Ольга Дэкаэн - Прогнившие корни.

В такие мгновения он чувствовал себя живым, готовым на исцеление. Но это была лишь иллюзия, временное облегчение, словно от вскрытого нарыва, из которого начинал сочиться жёлтый гной. После он всегда возвращался на зов и его нарыв вновь постепенно заполнялся вонючей, вязкой жидкостью, и снова начинала бить дрожь предвкушения. Со всех сторон вновь смыкались стенки, делая его своим заложником. И вновь демон приказывал сделать это снова, но лучше. И он старался, каждый раз всё глубже погружаясь в нутро кокона. Снова оказывался в плену и, чтобы выбраться и стать кем-то другим, ему был необходим проводник. Сакральная жертва! Глава 12 14 ноября 2016 год. Пять дней до расплаты. Первое, что бросилось в глаза — огромная карта с чёрными точками городов и разноцветными змейками железных дорог и автомагистралей. Словно огромная паутина из чёрных и красных линий с вкраплениями голубых лужиц. А поверх — цветные, отпечатанные на бумаге, фотографии, разбросанные по всей северной части страны. И у каждого клочка своё место — рядом с жирным красным крестиком, добавленным от руки. И среди всего этого Лана увидела улыбающееся лицо своего маленького брата Николаса, точно такое же, как в газете. И фото других детей. И всюду улыбки. Девять! Столько она насчитала цветных карточек и столько же красных крестиков. — Они все пропали? — это был риторический вопрос. Лана уже знала ответ, спросила просто, чтобы нарушить гнетущую тишину, воцарившуюся в комнате. Ещё дети! Ещё изувеченные судьбы! — Да, — подтвердил Новак, давая ей время прийти в себя. — Девять детей, за двадцать один год. Их возраст колеблется от пяти до девяти лет. — Почему только мальчики? — Я позже объясню подробнее. Но думаю тот, кого мы ищем, привлекают только дети мужского пола. — Значит, теперь мы ищем кого-то конкретного? Она только сейчас обратила внимание на старый стол у стены, заваленный бумажными папками, старенький компьютер, принтер и лишь два стула. Шторы на окнах плотно задёрнуты, не давая доступа ни свету, ни любопытным взглядам прохожих. — Комната моей дочери, — пояснил Новак, наблюдая за тем, как Лана обводит взглядом небольшое помещение. — Живёт отдельно с мужем и сыном. Пришлось освободить её от мебели... на время. Её захотелось спросить: «На какое время? На какой срок, по вашему мнению, могут затянуться поиски?» — Выбирайте где сесть, а я начну. — Новак приблизился к стене с фотографиями, и каждый его шаг сопровождал глухой стук трости. — Всё, что вы видите перед собой — лишь малая часть того, что я смог собрать. За тридцатилетний отрезок времени только в нашей стране пропало более восьми тысяч детей. Поверьте, эта цифра лишь частично верна. Если добавить к этим восьми тысячам беспризорников или нелегально проживающих в нашей стране, то цифра в разы больше. Мне пришлось повозиться, прежде чем я нащупал кое-что связывающее наш случай с несколькими другими. Эти дети, — он ткнул длинным пальцем в карту — как я уже сказал, приблизительно того возраста, что был ваш брат, когда исчез, плюс-минус пару лет. Красным маркером я обозначил места, где были зафиксированы случаи исчезновения, как видите это север страны, наш район. У этих девяти случаев имеются сходные характеристики, на которые я и обратил внимание. Все эти маленькие мальчики пропали в период с апреля девяносто четвёртого года. — Почему именно с девяносто четвёртого? — устраиваясь на стуле, поинтересовалась Лана. — Если вы говорите, что эти дела связанны с исчезновением моего брата, то они берут начало с восемьдесят девятого? Неужели за пять лет ничего не происходило? — На этот вопрос я не могу вам ответить. Но с восемьдесят девятого я не нашёл похожих случаев. Другие исчезновения, произошедшие в этот промежуток времени я отсеял, как не имеющие к нашему делу никакого отношения. Там было всё по-другому, либо дети были старше, причём на много, тринадцать-пятнадцать лет, либо их в итоге находили, к сожалению не всегда живыми. Как я вам уже говорил ранее, в большинстве случаев в пропаже детей виновен либо один из родителей, либо тот образ жизни, который они ведут: наркотики, алкоголизм, малолетняя преступность. Так же возможно, что о похищенном ребёнке не заявляли. Такое тоже могло случиться. А может быть этот «некто» затаился. — На пять лет? — усомнилась Лана. — А такое бывает? — Мы не знаем всех обстоятельств. Может быть всё что угодно: тюрьма, болезнь, отъезд заграницу. Но в девяносто четвёртом произошло похищение