Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга 1

— Благодарю вас, — скромно отозвался Калиостро.

Вечер определённо имел успех. Загадочного гостя наперебой поздравляли и просили навестить в других домах — вновь пощекотать нервы «оккультными силами». Сен-Жермен, отстранённо слушая трепетные излияния дам, с сожалением признал, что ловкому корыстному ученику поддержка вовсе не требуется. Тот прекрасно понимал, на что соглашался.

«Хотя…» — алхимик словил зловещий взгляд Виктории Морреаф.

Женщина выждала, пока окружающие придут в себя, лишь затем принялась за дело.

— Действительно великолепный фокус, совершенно очаровательный, — произнесла она с широкой улыбкой.

— Дорогая, это был не фокус. Вы же сами всё видели, — укорила её баронесса.

— Да, видела. Рамзес как настоящий.

— Вы не верите в магию? — слегка удивлённо спросил Калиостро.

«Молчи», — Сен-Жермен от досады скрипнул зубами. — «Лучше молчи, идиот. Позволь верующим с ней разобраться».

— Отчего же. Наука обладает поистине магическими свойствами, особенно по части заблуждений.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Иллюзии, — Виктория поднялась из-за стола; ростом она оказалась выше противника, что, конечно же, тот сразу заметил. — Я говорю об иллюзиях. Браво, граф, вы с достоинством продемонстрировали нам одну из самых сложных химер воображения.

— Вы ошибаетесь, — Калиостро пока ещё сохранял терпение. — Я маг.

Эти слова вогнали первый гвоздь в его будущий гроб.

— Маг, — повторила женщина. — Неужели?

— Я прочно связан с миром теней, госпожа. Бывал в таких местах, о которых вы и не подозреваете. Можете не верить, я не настаиваю, но не смейте называть меня шарлатаном. Это оскорбительно.

— Маг, — ей, похоже, не удавалось отделаться от влияния услышанного. — Маг…

— Именно так, госпожа.

Мгновение Виктория смотрела на него, как волк на добычу, которую жаждет растерзать в клочья. Сен-Жермен уже собирался вклиниться в спор — всё-таки роль дерзкого кролика примерил на себя ученик, — но затянувшаяся пауза сошла на нет, и женщина решительно повернулась к хозяину поместья.

— Барон, с вашего позволения я развею чары.

— Буду признателен, — кивнул Гоуэр.

С замиранием сердца все наблюдали, как она движется вдоль зеркальных стен, постукивая по ним пальцами; одно отозвалось иным звуком.

— Что объединяет магию и науку? — произнесла Виктория, глядя сквозь отражение на застывшую позади толпу. — Всё подчинено законам. Ничто не появляется из ниоткуда и не может уйти в никуда. Даже если нашему глазу не видно.

Калиостро молчал. Словно питал надежды, что его обман не раскроют. Он не спешил с пояснениями, оправданиями или признанием трюка — просто ждал.

— Если бы люди знали, какую силу несут потоки света, — Виктория пристально следила за своим противником. — Взять хотя бы северное сияние, которое возвели в культ… А ведь этому замечательному явлению способствует самое простое отражение. Отражение, дорогие мои… Вот хотя бы это.

— Зеркало? — спросил Гоуэр.

— Плоское стекло, — поправила она. — Легко перепутать с зеркалом из-за верхнего отражающего слоя, очень тонкого, кстати. Плоские стёкла часто используются как декорации в театральных постановках. Если мы его отодвинем…

— Там обнаружится статуя, — добил Сен-Жермен. — Можно проверить.

Подошедшие слуги несколько минут провозились со стеной, выискивая рычаг. Зеркало действительно отодвигалось. Баронесса воскликнула громче остальных, когда увидела в нише небольшую, но хорошо различимую фигуру фараона.

— И правда магия, — Гоуэр бросил взгляд на притихшего Калиостро. — Отдаю должное вашей изобретательности, граф, фокус достоин внимания. Ваша ошибка в том, что вы заигрались.

— Но зачем вам это? — спросила леди Блэкфорд.

Баронесса в разочаровании опустила голову.

— Вы… довольны? — Калиостро выступил вперёд; поникшие было плечи распрямились, с яростью пришли и ответы. — Теперь, когда знаете, как это работает. Довольны? Больше, чем после сеанса?

— Да о чём вы говорите?

— Чудо, дорогая миледи, чудо! Я говорю о чудесах! Вам же мало тех радостей, что приносит жизнь, хочется потрепать себе нервы, получить нечто большее, чем милое обыденное счастье.

— Что за вздор? — барон в покровительственном жесте положил руку на хрупкое плечо леди Рейчел. — Вы всего-навсего воспользовались доверием. Чтобы потешить самолюбие, видимо.

— А как насчёт вашего самолюбия? — в кристальных глазах Алессандро вспыхнул огонь. — Что же вы не остановили меня, когда я воплощал из воздуха фараона? Признайтесь, вам нравилось быть обманутым. Нравилось верить в магию.

— Довольно, — жёстко оборвал Сен-Жермен. — Вы же не станете портить вечер? Он посвящён помолвке, а не каким-то чудесам.

— Конечно, — Калиостро, получив ясное указание от наставника, быстро остыл. — Я лишь хотел развлечь гостей.

— Я вас провожу, граф.

Уже на улице они решились заговорить по душам.

— Почему вы не помогли мне? — обернувшись, спросил Бальзамо. — Почему просто смотрели?

— А чего именно ты ждал?

— Я думал, вы её остановите. Вы могли это сделать.

— Да, мог, — Сен-Жермен пожал плечами. — А зачем?

— Зачем? Да затем, что мне теперь придётся валить из Лондона! Гоуэр не станет молчать, да и престарелые тётушки раздуют скандал. Как же! Дражайший маг оказался прохвостом!

— Поделом тебе.

— Откуда вообще взялась эта сучка? Какое ей до меня дело?

Калиостро резко остановился посреди дороги.

— Почему она разозлилась? Я видел это в глазах… Она как будто хотела убить.

— Лучше забудь о ней, — отрезал алхимик. — Добром это не кончится.

— Вы её знаете?

— Знаю, что она может.

Сен-Жермен глотнул воздуха.

— Заявить перед ней, что ты маг — это всё равно что христианам сказать: «Я — Иисус». Считай, тебе просто не повезло. нарвался на настоящую ведьму.

— А вы, я смотрю, хорошие знакомые, — Бальзамо угрожающе шагнул к наставнику. — Она вам уже открыла свои маленькие тайны… как мило!

— Предупреждаю, не лезь к ней.

— Отчего же?

Карие глаза мужчины мерцали.

— Она заплатит за то, что сделала.

— Ты сам себя гробишь, — алхимик передёрнул плечами. — Сколько можно?

— О, не надо нотаций. Вы любите наблюдать, так наблюдайте. Молча.

Бальзамо был унижен и зол. Переубеждать его в тот момент смысла не имело, и Сен-Жермен сдался. Не стал говорить ученику, что он пал жертвой самого дьявола, что ещё легко отделался, поскольку Виктория Морреаф не настаивала на наказании, что следовало просто отпустить ситуацию. Его бы и так рано или поздно разоблачили. Но Калиостро всё видел под другим углом.

Спустя годы он приедет к Сен-Жермену, поджав хвост. Будет умолять о помощи. И получит в ответ односложное «Я предупреждал». Граф не собирался нести ответственность за чужие грехи, ему вполне хватало своих. Однако кое в чём Калиостро был прав: алхимику нравилось наблюдать. Отстранённо, ничем не рискуя, видеть, как Виктория уничтожает заклятого врага, отнимая самое дорогое, что у него есть.