Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

В лесу было темно. Луна, еще недавно выглядывавшая из‑за туч, вновь скрылась, и друзьям приходилось идти практически наугад. Но Никлас уверенно шел вперед, словно по компасу, не обращая внимания на такие мелочи, как сухие сучья и палая листва под ногами. Томас, пробиравшийся следом, не мог отделаться от ощущения, что если бы не он, то Ник просто побежал бы вперед. Казалось, он даже не запыхался после этого ночного броска.

Маккензи с завистью поджал губы. Он был не в лучшей форме. Сейчас в нем еще кипели остатки гнева, но Том чувствовал — еще немного, и силы окончательно его покинут. Охотник за головами казался железным человеком, механизмом, двигающимся вперед без тени усталости. Надо с этим что‑то делать — размышлял Томас на ходу — заняться упражнениями, гимнастикой, гантелями… Пробежки по утрам. Уроки фехтования… Боже, какие глупости!

Лес закончился так же внезапно, как и начался. Томас даже не заметил, что его провожатый остановился — проломившись сквозь очередной куст, Маккензи выскочил на обочину широкой дороги, усеянной лужами. Луна снова выглянула из‑за туч, и было видно, что дальше, за дорогой, расстилается темное море холмов. Дорога же шла в обе стороны вдоль леса и была абсолютно пуста.

— Там, — сказал Никлас, выбираясь на дорогу. — Там, в сотне метров от нас поворот к имению Рейли.

— Ума не приложу, как вы все это запоминаете, — пробормотал Томас, — я вижу только лес…

— Столб, — с раздражением отозвался Никлас. — Вон он, виднеется в темноте у самых деревьев. У него мы и свернули.

— И что делать?

— Нужно уйти подальше от него, — бросил охотник, озираясь по сторонам. — И по дороге идти нельзя, она хорошо просматривается, когда выглядывает луна. Пойдем по лесу, вдоль нее.

— По лесу, — простонал Томас. — Опять!

— Тихо!

Никлас, все еще сжимавший в руках саблю, снова оглянулся, поднял свое оружие, словно готовясь к нападению.

— Лошадь? — пробормотал он, озираясь по сторонам. — Откуда тут лошадь…

— Томас!

Звонкий голосок, донесшийся из леса, заставил ученого подпрыгнуть. Подобравшийся Ник тут же развернулся к темным кустам, выставил перед собой саблю, чуть присел… А потом медленно опустил клинок.

Из‑за куста орешника на дорогу выбралась странная фигура — невысокая, в длинном плаще извозчика и в огромной широкополой шляпе, каких в Лонбурге не носили уже полвека…

— Томас, Ник! — странный человек сдернул с головы шляпу и в лунном свете заблестели рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам.

— Эмма! — воскликнул ученый, бросаясь вперед, — всеблагой господь, что вы тут делаете?

Никлас попятился, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что следом за племянницей Макгрегора из кустов на дорогу выйдет вооруженный отряд.

Эмма, облаченная в бесформенный плащ, ухватила за руку Томаса, подошедшего к ней, крепко сжала.

— Я следила за вами! — быстро произнесла она. — Мне так жаль, так жаль… Но вы не взяли меня с собой! Я нашла экипаж, поехала за вами, держась в стороне, но где‑то тут я вас потеряла…

— О, Эмма! — с восторгом воскликнул Томас, — вы так храбры, так находчивы!

— Экипаж, — резко бросил Никлас, подходя ближе. — Он здесь? Вы в нем одна?

— Да, я сама правила кэбом, — отозвалась Эмма. — Не ожидали, а, храбрый охотник?

— Где он? — резко спросил Никлас.

— Здесь, — понизив голос, отозвалась девушка, хмуря узкие брови. — Я решила подождать вас здесь, где в последний раз видела ваш брум. Я загнала кэб за куст, тут как раз удобная полянка…

— Нужно уезжать, — бросил охотник, опуская клинок. — Быстрее! Все разговоры потом.

Эмма поджала алые губы, обиженно вздернула подбородок, развернулась и быстрым шагом устремилась обратно к зарослям орешника. Томас бросил на товарища взгляд полный негодования — как он может быть таким грубым с этой леди? Но охотник не заметил этого взгляда — он устремился к орешнику и Томас со вздохом последовал за ним.

За кустами их ждал экипаж — старенький двухколесный хэнсомский кэб, запряженный исхудавшей кобылкой весьма почтенного возраста, тихо объедавшей ближайшую ветку орешника — скорее для развлечения, чем от голода.

— Вот, — гордо сказала Эмма, — это стоило мне маминой брошки, но ведь дело того стоило, а? Как все прошло?

— Чудовищно! — выпалил Томас и содрогнулся, — мы…

— Тихо, — бросил Ник. — Все разговоры потом. Эмма, за нами, скорее всего, будет погоня. Нужно быстро убраться отсюда. Вы справитесь с экипажем?

— Еще бы, — недовольно отозвалась девушка. — Сомневаетесь в моих умениях, мистер охотник?

— Тогда — ведите, — бросил Никлас, заталкивая протестующего Томаса в кэб. — Девушка на козлах — этого они не ожидают.

Эмма всплеснула руками, поджала губы, но потом, развернувшись, решительно вскарабкалась на место извозчика. Никлас с размаху втиснулся в экипаж, потеснив Томаса, и захлопнул за собой дверцу.

— Молчите, — выдохнул он в ухо ученого, пытавшегося крикнуть что‑то Эмме сквозь лючок для передачи денег. — Ради всего святого — ни звука. Ни слова!

Томас с удивлением воззрился на товарища, покачал головой, и отодвинулся в угол кэба. Никлас же положил саблю на колени и уставился в окно, всем своим видом излучая решимость встретить любую опасность во всеоружии.

Над головой Томаса раздался щелчок кнута, хлопок поводьев, и кэб тронулся с места. Медленно переваливаясь по кочкам обочины, он выполз на проселочную дорогу, и двинулся в сторону Лонбурга.

В студенческий городок они вернулись ближе к утру. У самых ворот обиталища Эмма соскочила с козел, сунула подбежавшему студиозу кнут, что‑то тихонько прошептала и вложила ему в руку нечто небольшое, но увесистое. Студиоз лихо заломил кепку, вскарабкался на место возницы и звонко щелкнул кнутом. Никлас, последним покинувший кэб, махнул молодчику рукой и тот тронул экипаж с места. Выбившаяся из сил лошадка с заметным усилием потянула за собой повозку и тяжело ступая, двинулась в лонбургскую ночь.

Томас, уже выбравшийся из экипажа, проводил кэб долгим взглядом, потер припухшие глаза. За время путешествия ему удалось вздремнуть, но пробуждение нельзя было назвать приятным. Все мышцы тела отчаянно болели — причем о наличии большинства из них Томас узнал только сейчас. Раньше он и не подозревал, что что‑то может болеть под коленкой. Покачав головой, Томас встревожено оглянулся по сторонам, борясь с зевотой, но ничего подозрительного не увидел. Двор студенческого братства был почти пуст — лишь в дальнем углу догорал маленький костер.

— Вперед, — шепнул Томасу охотник за головами, оказавшийся рядом, — и помните, ни слова, пока я не разрешу.

Маккензи с сомнением покачал головой, но послушно двинулся следом за Эммой, устремившейся в дальний угол двора — к складу, где находилось временное убежище товарищей.