мальчика! Я говорю, именно похищение, потому что были свидетели. Лана слушала молча, подперев рукой подбородок и поражаясь, насколько стоящий перед ней бывший полицейский преобразился. Не иначе вспомнил прежние времена, когда ещё стоял на страже закона и ловил преступников. — Первая жертва... — он запнулся, но через секунду продолжил — вторая, если брать за точку отсчёта Николаса Берсона, была похищена седьмого апреля девяносто четвёртого года, посреди белого дня. — Новак ткнул пальцем в один из снимков. — Шестилетний Давид Вебер, как позже утверждали его родители, находился в компании своих друзей, приблизительно того же возраста. Как рассказала позже мать Давида, он с друзьями отправился на прогулку к реке недалеко от дома, где жил мальчик. Это был не первый случай, когда дети убегали на реку — полиция выяснила это позже. Около трёх часов дня их видели местные рыбаки. Через два с половиной часа, приблизительно в семнадцать часов сорок минут двое других детей вернулись домой. Давида с тех пор никто больше не видел. Со слов мальчишек, как позже полиции удалось выяснить, во время прогулки к ним подходил незнакомый человек, разговаривал с ними, хотя они так и не смогли вспомнить о чём. Описать они его тоже толком не смогли, путались в цвете волос, глаз, телосложении. Единственное схожее описание — это высокий рост. — Для маленького ребёнка любой взрослый кажется высоким, — отозвалась Лана. — Да. В общем два совершенно разных портрета, и какой из них больше соответствовал тому мужчине, определить не представлялось возможным. Правда, было кое-что общее... Мальчишки в один голос утверждали, что он дал им бутылку газировки. Такой добрый дядечка. На обратном пути к дому Давид отошёл за ближайшее дерево по нужде. Приятели его так и не дождались. — Думаете, бутылку тот человек дал специально, чтобы выманить мальчика? — Так думает тамошняя полиция, и я с ними солидарен. Они проверили её на отпечатки пальцев, но кроме детских следов на бутылке ничего не обнаружили и это лишний раз доказывает злой умысел. Эта бутылка, прежде чем попасть к мальчикам, побывала не в одних руках: грузчики, продавцы. И каждый оставлял на ней свои частицы. Но на той бутылке не было ничего, её тщательно обработали. Если бы невиновный человек дал детям что-то, он не стал бы стирать свои отпечатки, ему бы это даже в голову не пришло. Но их не было, следовательно, их стёрли перед тем, как отдать бутылку детям. — Апрель месяц, — задумчиво произнесла она. — Возможно ли, что на нём были перчатки, защищающие от холода? — Маловероятно. Я проверил, в тот день температура воздуха была около пятнадцати градусов выше нуля. Новак показал на снимок, чуть левее и ниже. — Оскар Грин. Девять лет. Лана остановила его: — У меня проблемы с памятью на имена и фамилии. Ещё в школе мучилась. Так что нет нужды... — Ну, а мне так удобнее, — отмахнувшись, перебил её Новак и продолжил. — Так вот, среди особых примет я обратил внимание на то, что он отличался от сверстников слишком маленьким ростом. Пропал в феврале девяносто седьмого, когда возвращался домой после школьных занятий. В этот день у него была тренировка по фигурному катанию. Мальчик уже в таком возрасте имел несколько наград. Пропал семнадцатого числа. Кинологи с собаками и отряды добровольцев прочесали лес, никаких следов и никаких свидетелей. Никто, ничего не видел, не слышал. В июне того же года, грибники в лесу нашли чёрные, детские коньки. Мама мальчика подтвердила, что коньки принадлежали Оскару. Думаю, они валялись там со дня исчезновения. Зима в том году была богата на осадки, в феврале кое-где сугробы достигали полутора метров. И снова был прочёсан лес, и вновь никаких следов или частей тела обнаружено не было. Палец бывшего следователя переместился левее. — Макс Карр. Семь лет. Самый младший ребёнок в многодетной семье. Всего у Макса было шестеро братьев и сестёр. В середине мая девяносто девятого он гостил у своей тётки — сестры отца, в пригороде. Мальчик находился у неё уже три дня, пока в какой-то момент просто не исчез. Женщина, находилась в шоке, ничего, что помогло бы найти ребёнка, не смогла рассказать. Обычный день. Макс любил кататься на качели. Именно там женщина и видела в последний раз своего племянника. Она уверяла, что не спускала глаз с ребёнка и если и теряла его из виду, то лишь на пару минут. Поиски велись тщательно. Водолазы прочесали небольшое озеро в двухстах метрах от дома, но так ничего не нашли. Были опрошены десятки