Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

Роман имел огромный успех, особенно в интеллектуальных кругах, быстро выдвинулся, это было как раз сейчас в струю, с учётом развития телевизионной коммерческой рекламы. И роман получил Нобелевскую премию в области марсианской литературы за этот марсианский год, в связи с чем он стал очень широко известен.

Сам этот человек стал тоже очень широко известен как прототип реального героя истории, которая произошла в известном романе.

К тому времени как завершилась подготовка суда, стало ясно, что судить его уже просто бесполезно. Вся общественность была полностью за него. Проводились демонстрации в защиту настоящего чувства в борьбе против дурацких законов, ограничивающих свободу их проявления.

Человека этого довольно скоро выпустили. Но у него уже были очень важные для него знания. Даже всё то время, которое он сидел в тюрьме, его компания с огромной скоростью набирала силу и высоту.

Снимается фильм «Безжалостные люди», в котором главный герой убивает свою жену и завладевает её состоянием, и ничего плохого ему за это не делается, показано, как он дальше во всех отношениях живёт безнаказанно и припеваючи, пользуется её капиталом, является очень уважаемым человеком, никто его, конечно же, не подозревает в совершении убийства, только очень сочувствуют, что вот так трагически погибла у него его очень молодая красивая жена, потому что вообще не думают, что это убийство, главным образом по той простой причине, что совершено оно ужасно жестоким и мучительным способом. А он нарочно и сознательно убил её именно таким мучительным способом, чтобы никто не заподозрил убийство, она у него пришла домой после работы, взялась одновременно за две ручки холодильника, и её ударило током. Он мог бы подать полное напряжение, и её бы убило мгновенно, но он подал ослабленное, она мучилась, кричала, вращала глазами, но отпустить ручки не могла, пальцы, сведённые электрической судорогой, были неуправляемы и не разжимались, это в технике называется «неотпускающее значение электричества», а соседей у неё по дому не было, так что никто не услышал крика и не пришёл на помощь, она прокричала так восемь часов, полный рабочий день, не в силах отпустить ручку и не в состоянии что-то сделать, потом просто израсходовались все ресурсы организма, наступил шок, паралич дыхания и остановка сердца.

Вот такой вот простой сюжет фильма. Его читают на киностудии «Марсфильм». Все очень увлечены этой идеей. Актрисе предстоит сыграть главную роль — бедную мучающуюся женщину.

— Как же ты это будешь играть?

— А вы,— попросила она,— чтобы мне было легче и чтобы всё было более достоверно, вы мне действительно включите туда ток. Не очень хочется, конечно, терпеть боль, но, с другой стороны, нужно, чтобы всё, по возможности, было по-настоящему. Я же вам не культуристка какая-нибудь — изображать из себя электрические судороги, когда каждой мышцей нужно двигать в отдельности. Если вы включите ток, я сразу же гораздо лучше почувствую роль и буду двигаться, как надо.

— А как мы узнаем, какой ток включить? Для разных людей ведь может быть неодинаковый порог боли? Даже у одного и того же человека может быть утром одно электрическое сопротивление, а вечером, когда он устал, совсем другое.

— Я вам скажу, когда хватит.

— Да, но ведь по роли вы в этот момент будете всё равно кричать много всякого, ну, там, «Помогите!», ну и так далее… К тому же, текст заранее не разработан, и вы будете просто импровизировать прямо перед камерой.

— А вы всё остальное не принимайте всерьёз, что я там буду говорить, только если я произнесу условное слово «хватит» — ну тогда, значит, немедленно выключайте.

— Хорошо. Но помни, что если только ты скажешь «Давайте ещё!», то мы немедленно включаем ток на настоящую полную мощность.

— Согласна. Но только вы можете быть уверены, что я никогда не скажу «Давайте ещё!», зачем мне это надо, в самом-то деле.

На съёмках включили прожекторы, включили камеру, включили ей ток, она сразу же сказала «Давайте ещё!», оператор повернул ручку, как договорились, в крайнее правое положение, край лёгкого батистового платья у неё задымился, она задёргалась и умерла. Так был снят этот фильм.

У леди было три сына. Но леди стала стара, сыновья стали большими, и леди стало казаться, что сыновья ждут её смерти, чтобы получить наследство. Хотя и подошло её время, но леди очень не хотела умирать и совсем не собиралась этого делать. Не то чтобы она боялась, что сыновья могут её отравить или что-то там. Но то, что рядом с ней, или вообще где-то на свете, постоянно есть люди, которые, пускай даже и внутренне несознательно, желают, чтобы она скорее умерла,— это отравляет воздух вокруг и ускоряет её смерть.

Леди с этим примириться не могла. Она не была согласна ускорить свою смерть даже и на минуту. Она считала вообще, что причиной старения и смерти людей является то, что за длинную жизнь слишком много людей начинают желать смерти этому человеку, ну а вот она, старая леди, этого хочет избежать.

Леди не могла с этим примириться, слишком дорогой ценой за что бы то ни было представлялось ей приближение её собственной смерти хотя бы даже на один день. Сначала она думала послать сыновей на самые дальние окраины своих владений, чтобы они жили там. Но тогда сыновья возненавидели бы её, а настоящая ненависть отравляет воздух, проникая на очень большие расстояния.

Не то чтобы это было действительно нужно, но леди послала своих сыновей на войну. Она сама так хитро организовала никому не нужную войну, что все ей поверили, что война нужна, и сыновья её все ушли на эту войну и на ней погибли.

Она провожала взглядом войска, которые уходили на ненужную никому войну, которую она сама же и сочинила, и думала о том, что же заставило их всех подчиниться этому не нужному никому приказу, убивать непослушными от страха и пьянства руками чужих равнодушных детей и жён и умирать самим. Леди думала о том, как же далеко всё-таки простирается непостижимое волшебство её власти и где тот предел. Есть ли какой-нибудь такой приказ, который её подчинённые не согласились бы исполнить, или они просто выполнят всё, что угодно. Леди думала о том, что же всё-таки заставляет людей подчиняться её воле.

Их соседи, народ, живущий совсем по другим законам, возможно, уже и не люди совсем, старое, некогда великое и могущественное, а теперь немощное и почти всеми забытое государство. Мужчины их безопасны, их было бесполезно убивать, дети их умирали в неволе, их было бесполезно красть, женщины их блеклы, некрасивы, равнодушны, бестрепетно подставляя себя (под танки), они были чем-то вроде домашних животных и, как существа другого животного вида, никогда не зачинали плода от пришельцев, их было бесполезно насиловать. Они не любили умирать, не любили, когда убивали их женщин и детей, но и не боялись совсем, относились к этому спокойно, как к перемене погоды на ветреную, им было почти наплевать. Единственную, но очень большую опасность в этой стране представляли ожившие мертвецы, трупы их грозных некогда воинственных предков, ходившие по дорогам с огромными двуручными мечами в руках. Они сами были, конечно, мертвы, но и другим никогда не давали пощады, ума у них не было никакого, никто, ни старик, ни ребёнок никогда не добился у них прощения, они просто не понимали, снося ему голову, что, собственно, такое он у них просит и о чём вообще речь. Их нельзя было убить, поэтому они представляли очень большую опасность. Двадцати сильных мужчин бывало недостаточно, чтобы скрутить такого одного, и больше половины армии погибло в борьбе с ними. Неизвестно было, что там такое дальше начиналось за этой страной, если бы кому-то вдруг и удалось пройти её насквозь, но скорее всего, что там где-то уже и был ад, потому что всё в этой стране было на полпути, и не было очень большого различия между жизнью и смертью, даже для пришельцев, даже они это понимали.