Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

— Хватит! — рявкнул я, осёкся и неловко пробормотал: — Прости. Я просто вспомнил… Это неправда — насчёт грязи под ногами! Никогда я о тебе так не думал! Только, Вил…

Я помедлил: подбирать нужные слова и всегда-то нелегко, а уж сейчас, под его колючим взглядом…

— Только?.. — с издёвкой протянул он, вставая. — Говори-говори. Я тебя о-очень внимательно слушаю.

— А мне сказать, кажется, нечего, — прошептал я. Слишком было ясно: взоры свысока, злые шуточки и ядовитые укусы истерзали меня куда сильней, чем я думал, всё рассыпалось в пыль, друга нет и не будет, и ни говорить, ни идти с ним я больше не могу. Ни оправдываться, ни добиваться честности и доверия…

— Я тебе не компания, Энт, — он вдруг стал серьёзным и печальным. — Они правы… моё место в грязи.

— А моё с тобою рядом, — неожиданно выпалил я. И потрясённо замолчал. Что я сказал?!

Он тоже казался потрясённым: вздрогнул, даже рот приоткрыл. Чёрные глаза широко распахнулись.

— Ты шутишь, — медленно сказал он. — Или я чего-то не понимаю… ничего не понимаю. Энт, ведь всем плевать на менестрелей. Никто за них не заступается. Они не люди. Так все считают. А ты…

Он хмуро огляделся — словно искал повод прекратить разговор, но ничего подходящего не нашёл.

— Я после трактира веду себя совсем уж мерзко, да? Прости. Дело в том… все, кто видел, как Рыцарь полез защищать менестреля, они думают, мы… я, ну, тебе нравлюсь, иначе зачем поднимать шум?

Бледные щёки Вила украсились двумя пылающими пятнами. Я озадаченно пожал плечами:

— Но они правильно думают. Конечно, нравишься. Или я бы не хотел быть тебе другом.

— Я не о том, — он поморщился. — Не как друг… О, чёрт! В постели. И если я опять туда сунусь, такое начнётся… только Рыцарям или всем, кто попросит, и до или после я пою, ну и остальное вроде того.

Несколько секунд я изо всех сил пытался выдумать хоть какой-то ответ.

— Но… — я глотнул. — Мерцание! Почему?! Что за идиотская… Какого чёрта тебе в голову пришло?!

Он выглядел настороженным зверьком, готовым к прыжку и бегству; и вместе с тем — казалось, он едва удерживается от смеха. В его глазах танцевали опасные горячие искорки.

— Мне? Это им в головы пришло. Каждый проклятый идиот в проклятом трактире уверен. Рыцари народ странный, с женщинами знаются только для детишек, и родятся у них одни сыновья, потому как они друг с дружкой нежничают, а не с девицами. Вот. И что, по-твоему, они должны были подумать?

Я молчал, в упор глядя на него и чувствуя жар на щеках.

— Просто глупые сплетни. — Он вновь был грустным и тихим. — Ты сделал для меня много хорошего, слишком много. Я у тебя кругом в долгу. И вместо того, чтоб как-то заплатить, я тебя ещё обижаю.

— Нет у тебя никаких долгов, я ведь следовал желаниям сердца! Скорее я у тебя в долгу: ты дал мне и Путь, и столько нового, и песни… и ты говоришь о плате! — я уже не думал, кажусь ли ему смешным; главное, разобраться до конца. — Я боялся, что ты решил уйти. Но ведь было не так? Ты сердился на тех дураков, а не… — я замер. Ну и кто тут дурак? — Теперь из-за меня о тебе пойдут такие слухи?!

Я наконец-то понял… и как всё исправить, понятия не имел, и беспомощно лепетал, едва не плача:

— Я же не знал! Если б ты объяснил раньше… Потому ты и просил делать вид, будто мы незнакомы? Давиат, откуда взялась эта чушь?! Вил, но я могу никому не говорить, что я Рыцарь! И плащ надевать вверх подкладкой. Они ведь не поймут, если я не скажу, правда? А если кто-то полезет, я и так…

У меня перехватило дыхание от его взгляда. Холод. И пустота.

