Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

Не замедлил вскоре освоить рыбалку и я. Иногда, запутав след, за час, за полтора до моего обнаружения собакой, я успевал наудить удочкой десятка два плотвиц, проверить свои живцовые снасти.

Часть улова я отдавал проводникам, и те, поняв-"усвоив", что от меня, как это ни забавно, может получаться неплохой прибыток, стали даже не спешить "с моей поимкой", создавая мне условия поудить. Вторую часть рыбы мы тайно солили-сушили, развесив ее в кладовке нашей солдатской столовой у повара Сергея Сердюка из Украины, либо в комнатке-бытовке при сарайчике, где откармливались три свиньи, обитало полтора десятка кур-несушек и жила, снабжала точку молоком, корова Звездка.

Главным по подсобному хозяйству был молдаванин Вася Мачнев. Мы с ним дружили, намеревались приехать друг к другу в гости. Я даже пробовал учить молдавский, и помню до сих пор, что "буна сара", "буна зиво" означают "добрый день" и "добрый вечер", а слово "пыни" - хлеб. Проще говоря, таким вот неожиданно простым, забавным способом мы в нашу бытность в армии сумели "разговеться" превосходнейшей сушеной рыбой, которую с охотой поедали не только в компании близких моих друзей и некоторых прочих сослуживцев, но иной раз угощали ею даже "салаг"-новобранцев, прибывших служить на точку взамен "дембелей".

Но как-то однажды, во время проверки хозяйства Васи, запах нашей, почти уж готовой "воблы" - дефицитнейшего лакомства в те времена (вяленая, сушеная воблушка являлась редкостью даже в барах по продаже пива) - учуял-"уловил" Степан Тарасович. Он молча взял большую часть "гирлянды", оставив Васе лишь четыре рыбины, завернул свою долю в газету, и его вопросом было лишь единственное слово: "Кто?"

Васе пришлось сказать про меня.

Найдя меня, Степан Тарасович велел идти за ним, привел в свой кабинет.

Там, раскрывши предо мною на столе свой сверток, вопросительно уставился в мои глаза и молча дожидался объяснений.

Я сказал, что начал удить рыбу удочкой во время ожидания проводников в заранее оговоренном месте... Что нарушением инструкции по безопасности работ для "гончего" сей отдых , после обусловленного круга не является. Так отчего же не использовать час ожидания с определенной пользой?..

- Я не о том!.. - строго спросил старшина. - Мне нужно знать, за какое время поймана та рыба, что обнаружилась у рядового Мачнева?..

- Примерно полтора часа.

Степан Тарасович взял лист бумаги, карандаш. Он долго делил девяносто минут на восемнадцать рыбин и, подчеркнувши результат, воскликнул:

- Хочешь меня убедить, что каждые пять минут ловил по рыбине? Кто поверит-то?!

- Поймал еще двух щук, примерно по килу на жерлицы, которые оставляю на ночь, - прибавил я.

- А их куда деваешь?

- Обычно отдаю проводникам или тоже солим-сушим. Недавно Сердюк сварил нам с Васей и старшим сержантом Ранзистым уху из окуней и щуки. Однажды нажарил плотвы...

- Недавно, недавно!.. - нахмурился старшина и продолжал: - Вас что здесь плохо кормят, что ли? Речною рыбой питаться начали!..

- Никак нет, товарищ старшина! Питание отличное!

- А в чем же дело?

- Бывает, хочется чего-то необычного. Типа орешков, семечек... - признался я.

- Необычного!.. Орешков, семечек!.. Как дети малые! - с обидой перебил мои слова Степан Тарасович и возмущенно продолжал: - Солдат советской армии является равным членом сплоченного братского коллектива! Он не может иметь преимуществ в питании относительно всех остальных бойцов! В годы войны на фронте в окопах мерзлой сырой картошкой делились поровну!..

- Все понял, товарищ старшина.

- Понял, понял!.. Ничего ты еще не понял!.. - возмутился Степан Тарасович и, усевшись за столом на стуле, более миролюбиво продолжал: - Сейчас как тебе известно, руководство партии и правительства приветствует развитие малых подсобных хозяйств в отдельных армейских точках. Вот если бы продумать, как посредством рыбной ловли на нашей речке извлечь какую-то пользу для всей команды, тогда бы другое дело!..

Указав на стул, он предложил мне сесть и молча ждал моих соображений. Я же, совершенно сбитый с толку неожиданным оборотом дела, первое время, право, не знал, что ему и ответить.

- Может, в выходные - строем, с песней... с бредешком?.. Ходим ведь по ягоды-грибы. Косим ведь корове сено... Как считаешь?

- Вряд ли будет получаться, товарищ старшина.

- Почему?

- Неудобная река, - помнится был мой ответ. - Узкая, глубокая, поросшая кустарником... Хлопот и шуму будет много, а толку мало. По ней не проведешь. Не видел ни одного пригодного для бредня места. Даже если бредень пробовать использовать как волокушу.

- И как же быть? Чего же делать?

- Два человека - в выходные, в "увольнение"... С рюкзаком, с наживкой... на рыбалку!.. Наверняка в команде кто-то есть еще из числа любителей поудить, - подумав, подал я ему идею, и прибавил: - Удилища растут в лесу... В команду их нести нет никакого смысла, на речке их никто не украдет. И получается, никто нас, собственно, не видит, ничего про ловлю не узнает, ни о чем никому не скажет... Мы же - с рыбой!..

Двух-трех лояльных, умных добровольцев-рыбаков я согласился поискать средь личного состава, намекнул, что мог бы с ними провести необходимый инструктаж, взять под контроль их дисциплину на реке, их стажировку...

Старшина смотрел на рыбу, озадаченно поскреб в затылке. Он запрятал тройку штук в свой стол, оставшуюся кучку снова завернул в газету. Забравши сверток, приказал мне ждать и, звонко щелкая подковками сапог по доскам крашенного пола, вышел из кабинета.

Вернулся минут через тридцать или тридцать пять с двумя рыбешками. Он спрятал в столе и этих, сказал, что засол офицерам понравился, что сушить плотву еще дольше они посчитали ненужным. Выразил неудовольствие Тарантова о том, что "про мою рыбалку" он с моим командиром взвода, старшим лейтенантом Рябцевым узнали самыми последними, но идея, в целом, вызывает интерес. Есть смысл "взглянуть-подумать", что из того получится, но вся организация работ по ловле рыбы удочкой в выходные дни должна быть исключительно на мне и непременно под мою ответственность. При этом лично мне необходимо было обязательно учесть то обстоятельство, что трое офицеров точки, во главе с ее командиром команды Тарантовым, "а также старшиной!.. - напомнил о себе Степан Тарасович, - тоже неотъемлемые члены воинского коллектива. Про них нужно помнить в первую очередь".

- Есть помнить в первую очередь!.. - встал было я со стула, но Степан Тарасович разрешил сидеть.

Далее мы сговорились, что рыбу, предназначенную офицерам и ему, дабы избежать различных слухов-толков по команде, я должен буду лично доставлять на их квартиры, что домашних "о моих визитах" все они предупредят сегодня же.

Для меня, вне всякого сомнения, то время было самым замечательным за всю мою армейскую службу!