свидетелей. Единственной зацепкой стало то, что десятилетняя сестра пропавшего мальчика, незадолго до исчезновения видела, недалеко от родительского дома, мужчину. Тот просто стоял и смотрел, как играют дети. Ничего нового узнать больше так и не удалось. Новак указал на следующий цветной снимок. — Адам Кларк. Это, пожалуй, самое нашумевшее исчезновение ребёнка. — Почему? — Дело в том, что матерью мальчика была, к тому времени уже бывшая, рок-певица. Она была солисткой популярной, в конце восьмидесятых и начале девяностых, рок-группы. Они ездили по стране с концертами, пока в девяносто пятом их солистка не забеременела и группа не распалась. Кларк родила сына и подсела на наркотики. Адам был предоставлен сам себе, благо денег, заработанных на сцене, было достаточно для безбедного существования. А в двухтысячном году с пятого на шестое апреля, шестилетний Адам пропал. К сожалению точного времени исчезновения, у полиции не было. Мать мальчика находилась в невменяемом состоянии и не смогла вспомнить, когда в последний раз видела сына. Возможно, это дело так и повисло бы, если бы не пресса, разнюхавшая о том, чьим сыном был пропавший Адам. К расследованию подключили столичную полицию. Было проведено множество допросов, бесед, облав. Рассматривали версию о похищении мальчика отцом, но мамаша сама точно не могла сказать, кто приходится биологическим родителем Адама. Рассматривалась версия и с выкупом. Прослушивались телефоны, велось наблюдение за домом, на случай, если похитители свяжутся с Кларк. Шли недели, никто не звонил и не выдвигал требования. Позже Кларк была найдена мёртвой в своём доме со следами уколов. Врачи установили, что это была банальная передозировка. Это случилось через три месяца после исчезновения её сына. Адама так и не нашли. За всё время пока Лана слушала Новака, тот ни разу не заглянул в записи, не уточнил ни одну деталь. Он все имена и дела знал наизусть! — Эмиль Лист. Пять лет. Он самый маленький среди всех пропавших детей. Жил с бабушкой. Позже полиция выяснила, что Эмиль был приёмным ребёнком. Когда ему было три года, его усыновила молодая пара. Но после того как родители разошлись и у каждого появилась новая семья, мальчик стал не нужен и его забрала бабушка. Он не вернулся домой от своего друга, дом которого находился на соседней улице. Это произошло в первых числах октября две тысячи четвёртого года. Последний раз его видела ближайшая соседка. Бабушка утверждала, что никогда не отпускала внука далеко от дома и не могла поверить, что Эмиль исчез, можно сказать с заднего двора. Полиция так ничего и не нашла. Новак сделал шаг и ткнул пальцем в очередной снимок. — Даниил Остерман. Семь лет. Пропал двадцать второго июля две тысячи седьмого года. Вышел на улицу, встретить свою мать после работы, но когда женщина сошла с автобуса, её сына уже не было. Это был своего рода ритуал: каждый будний день маленький Даниил прибегал на автобусную остановку в конце улицы и ждал, пока не вернётся его мама. Полиция делала всё возможное, как и в других случаях, прочёсывая местность, близлежащие населённые пункты, заброшенные здания. Ничего. Единственное, что удалось найти — это обёртку от мороженного на скамейке, в нескольким метрах от остановки. Были установлены отпечатки пальцев на обёртке. И снова, как и в деле Давида Вебера, единственные найденные отпечатки принадлежали пропавшему мальчику. Рассматривалось предположение об отце-похитителе, родители были так же в разводе, но тот был за границей и не мог похитить сына. Значит, был посторонний человек — некто неизвестный. Ребёнка снова завлекли сладостями и похитили. Дело так и не раскрыли. Питер Новак на секунду замолчал, давая себе возможность передохнуть. — Ещё один ребёнок пропал по дороге в школу. Яков Штерн. Восемь лет. Мать проводила его из дома, но в школе он так и не появился в тот день. Это произошло рано утром двадцать четвёртого января две тысячи девятого года. Никаких зацепок. Только через два месяца, да и то чисто случайно, выяснилось, что недалеко от школы, бездомный, который жил около мусорки неподалёку видел ребёнка, разговаривающего с мужчиной. По этой дороге ходил в школу и Яков Штерн. Был составлен фоторобот, который ничего не дал. Под него подходило чуть ли не треть мужского населения города. Позже показания бездомного вообще перестали быть достоверными, он путался со временем, описывал, произошедшее в тот день, каждый раз по-новому. Подозревали отчима, который как раз в эти дни уезжал из