— Ты хочешь идти один? — я едва слышал себя. — Это просто предлог? Достаточно было сказать, и я сразу оставил бы тебя в покое. Если моя дружба тебе не нужна, я не стану навязываться. Прощай.

Слова были шипами, обдирали горло до крови. Я глотнул, чуть не вскрикнув от боли, и повернулся к нему спиной. Куда идти, я не знал. Не всё ли равно. Тем более, я вдруг ощутил такую слабость, что испугался упасть и сел в придорожную пыль. Ничего подобного я никогда не чувствовал, не ожидал… в голову навязчиво лез затасканный поэтический оборот «у меня разбивается сердце». Смешно.

Его рука легла мне на плечо. Головы я не поднял: всё уже сказано, а смотреть на него снова — только причинить себе лишнюю боль. Нет. Хватит с меня.

— Энтис, ты полный идиот, коли всерьёз нёс бред насчёт предлогов. Хотел бы я уйти, давно бы уж и ушёл. Мы с тобой пятый знак вместе, и ни черта ты меня не знаешь. А может, предлог-то сам ты искал? — я услышал сухой смешок. — Хороший ты друг, Энт!

Мне бы не молчать, а говорить, что нет, нет, я не хочу уходить! Я и говорил бы… но если попробую, я попросту разрыдаюсь. Не Рыцарь, а жалкое существо без тени достоинства. Вот он посмеётся-то.

— После трактира, — он кашлянул, — я думал: пусть даст по шее и убирается ко всем чертям поскорее.

— По шее тебе обязательно? — пробормотал я, из последних сил удерживаясь от слёз.

— Нет, но я бы не обиделся.

Он сел на корточки совсем близко: уткнувшись взглядом в землю, я видел его босые ноги, покрытые мягкой красновато-серой пылью.

— Энт. Ну, пойми. Там… они так смотрели. Мне некуда деться, а они смотрят… представляют. Мне одного хотелось: не быть там. Оставить это за спиной. Навсегда. И их всех… и тебя тоже.

Ну когда же ты перестанешь меня терзать?! Замолчи, ради Мерцанья, и уходи, наконец!

— Я не могу понять всё сразу, — тихо сказал он. Очень странным голосом, и я всё-таки взглянул… и глазам не поверил: он плакал. По его щекам, одна за другой, медленно ползли слезинки. — Не надо так расставаться. Не сейчас. Пожалуйста. Ну… если ты в Замок… можно мне с тобой?

— Тебе нельзя в Замок, — растерявшись, ляпнул я. — Тебя же снова в эллин… Ох, извини!

Он рассмеялся серебристо-шёлковым хохотком и дёрнул себя за вьющийся локон.

— Тогда не надо в Замок. Ну его в трясины, пошли лучше в Ахейрид. Город красивый, порт, корабли поглядим. Ещё зверинец там есть. Ты таких диковинных зверюг сроду не видал, даже на картинках.

Я стиснул его руки и рывком потянул к себе; он не удержал равновесия и ткнулся лбом мне в плечо. И тотчас отдёрнулся, но кое-что у меня осталось: миг и целую вечность он был совсем рядом, и слёзы, принадлежащие мне одному, впитывались в ткань моего плаща.

— Что ещё за нежности? — вспыльчиво осведомился он, слегка краснея. — Идём в Ахейрид?

— Идём. — Я согласился бы немедленно отправиться в любой уголок Сумрака по любой дороге, лишь бы с ним вместе, но всё же (хоть и опасался ответа) спросил: — Это настоящее желание твоего сердца?

Он вскочил и гибко распрямился, как согнутый стальной клинок. Изумительные чёрные глаза жарко сверкали на бледном лице с тонкими чертами. Лицо маленькой печальной принцессы из сказки…