Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

Я обернулся и еще раз с удовольствием взглянул на полосатого красавца, шевелящего хвостом и жабрами в воде на днище лодки. Присмотревшись более внимательно, окончательно определился с весом рыбины: "Нет!.. В нем, вне сомнений, больше килограмма! Пожалуй даже, может статься, до кило шестьсот". Такого можно запросто продать по очень неплохой цене. Себе уж тех, которые поменьше.

Обе парочки по-прежнему "гуляли"-плавали невдалеке от Острова, вблизи "береговой канавы". При этом сплыли несколько пониже: ближе к тамошней цепочке ям, так и называемых "цепочкой". Можно было даже говорить, что были они в районе "кудрявой ветлы" на некрутом пригорке берега, со столиком и со скамейкою под ней.

Старики закончили вторую тоню. Выбрав сеть, они вдруг разом, на обеих лодках, повернули к берегу. Там, "на песках", одну из лодок завели кормой на отмель, и, обступив ее, все вчетвером зачем-то слишком уж надолго сгорбились над ней, вне сомнений, что-то делая промеж себя руками. Похоже было: либо ремонтировали сеть, либо загребли-поймали много мелочевки.

Однажды слышал, что каким-то недотепам-рыбакам попалось целая колония средней величины ершей. Едва ль не в каждой клетке пучеглазая колючка! По слухам, все утро, матерясь-ругаясь, они выбирали и кидали их обратно в воду, высвобождая сеть!

Взглянул в направлении лодки Юраса. Ее уже не было видно. Будто спряталась-"пропала" за зеленой зарослью осоки, разросшейся по мелководью дальних безымянных островков затона.

Поклевок не было ни на "большой подковке", ни "против ручья овражка", ни в низине, что невдалеке от перевоза.

Не поленился, отступил поближе к берегу, прошелся снова по участку нынешнего своего "спектакля". Точнее сказать, по той же линии, где рыба сломала крючок у Виктора. И здесь была все та же подозрительная тишина, будто все затаилось в округе.

Совсем уж без надежды на поклевку, проплыл участок перевоза и приближался к "травам", как вдруг весьма уверенный удар-щелчок, отдавшийся в руке. Размах - подсечка... Есть!.. Почувствовал, что зацепил-засек. На глубине закувыркалось, напряглось, но подалось, пошло-пошло... и что-то, вне сомнения, приличное. Пришлось незамедлительно привстать, поскольку жим был явно тяжелей того, при коем рыбу можно было выводить "на вброс", не поднимаясь в лодке. "Эх, вот паренькам-то бы!.." - шепнуло в голове, и эта странная навязчивость, к тому же на подъеме рыбины, однако, начинала раздражать. "Шутки шутками, но всему есть некие пределы!.. Сначала нужно выудить-поймать!.. - едва ль не вслух воскликнул-возразил своей же голове, выводя-поднимая для вброса рыбину, и прибавил: - Ведь договорились же!.. Отдам обоих судачков, которые уже имеются!.."

"Наконец-то!.." - выдохнул с немалым облегченьем. Наконец-то был пойман судак, и весьма приличный. Примерно такой же, что цеплялся около часа назад за жабру. Скорее ухватил его, зажал меж ног, извлек из пасти у него мормышку и - с осторожностью, чтоб не рванулся и не вырвался из рук, - опустил его на воду в носовом отсеке. Судак, опомнившись, закувыркался, разбуянился, перепугав соседей и брызгаясь мне на спину водой. Этого, наряду со щучками по килограмму и крупным окунем, уже не стыдно было предлагать к продаже. Можно было теперь считать, что расход бензина на проезд в Окшёво и обратно был не только мной с лихвой оправдан, но в казне семейного бюджета теперь имелась даже небольшая прибыль.

Немедля заменил живца, заплыл еще.

И снова неожиданно поклевка!.. Удалось подсечь и эту, и - вновь пришлось привстать-подняться, перехватывая леску. Ничуть не сомневался, что опять судак и что опять ничуть не меньше первого.