города и мог вывезти ребёнка на своей машине из города, но следствие связь между отчимом и исчезновением мальчика не выявило. Дело не раскрыли. Следующий снимок и, как уже поняла Лана, похожая история. — Габриэль Иво. Шесть лет. Пропал в конце августа одиннадцатого года после школьных занятий. Каждый день его и его одноклассников по домам развозил школьный автобус. Мальчик, как утверждал водитель этого автобуса, сошёл на углу своей улицы и пешком отправился к дому. Но домой он так и не попал. Пришедшая после работы мать Габриеля была уверенна, что в дом тот не заходил: всё было так, как утром перед её уходом. От того места, где остановился водитель до дома Габриэля около двухсот метров. На этом отрезке мальчик и исчез. И снова никаких зацепок. На стене оставалась последняя фотография, на которую и указал Новак. — И последний в моём списке Лех Кравчек. Восемь лет. Рос с отцом, мать Леха умерла за три года до этого. Пропал двадцать восьмого марта тринадцатого года. Что произошло с его ребёнком, отец, пропадавший всё время на работе, так и не смог объяснить. Полиция рассматривала версию побега. Слишком тяжело мальчик переживал смерть матери. За день до событий Лех забежал в кондитерский магазин и купил пирожные. Откуда у ребёнка были деньги Кравчек старший не смог ответить — жили они довольно скромно и карманных денег у мальчика никогда не было. Проверили и родственников со стороны матери, предполагали, что они могли забрать его у отца, но проверка ничего не дала. Этого восьмилетнего мальчика тоже так и не нашли. — И вы думаете это один и тот же человек? Тот, кто похитил этих детей? — Возможно их двое. Но думаю, эти исчезновения связаны между собой. Вы ничего не находите общего между этими детьми и вашим братом? Она увидела связь, стоило ей войти. Связь, которая просто бросалась в глаза. — Они все темноволосые и со светлыми глазами, и у всех приблизительно один возраст. — Точно. Но помимо внешнего сходства, есть ещё несколько связующих нитей. — Какие? — Они все росли в неполных или не благополучных семьях. Ваш брат, живший с бабушкой, потому что мать-алкоголичка сбежала, а отец сидел в тюрьме. У Давида Вебера родители к тому времени находились в разводе, и матери приходилось не только одной растить сына, но и работать на двух работах. К тому же соседи утверждали, что женщина много раз приводила в дом мужчин, которые оставались как на ночь, так и задерживались на какое-то время. Она, должно быть, сожительствовала с ними. Из-за чего она с сыном проводила слишком мало времени. Отец Оскара Грина погиб в автомобильной аварии, когда мальчику было два года. Мать так же растила его одна. Макс Карр самый маленький среди шести братьев и сестёр. Его родители отправляли на выходные к бездетной тётке, чтобы облегчить себе жизнь. Адам Кларк — мать наркоманка и неизвестный отец. Эмиль Лист — приёмыш, отвергнутый родителями дважды, сначала биологическими, а после и усыновителями. Воспитывался бабушкой. Даниил Остерман. И снова ребёнок воспитывается только матерью. Яков Штерн жил с матерью и отчимом, который его не слишком жаловал. Габриель Иво — нет отца. Лех Кравчек — наполовину сирота. — Все эти дети были предоставлены сами себе, — прошептала Лана, вспоминая себя и своё детство. — Они не нужны были одному из родителей, а иногда и сразу обоим. — Да. И ещё кое-что... Все они проживали в пригородах, либо в провинции, что, несомненно, облегчало похищение. Моё предположение, что похититель или похитители действовали по следующей схеме. Сначала выслеживали жертву, наблюдали за ней какое-то время, возможно следили за маршрутом передвижения, от школы до дома и обратно или местом, где проводили своё свободное время дети. Заманивали при помощи сладостей и похищали. И ещё, судя по всему, не обошлось без транспортного средства. Слишком обширна территория, откуда пропадали дети, — он обвёл рукой тот участок карты, где были видны, нанесённые его рукой, красные крестики. — Почти девять сотен километров от места, где был похищен Николас, до того места, где находится дом Кравчиков. Лана поднялась со стула и подошла к висевшей на стене карте. Молчаливому свидетелю ужасных преступлений связанных с маленькими детьми. Словно железнодорожный состав петлял по северу страны и в каждом вагоне по маленькому улыбающемуся личику. Поезд в никуда... в забвенье. Приглядевшись, она поняла, что здесь действительно есть своего рода схема. Под каждым снимком запись: имя и дата исчезновения ребёнка.Читать дальше