Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

В стекло с той стороны стукнула первая капля, потом вторая, потом ещё одна… Осень, как сказал методист, в этом году пришла раньше обычного, Иван не смел надеяться, но всё-таки мельком подумал, что дождь торопился встретиться с ним, фотографом, чтобы быть запечатлённым.

— Если я почувствую, что не смогу удержаться от публикации,— сказал Иван сведёнными губами,— я останусь тут. Навсегда. Только не запрещайте мне… фотографировать. Пожалуйста.

— Такой оборот событий нас устраивает,— кивнул рейнджер. И вытянул для рукопожатия ладонь: — Альметьев-Мартинсон, к твоим услугам.— Он помедлил и добавил: — Знаешь, о чём я хотел тебя просить? Ты уж фотографируй как следует, сынок, а то иногда в межсезонье так паршиво бывает, хоть волком вой… А на фотку посмотришь, и всё представляется не зря. Только у нас аппаратура — не ахти. Да и фотографы…— он скептически посмотрел на Самсонова-Ларге.

— Я постараюсь, сэр,— Иван знал, что говорит священную правду.— Уж я-то постараюсь.

Дождь за окном набирал силу. Новая, невозможная красота предельного контраста вступала в мир.

Кеннет Уильям Дуглас сошёл по трапу, отдал ручную поклажу суетливому носильщику из местных, похожему на гигантского богомола, пересёк бетонные плиты посадочной площадки, проскользнул сквозь стеклянную коробку астровокзала и на выходе оседлал скоростного жука на воздушной подушке — оптимальное транспортное средство для перемещения по красным пескам четвёртой планеты Солнечной системы.

В курносой кислородной маске, противопыльных очках и мохнатой шубе до пят землянин выглядел хищным зверем в наморднике. К слову сказать, звери на Марсе не водились — здешняя эволюция дальше насекомых не продвинулась. В отличие от людей, которые вели родословную от приматов, разумные марсиане происходили от богомолов.

Жук плавно нёс седока по улицам марсианской столицы, не снижая скорости на поворотах. В связи с недавно постигшим Марс бедствием — пыльным ураганом небывалой силы (Кеннет прочёл об этом в земных газетах накануне отлёта) город заполняли беженцы из пострадавших районов.

Кто-то тащил коконы с куколками, где-то стихийно образовывались очереди за благотворительной подкормкой, всюду сновали деловитые чиновники из службы Общественного Вспомоществования. Одним словом, Столица напоминала растревоженный муравейник.

Над головой Дугласа на большой высоте проносились пауки-светильники. Солнечного тепла и света не хватало даже в разгар марсианского дня — сказывалось порядочное отдаление планеты от светила. Архитектура столицы красноречиво свидетельствовала о коренных различиях цивилизаций, волею судеб соседствующих в одной планетной системе. Серые громады усечённых пирамид, сложенных из бесчисленного количества шестигранников, напоминали землянину африканские термитники, виденные им в каком-то географическом еженедельнике. Причудливая вязь марсианского алфавита, покрывавшая все без исключения здания, порождала ассоциации с извилистыми ходами жучков-древоточцев.

Кеннет Уильям Дуглас терпеть не мог насекомых. Будь его воля, перенёс бы съезд в какое-нибудь иное место. Впрочем, вряд ли бы тогда состоялся его феноменальный рекорд. Марс — так Марс.

Жук остановился у стеклянной двери гостиницы. На ступеньках в неудобной позе застыл астровокзальный носильщик. Чемодан землянина марсианин держал на своей треугольной башке и при этом ухитрялся не уронить ни багаж, ни своего достоинства.

«Интересно, каким это образом он управился раньше меня?» — удивился Кеннет, слезая с седла. Несколько мелких монет удовлетворили аборигена, и он исчез вслед за жуком в лабиринте городских улиц.

Портье встретил клиента традиционным «добро пожаловать» и протянул ключи от номера, который был забронирован для Дугласа устроителями съезда. «Вежливые все какие, козявки мерзопакостные»,— непонятно откуда возникшее раздражение захлестнуло землянина, и он прямо-таки выдрал ключи, едва не вывихнув верхнюю хватательную конечность гостиничного дежурного. Тот возмущённо пошевелил надбровными антеннами, но Кеннет, не оглядываясь, быстрым шагом уже направлялся к шахте скоростного лифта. Конечно, при желании рекордсмен мог бы подняться на свой этаж, не обращаясь к помощи подъёмного приспособления, но Кеннет не желал, чтобы о его достижениях пресса разнюхала прежде, чем состоится официальная регистрация рекорда секретариатом съезда. Кроме того, он был не в духе и очень устал.

Апартаменты землянину не понравились, хотя блестевшая эмалью раковина свидетельствовала, что ему предоставлен номер «люкс». Вся Солнечная система знала, как марсиане дорожат каждой каплей воды. В центре комнаты размещалось монументальное сооружение под покрывалом, в котором с трудом угадывалась кровать. По-видимому, марсиане считали, что разумные обитатели Земли большую часть времени проводят в горизонтальном положении. В изголовье чудовищного ложа свернулся клубком старинный аппарат для акустической связи на расстоянии. На Земле подобному анахронизму самое место в музее, но на Красной планете глобальная система видеосвязи ещё не получила распространения.

Кеннет напряг память и вспомнил, что подобная штука называется телефоном. Он сбросил шубу на пол, снял маску, из бокового отделения чемодана извлёк портативные напольные весы — рекордсмен обязан следить за собственным весом постоянно.

Стрелка привычно замерла на ста восьмидесяти фунтах.

Вот теперь можно и отдохнуть. Дуглас очень устал и от приготовлений к рекорду, и от нервного напряжения, в котором пребывал вплоть до посадки. Он разделся до белья, сдёрнул покрывало и нырнул в прохладу свеженакрахмаленной простыни. Больше всего он желал, чтобы его никто не беспокоил…

Внезапно в дверь постучали.

«Кого это дьявол принёс? — подумал землянин недовольно.— Неужели журналисты всё-таки проведали о моём прибытии? Что-то чересчур рано…»

Стук повторился.

«Открывать не буду,— решил Дуглас твёрдо.— Я ещё не приехал. Ведь могли же меня задержать, скажем, на астровокзале?»

Стук слился в настойчивую барабанную дробь. Кому-то во что бы то ни стало требовалось повидать землянина.

Всё равно не отстанут, понял он и рявкнул в сторону двери:

— Сейчас!

Потом рекордсмен сосредоточился. Для этого ему пришлось даже закрыть глаза. Когда он открыл их снова, перед ним зиял бездонной чернотой зрачок плазмострела — оружия архаичного, но тем не менее способного превратить в пепел любую органику. Кеннет ни секунды не сомневался, что плазмострел исправен и готов к употреблению.

— Попался, Хитрый и Стремительный! Я всё-таки настиг тебя,— провопил владелец плазмострела и завихлялся вокруг ложа в экзотическом танце.