Этот шел спокойно, ровно. Будто помогая мне в его поднятии для "вброса", он удачно выплыл к лодке и еще через пару секунд, будто сам, по доброй воле, прыгнув через борт, угодил едва ль не в самый центр скопившейся там "рыбной братии", устроив в ней очередной переполох - при этом сам сумел освободиться от крючка. "Слава Богу!" - с радостью воскликнул я. Теперь можно было считать, что один из срочных заказов на судака был мною выполнен и прибыль увеличивалась вдвое.

Снова срочно поспешил на прежнюю исходную. Прошел на этот раз впустую: поклевки не было. Заплыл еще, еще, еще и еще. На том, оказалось, все; как говорится, хорошего - понемножку... На том спасибо!

Взглянул на пареньков. До них - не больше полукилометра, и были они вполне различимы на фоне рыжеватых валунов. Похоже, рыбачить им уже поднадоело, и оба развлекались тем, кто лучше либо дальше кинет в реку камнями. Напротив них на зеркале воды взмывали фонтанчики всплесков; опадая, они становились кружочками легкой волны; мне издали они казались белыми искристыми полосками, которые затем бесследно исчезали. Решил, что самое время сейчас расстаться со своим подарком паренькам, чтоб более о том не думалось и "не висело над душой".

Взглянул на лодку Николая. Она стояла несколько повыше от рябин. Точнее - в самом начале подъема на плато "шумного свала", при этом чуточку подальше в сторону фарватера, в сравнении со всеми прежними его стоянками. Подумалось о том, что удит в том районе он довольно уж давно. "Неужто что-то ловится и там? - возникло подозрение. - Иначе, какой бы ему резон сидеть-пулять столь долго, если нет поклевок?" Необходимо было поскорее сплыть-разведать, чтоб лишний раз, как говорится, не остаться простофилей, лохом, лопухом. Как иногда - за стопкой водки, и весьма не в рифму - любил говаривать Андрей: "Волков-шакалов кормят ноги, зубы, нюх! Нас, рыболовов-"сплавшиков" - наблюдательность, внимательность и весла!.."

Переключился мысленно на Машу. Она и поскромнее, возможно, даже миловиднее своей подруги. В ней много смирного, домашнего. Виктор, наверное, до безумия счастлив с ней. Эта в душу не кольнет, сокровенного не выдаст, не предстанет перед посторонними с неосторожным словом! Вне сомнений, вечная любовь-подруга в жизни Виктора! Умненькая, осторожная!..

Зачем-то представил их с Викой лет этак в пятьдесят. Утерявшими свои "осиные" фигурки, как ныне моя Валентинка. Олег и Виктор - все также на веслах. Рыбалка - штука заразная!.. К ней с годами интерес не пропадает. Грести-катать поправившихся женщин им станет несравнимо тяжелее! Решил-прикинул, что меня в ту пору, наверное, уже не будет. И почему-то от этой мысли стало чудно, забавно, несколько досадно. Хоть бы взглянуть однажды на них "оттуда", как плавают-рыбачат по моим любимым секретным точкам!

Замечу, кстати говоря, что рыбачки-женщины здесь, на Оке, весьма не редкость!..

Знавать приходилось, к примеру, двух простых, приветливых сестер-близняшек Веронику с Надей, удивших, как правило, в проводку либо на ярах под деревенькой Николаевкой, либо на громадной изворотине Ляховского яра, почему-то названного Буклей. И хотя обеим им во времена "строительства социализма" было лет уже под тридцать пять, под сорок, в теплые летние дни они всегда рыбачили лишь в лифчиках и светлых трусиках, совершенно не боясь и не стесняясь демонстрировать всем проходящим, проплывающим на лодках рыбакам свои на редкость превосходные фигурки. Замуж, к сожалению, ни та, ни другая так и не вышли. Не слышно было и о том, что хотя бы "общались", "дружили", встречались тайно с кем-то из мужчин!.. "Чужие души - потемки!" - жалели их рыбаки.