Василий Щепетнёв - Гамбит Смерти

— Конечно. На матчи ездил, один раз во втором раунде негра вырубил. Теперь тот негр в миллионерах ходит.

— Миллионером хочешь стать?

— Дочь лечить нужно, а в тех клиниках рубли не берут. Операция дорогая…

— Ты бы с Нимисовым посоветовался, — не удержался я.

— Не верю я. Перевидал, — он поперхнулся, закашлялся. Я хлопнул его по спине.

— Спасибо. А вдруг и поможет? Я бы на все пошел…

Зазвенел колокольчик, серебряный. Нимисов одаривал нас целебными вибрациями. Предстояла вечерняя зарядка природной энергией. Что делать, Стачанского должен окружать энергетически полноценный коллектив, чтобы не перетекала из него в хилых и немощных по крупицам собранная вселенская сила.

Выполнение шаманских обрядов Нимисова — обязательное условие работы в команде.

Мы собрались на берегу Желчуга.

— Вдыхаем насыщенный, богатый энергией воздух, вдыхаем глубоко и задерживаем дыхание, чтобы кровь восприняла энергию пространства, — Нимисов говорил негромко, властно, зная, что и шепот его должен ловить каждый.

После дыхательных упражнений перешли к омовению. Холодный Желчуг — не лучшее для купания место, но бодрит необычайно. Зайдя по колено в несущийся поток, мы ладонями черпали воду и обливали друг друга. Нет, действительно бодрит.

Солнце, хоть и клонилось к вечеру, а кожу припаливало. Близкое солнышко-то.

Вообще, до сих пор ритуалы Нимисова не выходили за рамки разумного. Утренняя гимнастика, солнечные и воздушные ванны, купания — это советуют сотни лет. Да кто следует этим советам без понуждения?

Одевшись, мы вновь окружили гуру.

— Теперь уединяемся и размышляем о сущем.

Тоже придумка Нимисова. Мы поднимались на скалы, нависавшие над Желчугом, — невысоко, метров на тридцать. У каждого был свой пятачок, на котором, не видя других, он мог предаваться медитации.

Под ногами зашевелились камешки. Я, хоть и страховался за ствол дерева, отпрянул от края. Валуны, обточенные рекой, гладкие, но очень твердые. А сверху такие безобидные.

Я снял штормовку, постелил и сел, прислонясь спиною к дереву. Солнце приятно греет, речка шумит, листья шелестят — что еще надо?

Дорога сверху смотрелась совсем тоненькой; от шале шла она к мосту, теперь разобранному. Реконструкция. Рядом висел хлипкий временный мостик, аттракцион для любителей острых ощущений. Как только я носил по нему поклажу? Невероятно.

За рекой дорога уходила вправо вдоль подножия гор. Двадцать пять километров национального парка, а дальше — Харыз. Ближайшее селение. Идея Нимисова — забраться в горную глушь, подальше от вампиров энергии, и готовиться к турниру.

Тишина. Безлюдье. Полный покой.

Я задремал. Гармония с природой перешла в новое качество. Виделся мне Кишинев. Комсомольское озеро с водой, столь же чистой, что и здесь. Какой спрос с дремы? Я плыл на лодке, легко помахивая веслами, а чайки кричали и кричали, сначала радостно, а потом вдруг тревожно. Вода из небесно — голубой стала серой и плотной, как силикатный клей, лодка завязла, и, в довершение всего, перед ее носом вспучился водяной бугор, набряк и прорвался взметнувшимся в небо фонтаном вишневой венозной крови и коротким резким воплем.

Я проснулся, а крик из сна протянулся в явь, эхом отзываясь из ущелий.

Спуск вниз короток, но и тут можно подвернуть ногу. Или шею. Я берегся.

У берега Аркадий с Юрием о чем-то говорили вполголоса.

— Это не ты орал? — Юра чуть опух. Тоже, должно быть, дремал.

— Орал? Я думал, приснилось мне.

— Нет, кто-то действительно крикнул, — Аркадий напрягся, всматриваясь за мою спину. Нужно ему очки носить, а стесняется.

Я обернулся. Подходили остальные. Кто тот безумец, прервавший нирвану наставника?

— Все собрались? — голос у Валерия Васильевича тихий, но укоризненный.

— Комова нет, — Юрий смотрел на тропу.

— Сходите за ним.

Воцарилось молчание провинившегося класса перед строгим учителем.

Минута.

Вторая.

Из-за поворота тропы выбежал Юрий.

— Он разбился! Он разбился!

Олег первым шагнул навстречу.

— Что с Иваном?

— Насмерть, — Юрий остановился, повернул назад. Тропинка узкая, шли по одному, я сразу за Олегом. Несколько поворотов — и вот нависающая скала, место Ивана, крайняя, самая дальняя, а внизу, на каменистом берегу Желчуга — он сам.

Иван успел сгруппироваться в падении, но — двадцать метров. Семь этажей по городским меркам. И — камень. Эксперт не требовался.

Брызги речного потока долетали до нас и морозили кожу.

— Как же это он? — Аркадий отвел взгляд. Зрелище не для шахматиста.

— Упал. Сорвался, наверное, — Юрий кинул взгляд на скалу.

— Не следует ли сообщить властям? — Александр Борисович, Александр Борисович! Вот тебе и концентрация.

— Каким властям? Где они, власти?

Да. С властями в горах сложно. И не в горах тоже. Военные патрули или самооборона — это есть. Но на падение со скалы они не приедут.

— С властями я улажу, — Юрий знает, что делает. — Составим акт о несчастном случае. Вот с телом проблема. Придется доставить в поселок. Я думаю, в Харыз идти смысла нет. Сегодня поздно, а выйти завтра — доберусь к ночи, опять дела не будет. Вот послезавтра машина придет, на ней и отправлюсь. Деньги понадобятся.

— Разумеется, — Стачанский разгладил лоб.

— Олег, принеси носилки. Они у входа в чулане.

— Хорошо.

— Может быть, подняться наверх, посмотреть? — подал голос Аркаша.

— Зачем? Впрочем, давайте. Только осторожно, и не все. Петр Иванович, вы пойдете со мной?

Ничего необычного наверху мы не обнаружили. Юрий осторожно подошел к самому краю.

— Наверное, голова закружилась. Все-таки горы. Или просто слишком близко подошел и потерял равновесие. Давай осторожно вниз.

— Нашли что-нибудь? — Аркаша нервничал.

— А что мы могли найти?

— Следы борьбы, например. Вдруг на него напали?

— На Ивана? К нему невозможно незаметно подойти. А одолеть он мог любого, даже не вспотев. Ну, может, кроме Олега.

— Вы говорите ерунду, — оборвал его Нимисов. — Олег находился от него дальше всех. И мимо меня незамеченным пройти не мог никто.

— Я не в том смысле… Бесспорно, произошел несчастный случай. Бывает с самыми опытными людьми.

— Вот именно, — отрезал Нимисов.

Показался с носилками Олег. Я помог уложить тело. Комов был тяжелым, очень тяжелым.

Меняясь, мы дошли до шале.

— Я думаю, тело надо поместить в холод, на ледник, — Юра вытер пот. — Днем жарко, и вообще…

— Там же продукты!

— Нет, Петр Иванович, не на твой. Тут есть еще, рядом с сараем. Зимой заложили, я знаю. Для трофеев охотничьих.

— Правильно, — Нимисов согласно кивнул. — Тело может вызывать фрустрацию биополей.

Второй ледник был в метрах пятидесяти от дома. Я не пошел туда.