Дарья Иорданская - Во имя Абартона

В бельведере пахло плесенью. Здесь особенно остро чувствовалось запустение, которое отличало также и музей. В это место нечасто наведывались, а значит и не нужно было поддерживать его в пристойном виде. Однако, стертые ступени винтовой лестницы говорили о том, что когда-то по ней часто поднимались.

Последний раз защиту Абартона активировали сто пятьдесят лет назад. Подробностей Мэб не помнила, и сейчас сожалела об этом. Каковы были последствия, кроме очевидной выгоды? Что бывало, если ректором Абартона оказывался человек, не обладающий магической силой. Впрочем, в те времена такое вообразить было непросто.

На винтовой лестнице перил не было. Они, вроде бы, и не требовались, но Мэб сожалела об их отсутствии. Все здание сотрясалось, вибрировало, и ступени норовили выскочить из под ног. Мэб впивалась пальцами в шершавую, грубо оштукатуренную стену, поднимаясь виток за витком на самый верх, ежась от неприятного, беспричинного страха, от возмущений силы и от сквозняков, беспрепятственно влетающих и вылетающих сквозь тут и там разбитые окна.

Оказавшись наконец наверху, в круглой, металлом и стеклом отделанной комнате, она на мгновение ослепла от яркого света. Всюду горели нестерпимо, сияли и пульсировали магические знаки, и даже закрыв глаза, Мэб видела их под веками. Они все были смутно знакомы по учебникам, но не складывались в осмысленный текст. Казалось также, что этот яркий свет должен источать жар, но вместо этого в ротонде было необыкновенно холодно. Под ногами даже иней поскрипывал.

— О, леди Мэб! — голос вон Грева, бодрый, резкий нарушил звенящую тишину, и все пропало.

Мэб открыла глаза и успела еще уловить, как тускнеют и пропадают магические знаки. А потом она увидела Реджинальда. Он стоял, согнувшись пополам, прижав руку к животу, опираясь на одно колено, и мелко дрожал. По подбородку стекала кровь. Мэб охнула, выругалась и, оттолкнув ректора бросилась к Реджинальду на помощь.

Мэб рухнула на колени, одной рукой ища по карманам платок, а второй ощупывая Реджинальда, который вздрагивал поминутно. Дыхание его вырывалось со страшным хрипом, рука, опирающаяся в плиты пола, царапала камень ногтями. С губ его капала густая, темная кровь. Ощущая себя совершенно беспомощной, Мэб обернулась и посмотрела на ректора и главного библиотекаря.

— Помогите же!

Мужчины стояли неподвижно, глядя на нее и на Реджинальда немного удивленно. Потом дернулись, сделали шаг вперед, в ногу, как на параде. Но Реджинальд выпрямился с тихим стоном и выставил вперед руку.

— Не… надо…

— Профессору Эншо нужно передохнуть, — ректор, очень подвижный несмотря на свои внушительные габариты, юркнул к двери. — Завтра у вас выходной, Реджи.

В считанные секунды вон Грев скрылся в люке, и шаги его на лестнице отдались эхом. За ним — главный библиотекарь. Мэб хотела ринуться следом, но горячая, влажная ладонь сжала ее запястье.

— Не надо.

— Что значит!..

— Не надо, Мэб.

Реджинальд сел, почти упал на пол, продолжая прижимать руку к груди. Кровь при каждом выдохе пузырилась на бледных, сухих, искусанных губах. Мэб выругалась, отыскала наконец платок и принялась осторожно стирать эту кровь, бубня себе под нос. Она злилась. На Реджинальда — больше всего на Реджинальда, на вон Грева, на Абартон, на всю эту историю в целом. К глазам подступили злые, горькие слезы, которые приходилось смаргивать.

— Не надо…

На большее у Реджинальда не хватало сил. Он сидел, привалившись спиной к пыльной, изрезанной символами стене, полуприкрыв глаза, и смотрел мимо нее.

— Я приведу кого-нибудь… — беспомощность приводила Мэб одновременно в ужас и бешенство. Она попыталась встать, но снова горячая рука стиснула ее запястье, сильно, почти до хруста в кости, до боли.

— Сядь.

Реджинальд ронял короткие слова, точно камни. Мэб почти физически ощущала их вес и то, как тяжело было произнести их. Она послушно села, подставляя плечо, на которое Реджинальд смог опереться, обвила его рукой за талию. В воздухе пахло кровью, пылью и грозой. И магией. Сила все еще была здесь, нависла над Абартоном, прижимая всех и каждого к земле. Впрочем, люди, лишенные магического дара, скорее всего уловили лишь отголосок.

— Антидоту это не навредило? — пришло вдруг в голову. Мэб испуганно посмотрела на Реджинальда, и тот покачал головой.

— Нет. Зелье и…

— Не разговаривай, — велела Мэб строго, поворачиваясь, чтобы стереть кровь с белых сухих губ. Потом, не оставляя себе времени для раздумий, потянулась и коснулась их в осторожном, бережном поцелуе. Губы Реджинальда дрогнули. Мэб ощутила вкус крови. Отстранилась. Реджинальд следил за ней неподвижным, немигающим взглядом. — Тебе нужно в постель.

— Согласен.

— Сэлвин будет в ярости, — покачала головой Мэб. — Он скоро выделит для нас с тобой отдельную палату. Вставай, осторожно, медленно.

Она поднялась на ноги и кое-как сумела поднять и Реджинальда. Потом заглянула в люк, оценив по достоинству крутизну лестницы, штопором уходящей вниз. Два этажа. Мэб передернуло. И кто только придумал устраивать комнату для столь серьезных, трудозатратных ритуалов на самом верху?

Кто вообще придумал брать ректором Абартона человека, лишенного магии?!

— Медленно, медленно, — больше успокаивая себя, чем Реджинальда, Мэб начала спускаться.

Путь вниз занял немало времени. То и дело Реджинальд, и так идущий неспешно, останавливался, приваливался к стене и устало закрывал глаза. У Мэб в этим минуты сердце екало. Наконец, прошла кажется вечность, но они оказались-таки на нижнем ярусе ротонды, где уже поджидал доктор Льюис с парой санитаров. Он оглядел Реджинальда с головы до ног, перевел взгляд на Мэб, поцокал языком и неодобрительно покачал головой.

— Магическое истощение! Откат! Эншо, вы чем вообще думали?

— Кто-то должен, — пробормотал Реджинальд, и это была, кажется, слишком длинная для него фраза. Теряя сознание, он повис на руках у санитаров, оттеснивших Мэб.

— И о чем думал ректор? — проворчал Льюис. — Унесите его, капельница, укрепляющее. По стандарту. А вы…

Доктор подошел, схватил вдруг Мэб за подбородок и повернул ее лицо к свету. Изучал его долго, пристально, и Мэб начало казаться, что там, должно быть, написано что-то важное. Наконец Льюис ее отпустил и сделал шаг назад.

— Вы тоже отвратительно выглядите, леди Дерован. Еще не отошли от магического шока, а уже кинулись в эпицентр бури. Домой и спать!

— Нет, — покачала головой Мэю. — Я иду с вами.

Льюис вскинул брови в недоумении и бросил короткий, понимающий взгляд в сторону двери. Реджинальда уже погрузили на носилки и унесли.