Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

В субботу, в 9 утра, 27-го августа, мы с нею, как обычно, повстречались у реки. Но для меня, то получилось исключительно случайно, при странных, необычных обстоятельствах.

В тот день Иван Сафронов посчитал, что Катька занедужила, и моя пробежка по лесным проселочным дорогам, к которой я привык как к ежедневной утренней зарядке и стабильному условию свидания с Ларисой, фактически не представлялась нужной. Благо старшина в тот день куда-то отъезжал, и ему необходимо было срочно взять с собою свежей рыбы в качестве презента. Он был, конечно же, не против моего отсутствия на сутки, но искренне был удивлен, что я намерен посвятить все это время пребыванию на рыбной ловле!.. Тем более - с ночевкой у костра.

- Посижу, подумаю о жизни! Послушаю речную тишину. К тому же через пару дней сентябрь. Начнется осень!.. Когда еще доведется-то? - оправдывался я.

- Оставайся служить сверхсрочно, коль полюбилась наша речка! У нас спокойно, тихо. Через год семь месяцев будешь вместо меня старшиной. Зарплата та же, что и в городах. Девчата есть: найдешь невесту, женишься, получишь трехкомнатную квартиру. Служить стране ведь кому-то нужно! - заметил он, и, помнится, с обидою воскликнул: - Подумай сам: два дома стоят пустующих! Как минимум, восемь вакансий не достает в поселке! Все только и норовят уехать куда подальше!.. - и по-отечески миролюбиво посоветовал: - Возьми хоть плащ-палатку на случай дождя, либо прибегай сушиться. Долго быть в мокрой одежде даже в жаркое время опасно. Можно застудиться, заболеть.

Теми же минутами, немного позже, меня нашел-увидел проводник овчарки-кобеля, по кличке "Леший", Леонид Суворкин (отчество его уже не помню), - невысокий, с виду неуклюжий, но на редкость сильный, ловкий, волевой, веселый, остроумный человек, умевший из пистолета "ПМ" стрелять на вскидку. По слухам, он служил в пограничных войсках и при погоне за каким-то нарушителем единственный из всех, при ужасающей жаре, уж было настигал бегущего, как вдруг не вынесла погони и пала его собака. Пришлось стрелять. По слухам, старшина Суворкин фактически был спрятан в нашем поселке от возможной мести за убитого, и, весьма возможно, что фамилия, имя его были не настоящими. Он просил меня не полениться-пробежаться "вместо Катьки с ним", хотя бы по "малому кругу", поскольку для него пробежка с Лешим тоже давно уже, стала некою потребностью, влияющей на настроение.

Я обещал отправиться "на след" немедля после сбора-выдачи постельных принадлежностей, то есть около двенадцати часов, но с тем расчетом, чтобы до шестнадцати ноль-ноль успеть помыться в бане и немного перекусить в столовой.

Обо всех об этих обстоятельствах я рассказал Ларисе, и она опять хотела выйти в нужный час, чтоб снова свидеться со мной хотя бы на минутку или две.

Помню, пришлось ее убеждать-уговаривать в том, что "в той минутке" нет теперь уже необходимости, поскольку до шестнадцати часов "осталось-то всего-то ничего", что ей не стоит волноваться-беспокоиться из-за какой-то там короткой двухминутной встречи. К тому же бежать слишком быстро, хитрить, обманывать Леонида с Лешим я на этот раз не собирался, и они могли меня догнать-настигнуть еще до подхода к поселку.

Я проводил ее до овражка, ласково обнял за плечи, чмокнул губами в шею, в щечку, обещал к 16-ти ноль-ноль быть здесь, на этом самом месте, и успеть подняться на бугор к калитке...

Лариса улыбнулась шутке, и мы расстались. С бугра она послала мне воздушный поцелуй, в ответ я помахал рукой, сказал "до встречи" и поспешил скорее к дому старшины, чтоб сдать ему его заказ в обещанное мною время.

Еще одним довольно странным обстоятельством того загадочного дня случилось то, что, вопреки обыкновению, я вдруг решил-надумал пройти тем часом мимо школы, магазина, хотя обычно с рыбой в рюкзаке я подбирался к офицерской улочке с окраин, с закоулков, исподволь, в обход, подальше от ненужных, посторонних глаз.

Зинаида в это время открывала дверь и окна магазина. Мы с нею поздоровались, она спросила, для кого на этот раз несу я свой улов. Сказал, что старшине. Точнее - в качестве подарка одному из его приятелей, к которому он пожелал поехать нынче в гости в какую-то неведомую мне соседнюю деревню.

Я помог открыть ей ставни на одном из окон, зашел-купил три шоколадки. Одну намеревался умудриться подарить Наташе, и пару - для Ларисы и Раисы Николаевны.

Уж собирался было уходить из магазина, как Зинаида вдруг напомнила о дне моего рождения, которое они с Полиной 6-го сентября уже настроились отпраздновать в компании со мной. Она просила позаботиться об увольнении, пообещала даже, в случае необходимости, замолвить за меня словечко хоть у старшины, хоть непосредственно у самого Тарантова.

Я отвечал, что помню, что непременно буду, как договорились. Что в ее услуге совершенно нет необходимости, что мой, припрятанный для торжества в укромном месте коньячок с немалым нетерпеньем ждет того же самого.

- Саша!.. - воскликнула она, когда уж нужно было уходить из магазина. - Возможно, нам придется собираться на квартире у Полины... - И, оправдывая случай, сообщила мне о том, что как бы к ним в тот выходной не "грянули" родители Бориса с сестрами... Совсем забыв про этот день, он пригласил их тоже на шестое сентября. Но когда они появятся конкретно - утром или же к обеду, они не сговорились, не условились. - Зачем же нужно, чтобы посторонние нам докучали и мозолили глаза? - закончила она.

- Собственно, мне без разницы, - отозвался я, в одно мгновенье разгадав уловку Зинаиды в отношении меня с ее подругой, и это было маленьким внезапным шоком для меня.

Теперь уже сомнений не было ни в чем. Полина шла на крайности, она была готова ко всему. Теперь я знал, что под предлогом "неожиданных гостей" Зинаида с мужем, конечно, постараются оставить нас наедине. И что ж тогда немножечко хмельным красивой незамужней женщине и мне, как молодому представителю мужского пола, останется делать дальше?

При этом получалась неминуемой измена мной Ларисе. От этой мысли становилось крайне жутковато, страшно.

Однако вскоре, на подходе к дому старшины, когда в какой-то мере попривык к представшей предо мною ситуации, теперь уже с "холодной головой" пытался отыскать в ней некий компромиссный ход, вдруг словно кто-то шепнул на ушко: "А в чем собственно проблема-то?.. Лариса - это одно, Полина - совсем иное!.. Что может быть плохого в том, что девушка и женщина вдруг пожелали получить одно и то же? К тому же - при различных, скрытных друг от дружки обстоятельствах! Причем здесь выражение "измена", когда заранее известно, что отношения с Полиной не более как единичный, возможно, спонтанный случай!.. Случай благодарности за доброе к ней отношение, за понимание ее редкостной красоты, сердечности, душевности. За рыбу, наконец!.. Это вовсе не измена! Но адекватный, нужный, разовый, достойный уважения поступок независимой, свободной, одинокой женщины!.."