он указал на подопытную и продемонстрировал ладонями круг.

— Типа тех дисков? — догадался детектив.

— Именно — победно улыбнулся Фанкиль — ее нашли вчера ночью, слонялась бессмысленно по городу, ее арестовали, думали сумасшедшая, доставили сюда, а мэтр Фарне ее сразу раскусил.

Доктор зловеще улыбнулся и кивнул.

— Вот смотрите — распахнув на животе лежащей рубаху, продемонстрировал детективу глубокий крестообразный, вдоль той области, где у каждого обычного человека находятся брюшные мышцы, секционный разрез. В глубокой, не меньше пяти сантиметров, аккуратной борозде не просматривалось никаких органов. Плотная, внешне гомогенная, но при ближайшем рассмотрении состоящая из множества длинных серых очень тонких волокон, ткань наполняла брюшную полость на всю глубину рассечения. Густой растительный запах не то смолы, не то какого-то пряного, горьковатого сока, разливался над раной, перебивал смрад крови, химических препаратов и благовоний, стоящий под сводами помещения.

— Гомункул — пояснил детективу с интересом разглядывающую их вскрытую, но, похоже совсем не тяготящуюся раной пациентку, Фанкиль — гибридный организм, совмещение растительных тканей, кислоуглеродного метаболизма и синтетических нервных клеток. В свое время античные люди наделали таких, чтобы те выполняли за них всю простую работу и для развлечения, ну, вы же знаете, что потом стало с античными людьми. В общем производство гибридной плоти и последующее генетическое морфирование, это сложный технологический процесс. Тут и ретровирусы, и кремнийорганический синтез, и сернокислый селен и химические катализаторы и активные биокомпоненты. Не считая оборудования. Законодательством Конфедеративного Северного Королевства наложен мораторий на производство гибридов. Впрочем, есть и исключения: для научных, военных и медицинских целей. Например, высшие синтетические паразиты активно используются при протезировании, когда по определенным причинам нет возможности произвести полноценную репликацию утерянного органа или конечности.

Рыцарь взял с ближайшего стола деревянную палочку и поднес ее ко рту пациентки. Та потянулась к ней губами, попыталась схватить.

— Я думаю, Марк, вы меня поняли. Что в том, что она у нас тут, ничего хорошего нет. Но сейчас вопрос в другом. В ней нет диска и, похоже, прошлой ночью, что-то взбрело в эту пустую голову. Предохранитель, если таковой у нее есть, может вышел из строя, или, как считает мэтр Фарне, наигрались, устали и выбросили, в чем я не уверен. Но как-то она ушла, оказалась на улице. И возникает два вопроса. Первый — откуда она, кто ее хозяин, а второй….

— Обелиск влияет на нее — догадался, кивнул детектив.

— Именно — перебил его Фанкиль — возможно он и перехватил контроль над ней и теперь наблюдает за нами, используя ее нервную систему.

— Мы зафиксировали ее — указала на ремни, пояснила Инга — пока она только шепчет. Но у морфов очень высокая эмпатическая восприимчивость и мы не знаем наверняка, что она еще может сделать.

— А причем тут я? — прямо спросил Вертура, пытаясь понять что от него хотят в конечном счете, раз позвали и теперь подробно демонстрируют ему это явление.

— Я думаю для протокола — ответил ему Фанкиль. Он пытался вынуть палочку изо рта подопытной, но она зажала ее столь сильно, что перекусила — вы напишете отчет в свое ведомство, отправите куда нужно, чтобы мы потом сказали: вот видите, мы же собрали факты, экстраполировали, а вы все выжидали и вот получилось. И, кстати, эти диски, которые мы нашли, конструкционно не подходят к людям, вызывают обширное отторжение тканей с последующей смертью. Мы нашли на них следы попыток внесения в них модификаций с помощью весьма посредственных, скорее всего, просто не предназначенных для работы с подобными системами, технических средств. Я думаю для того, чтобы кого-то контролировать на протяжении как можно более длительного времени. Так что это тоже внесите в рапорт и как можно скорей.

— А чьи эти диски по-вашему? Трамонты?

— Нет — разочарованно развел руками его недогадливости Фанкиль — даже мы с Ингой тут всего лишь консультанты и то на компромиссных условиях и с определенными ограничениями. Архипелага и Ордена тут не было уже как полторы сотни лет. С тех пор как мэтр Парталле сменил в совете конфедерации предыдущего куратора субъекта. Вот и думайте сами и пишите куда надо, пока чего не случилось.

— Было бы куда писать! — уже в коридоре огрызнулся детектив. Не стесняясь никого, закурил — да я уже понял, что вот я по глупости попал на прием к леди Веронике и сэру Прицци, а вы меня теперь возомнили агентом королевской контрразведки. Адамом Роместальдусом. Берро. Ага. Пишите в свое ведомство. Тоже мне!

В темном арочном коридоре первого этажа было холодно. Доктор Фарне за стеной снова завел свою пластинку.

Для того, чтобы узнать, не арестовала ли полиция Шо, Вертура зашел в оперативный отдел. От лаборатории проследовал по первому этажу, миновал холл и центральную лестницу, зашел в просторный зал с низкими кирпичными арками, столами и душными газовыми светильниками. Еще было не поздно, но тут уже во всю готовились к уходу домой, и передаче дел, заступающим на ночную смену драгунам из ночной стражи Гирты. За столами в арочных нишах у окон, не снимая портупей с мечами, ждали окончания рабочего дня жандармы и оперативно-уполномоченные полицейские. Положив свои форменные колпаки и шарфы перед собой на стол, лениво листали газеты. С серьезным безразличием подперев голову ладонью, кивали, выслушивали просителей и потерпевших. Вяло писали в блокноты, чирикали по бумаге вставленными в обрезанные гусиные перья грифельными стержнями. Перекидывались друг с другом мрачными шутками и усмешками. У жарко натопленной, дымящей так, что слезились глаза, печки один на другом горой висели, сушились, многочисленнее плащи. В дальнем конце зала, под ярко освещенными газовым светом сводами, сидели на неудобных табуретах рядом с мольбертами, давали показания, свидетели. Двое полицейских художников-скетчистов зарисовывали словесные портреты. Во всю стену вдоль коридора висел большой стенд с рядами исполненных в несколько гротескной манере, нарисованных карандашной графикой морд. В одной из серий Вертура узнал стиль автора карикатур недели.

По разным концам зала работали два окошка — канцелярия и регистратура. За стеной, в маленьком душном зале с таким же тесным, примыкающим к нему коридором, несмотря на поздний час, ожидала небольшая очередь. Усталая женщина средних лет, наверное, такая же внештатная служащая полиции, как и Мариса, вела прием, вносила в журнал жалобы, доносы и заявления. Некоторых вызывала в зал к оперативным уполномоченным, других отправляла восвояси с безучастными — будем рассматривать, расследовать, проводить проверку, ждите ответа в сроки установленные законодательством Гирты.