Карен Стрит - Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище [litres]

Пожалуй, удивляться речам Дюпена не стоило: неустанное стремление к знаниям сделало его специалистом во множестве эзотерических наук, включая, по-видимому, и орнитомантию. В продолжение своей необычайной повести я рассказал ему все, что знал об Эндрю и Иеремии Мэтьюзах, об их путешествиях в Перу и об экспедиционном дневнике, таинственно исчезнувшем в ночь убийства отца Кина.

– Расскажите о его гибели подробнее. При каких обстоятельствах он был убит?

– Его обнаружили мертвым на полу, в библиотеке, с антикатолической листовкой, пришпиленной к сутане. Я был вызван в библиотеку его другом, отцом Ноланом, коему отец Кин оставил для меня сообщение. По словам Нолана, накануне вечером Кин вернулся из деловой отлучки сильно испуганным. Нолан полагает его убийство делом рук нативистов, но настоятель Церкви Святого Августина, отец Мориарти, пытается помешать распространению подобных слухов.

Дюпен удивленно поднял брови.

– Итак, дневник и диорама пропали в ту же ночь, когда ваш друг был убит. Согласен, вряд ли это простое совпадение.

С этим мой друг умолк и погрузился в размышления. Пока мы шли, он внимательно озирал окрестности, наконечник его трости, увенчанной серебряным набалдашником в виде головы кобры, мерно постукивал по мягкой земле.

– Расскажите подробнее о дневнике, – наконец сказал он.

– Сказать откровенно, о нем я мало что могу вам поведать, так как не рассматривал его внимательно, а отдал отцу Кину – ведь он разбирался в птицах гораздо лучше моего.

– Рассказывайте все, что сможете вспомнить, – велел Дюпен. – Чем больше фактов и предположений, тем лучше.

– Мисс Лоддиджс получила посылку, отправленную Иеремией Мэтьюзом из Панамы. В посылке оказался его дневник, который дорог мисс Лоддиджс как память, и записка. Вскоре после получения дневника мисс Лоддиджс узнала, что Иеремия Мэтьюз погиб – утонул здесь, в Филадельфии. Как вы, должно быть, догадались, она любила его, а он – ее.

Дюпен кивнул.

– Вы говорите, к дневнику была приложена записка?

– Да. В ней юный мистер Мэтьюз просил сохранить дневник до его приезда. И сообщал, что экспедиция завершилась успехом, но в выражениях был осторожен и полагал, будто на обратном пути ему следует ожидать беды. Последняя запись в его дневнике, датированная третьим октября прошлого года, странно загадочна: «Они ищут Сокровище. Все здесь, внутри».

– В самом деле, загадочно.

– Тут необходимо добавить: когда мисс Лоддиджс, уже после гибели Иеремии, увидела его во сне, он спрашивал, где сокровище. В связи с этим она вспоминала разговор отца с Эндрю Мэтьюзом о каких-то древних перуанских кладах, однако полагает, что в их существование ни тот ни другой не верили. Загадочная запись в дневнике прибавила ей уверенности, будто и отец, и сын убиты – возможно, преступниками, ищущими сокровища.

Дюпен задумчиво хмыкнул.

– Искатели сокровищ и расхитители гробниц, – проговорил он. – Проклятие исследователей древних эпох. Да, полагая, что Мэтьюзы знают путь к разыскиваемым им сокровищам, подобного рода субъект вполне мог пойти на убийство. Возможно, негодяй с сообщниками, каковые у него наверняка имеются, убеждены, что в дневнике содержится ключ к отысканию клада.

– Да, – согласился я. – Мисс Лоддиджс упоминала о жалобах отца на то, что некоторых предметов из перечисленных в дневнике не оказалось в наличии, когда груз прибыл в Лондон. Это может означать, что вор что-то искал среди собранных Иеремией Мэтьюзом образцов. А отец Кин обнаружил то, что упустила мисс Лоддиджс – семь страниц, спрятанных в кармашке под плотной мраморной бумагой, соединяющей страницы с обложкой. На этих страницах оказались записи, по всей вероятности, сделанные Эндрю Мэтьюзом во время его последней экспедиции, в тысяча восемьсот сорок первом. И на этих страницах отец Кин сразу же заметил две ошибки.

Взлетевшая с берега стайка крякв с шумным плеском опустилась на воду. Дюпен замедлил шаг и остановился.

– Ошибки вы помните? – спросил он.

– Не в точности, но… Там были описаны две птицы, которых Эндрю Мэтьюз якобы наблюдал в горах Чачапояс, тогда как в действительности эти птицы обитают здесь, в наших краях, а вовсе не в Перу.

– Любопытно. Опытный птицелов подобных ошибок не допустит. Таким образом, ошибки сделаны намеренно.

– То же самое подумал и отец Кин. Он предполагал, что это некие подсказки.

– Великолепное умозаключение.

– Неизвестные перевернули кабинет отца Кина вверх дном и забрали диораму. Очевидно, искали дневник, но, скорее всего, не нашли. Подозреваю, отец Кин его спрятал.

Вынув из кармана ключ на длинном красном шнурке, надежно привязанном к жилетной пуговице, я показал его Дюпену.

– Вот это он положил в конверт, оставленный для меня отцу Нолану. Нолан считает, что это ключ от одного из библиотечных шкафов, где хранятся драгоценные старинные книги.

– Я непременно на них взгляну, – оживился мой друг, дневавший и ночевавший в парижских библиотеках и книжных лавках.

– Это не так-то просто, – предупредил я. – Отец Мориарти, глава академии, велел запереть библиотеку и очень разгневался, обнаружив там меня.

– Нужно найти способ. Наверняка там, в шкафу, найдется нечто, указующее путь к дневнику. Возможно, друг пытался предупредить вас о книге, содержащей жизненно важные сведения о таинственном кладе, который ищет его убийца.

Дюпен был прав. Придется рискнуть навлечь на себя немилость отца Мориарти, каковы бы ни оказались последствия.

– Я спрашивал отца Нолана, нельзя ли прийти туда сегодня с утра, пока отец Мориарти завтракает.

– Великолепно. Тогда идемте немедля. Время дорого. Чем скорее мы отыщем дневник, тем скорее сумеем найти и мисс Лоддиджс. Боюсь, если она не сможет или не пожелает предоставить похитителю нужные сведения, он вскоре сочтет ее бесполезным бременем. Ну, а когда ему надоест ее прятать, скорее всего, избавится от пленницы: не может же он отпустить ее, оставшись безнаказанным.

В этот момент кряквы, до сих пор вальяжно рассекавшие воды Скулкилла, громко захлопали крыльями и взвились в воздух. Казалось, сердце мое вот-вот вырвется из груди! Опасаясь, не крадется ли следом за нами убийца отца Кина, я лихорадочно заозирался по сторонам. Дюпен тоже насторожился и оглядел окрестности: не видно ли кого?

– Если за утками крался хищник, добычу он упустил, – заметил мой друг. – А если их спугнул человек, кравшийся за нами, он очень хорошо прячется.

Я нутром чувствовал на себе чужой взгляд. Дюпен, судя по его усилившейся бдительности, чувствовал в точности то же самое.

– Сюда, – сказал я, указывая на тропинку через поле, что вела к городу и Церкви Святого Августина.